Чарльз Линдли - Книга привидений лорда Галифакса, записанная со слов очевидцев

Как только они вошли, леди Горинг узнала великолепный бордюр, зарешеченные окна и причудливую лепнину. А у камина стояло кресло.

Отвечая на дальнейшие вопросы о доме, смотрительница сказала, что последний съемщик прожил здесь недолго, а до этого дом снимали иностранцы.

Она полагала, что австрийцы или швейцарцы. Они жили втроем, джентльмен с женой и тещей. Здесь произошла ужасная трагедия: старая леди застрелилась. После этого муж с женой уехали куда-то за границу, и некоторое время дом пустовал.

Леди Горинг отказалась снимать усадьбу, но несколько месяцев спустя, прогуливаясь по Риджен-стрит и рассеянно глядя на витрины, она шла к остановке.

Внезапно ее внимание привлекла одна фотография.

«Боже! – подумала она. – Это же убийца из моего сна!»

Она зашла в магазин, чтобы выяснить, кто этот мужчина на фотографии, и узнала, что это Турвиль, которого судили за убийство жены в Тироле.

Несколько лет назад в приходе Чилтон-Полден, что в Корнуолле, служил священник по фамилии Друри. Прихожане жили на большом расстоянии друг от друга, а дороги из-за болотистой почвы были довольно скверными.

Однажды апрельским вечером мистер Друри, возвращаясь домой, оступился и серьезно подвернул ногу. Отдохнув немного, он двинулся дальше и со многими остановками наконец с большим трудом добрался до дома и послал за доктором, прося прийти как можно скорее.

Последняя миля пути с вывихнутой лодыжкой совсем его доконала.

Опухоль и воспаление были такими серьезными, что доктор, осмотрев ногу, сказал:

– Проповедовать, мистер Друри, вы не сможете еще недели три.

– Это ужасно, – ответил мистер Друри. – Ведь через две недели Пасха, священники будут едва справляться со своими обязанностями. Как же мне быть?

– Я и правда не знаю, – ответил доктор. – В одном только могу вас уверить: ни проповедовать, ни совершать богослужений в эту Пасху вам не придется.

После ухода доктора мистер Друри, размышляя над своим положением, решил написать младшему брату Фрэнку, служившему священником в Ливерпуле, с просьбой приехать и помочь.

Он был очень благодарен, когда получил незамедлительный ответ.

Фрэнк писал, что викарий, прочитав письмо мистера Друри и войдя в его положение, был так добр, что отпустил его в Чилтон-Полден с Вербного воскресенья до Пасхи. Заканчивал письмо Фрэнк обещанием приехать через два дня.

Так Фрэнк и сделал, он был рад снова видеть брата, к тому же ему приятно было оказаться за городом в такое чудесное время года, после зимы, проведенной в трущобах Ливерпуля. Фрэнк прибыл в Чилтон-Полден в пятницу перед Вербным воскресеньем.

На следующий день, разговаривая с братом, он сказал:

– Прошлой ночью мне приснился странный сон. Будто я шел мимо кладбища и увидел старика с длинными седыми волосами, согнутого, словно он страдал ревматизмом. Он копал могилу, недалеко от южного церковного крыльца. Я подошел и спросил его, кто же это умер недавно, и для кого могила. Старик оторвался от своего занятия и, посмотрев мне прямо в лицо, довольно отчетливо проговорил: «Она ваша, сэр». Я знаю, это звучит нелепо, но этот сон настолько меня потряс, что мне пришлось встать, зажечь свечу и читать около часа, прежде чем я смог заснуть.

Рассказав брату свой сон, Фрэнк, казалось, вовсе забыл о нем. Вечером он вернулся с букетом полевых цветов и сообщил:

– Я видел один замечательный цветок, за которым схожу завтра, в воскресенье, вечером после службы. Цветок этот растет внизу под самой скалой, сегодня у меня уже не было времени слазить за ним.

На утренней воскресной службе Фрэнк выбрал для проповеди текст: «Помяни меня, Господи, когда придешь в Царствие Твое!». Посредине проповеди он вдруг запнулся, и прихожане, сидевшие ближе к кафедре, заметили, как он побледнел. Однако он быстро оправился и закончил свою речь.

Вернувшись в дом брата, он сказал мистеру Друри:

– Знаешь, сегодня утром я видел в церкви старика из моего сна. На меня нахлынул такой ужас, и я уже было подумал, что не смогу закончить проповедь. Тот человек сидел у третьей колонны в правом приделе.

– Да, там обычно и сидит старик Бен, могильщик, – ответил мистер Друри, – Но твой сон – совершенная чепуха. Тебе осталось пробыть здесь меньше десяти дней, к тому же ты совершенно здоров. Забудь свои страхи и считай это простым совпадением.

Фрэнк был молодым человеком и весьма жизнерадостным. И вскоре выбросил это из головы, или, во всяком случае, сделал вид. Днем он читал проповедь, основанную на стихе: «Ныне же будешь со мною в раю». Вернувшись домой, он больше не говорил о своем сновидении.

После чая Фрэнк бодро отправился в маленькую экспедицию за цветком, который приметил предыдущим вечером. Но к ужину не вернулся. Начало смеркаться, потом и вовсе стемнело, а Фрэнка все не было. Мистер Друри, заключенный в своем доме с вывихнутой лодыжкой, начал беспокоиться и в конце концов послал хозяйку за деревенским констеблем. Несколько человек вышли с фонарями на поиски, но до утра так ничего и не обнаружили. Утром, когда возобновили поиски, тело Фрэнка нашли на дне заброшенного карьера. В руках он держал цветок. В ту же неделю его похоронили на чилтон-полденском кладбище.

Этим случаем поделился мистер Г. У. Хилл.

Несколько лет назад под утро мне приснился сон, будто я ужинаю в ресторане Гатти на Чаринг-кросс. Сев за один из боковых столиков, я заметил преподобного Дж. Ф. Баллока, священника из Радуинтреа, что неподалеку от Саффрон-Уолдена, члена совета Сообщества англиканских церквей, хорошо известного духовенству как составитель сборника церковных гимнов. Тогда я сказал себе: «Надо же, ведь это мистер Баллок, и как скверно он выглядит!».

Когда утром я пришел в свой кабинет, первое письмо, которое я открыл, было от мисс Баллок, сообщавшей, что с ее братом случился удар, он очень болен и потому не сможет участвовать в заседаниях совета. На следующем заседании я объяснил причину отсутствия мистера Баллока и рассказал эту историю.

Преподобный Р. А. Кент, приславший лорду Галифаксу эту историю, был внуком художника Реджинальда Истона.

Мой дедушка, Реджинальд Истон, гостил у нас в Динхам-холле, Ладлоу, около сорока лет назад, должно быть, в году 1890-м. Его спальня находилась рядом с моей, и между нашими комнатами была дверь. Однажды утром меня разбудили отчаянные крики: «Артур! Артур!». Я побежал в соседнюю комнату и увидел деда, сидевшего на кровати и совершенно потрясенного. Он сказал, что ему приснился ужасный сон. И в ответ на мою просьбу он поведал мне следующую историю.