Лео Перуц - Шведский всадник. Парикмахер Тюрлюпэ. Маркиз Де Боливар. Рождение антихриста. Рассказы

— Да, ваши познания в истории достойны удивления, — издевался в свою очередь маркиз, — но вы об одном не подумали, полковник Сарачо, — что французы, как придут в город, немедля арестуют всех попов и монахов… Их запрут в монастыре или одной из церквей под сильной охраной, перед воротами установят заряженные — наготове — орудия и никого не выпустят наружу без обыска. А там еще и понастроят внешних укреплений… Об этом вы думали, полковник Сарачо? И даже повезло бы священнику взорвать заряд — этого мало! Там ведь будет целый нассауский полк и один или два батальона гессенцев, которые вчера разбили вас в открытом поле; а у вас — что? Куча плохо обученного сброда людей, из которых никто не хочет повиноваться, а каждый норовит командовать…

— Верно! Верно! — нетерпеливо вскричал Сарачо. — Но мои люди ловки и отважны, и мы свалили бы этого немецкого колосса, захвати только его врасплох…

— Вы в этом уверены? — усмехнулся маркиз. — Как только грянет взрыв, по всем улицам Ла Бисбаля просвистят рожки, и немцы побегут к своим орудиям. Два залпа картечью — и ваше дело кончено, милейший! Обдумали вы эту возможность, полковник Сарачо?

Дубильная Бочка не нашел ответа и молчал, кусая палец.

— А если кому-то из ваших людей удастся, — продолжал маркиз, прорваться в город, так из-за всех углов, из зарешеченных окон и подвалов их будут расстреливать, как кроликов. Потому что горожане Ла Бисбаля настроены в пользу французов. Вы сами в этом виноваты. Ваши герильясы разорили их виноградники, рубили на топливо оливковые деревья, отбирали баранов в окрестных деревнях… А недавно расстреляли двух молодых парней из Ла Бисбаля, которые не хотели отдать вашим повозку!

— Это так. Да, точно, — включился один из рядовых герильясов. — Город — против нас. Мужчины смотрят со злобой, женщины поворачиваются к нашим спиной, даже собаки на нас бросаются…

— А хозяева погребков дают нам самое кислое вино, — вставил другой.

— Но овладение Ла Бисбалем имеет для нас чрезвычайное значение по оперативным соображениям, — сказал английский капитан. — Если французы удержат город, они могут в любой момент ударить во фланг или с тыла при любом маневре главных сил генерала Куэсты в этих горах…

— Значит, генерал должен усилить нас. У него же есть в резерве два полка — «Принцессы» и «Санта Фе», да еще три эскадрона полка конницы «Сант-Яго». Он должен…

— Не даст вам Куэста ни пушки, ни повозки и ни единого стрелка! Он и сам в нелегком положении — его теснят главные силы Сульта, две дивизии… И кроме того, вы же знаете: один баран не поможет другому! Что же будем делать, полковник?

— Я бы должен вам ответить, да и сам не знаю… — признался Дубильная Бочка ворчливым тоном, разглядывая обкусанные ногти. А герильясы вокруг них начали глухо шуметь и роптать, видя своих командиров в растерянности и явном несогласии между собою.

Кто-то даже выкрикнул, что пора кончать с войной, идти по домам, другие сразу одернули его; кричали, что домой они не пойдут, им неохота таскать дрова своим бабам, пока где-то еще сражаются за Испанию.

И среди этого шума врезался вдруг сильный голос маркиза де Болибара:

— Если вы хотите следовать моим указаниям, полковник, то я знаю выход!

Когда фон Рон в своем укрытии услышал эти слова, его вновь охватил тот необъяснимый страх, который вызывали у него лицо и глаза маркиза. Презирая опасность быть замеченным, он просунул голову в пролом, чтобы не упустить ни слова. Исчезли и жажда, и боль, у него осталась единственная мысль: он обязан подслушать план маркиза и воспрепятствовать его осуществлению.

Сначала шум и выкрики герильясов не позволили ему понять что-либо, но через две-три минуты Дубильная Бочка грозно приказал своим людям замолчать, и сразу водворилась тишина.

— Прошу вас продолжать, господин маркиз! — чрезвычайно почтительно произнес английский капитан. И полковник Сарачо совершенно переменился на глазах: ни злобы, ни циничной насмешливости не было в его лице и жестах; с величайшим почтением, даже подобострастно слушал он речь старика.

И все трое — англичанин, Дубильная Бочка и лейтенант фон Рон — не отрывали глаз от маркиза де Боли-бара.

Маркиз де Болибар, стоя у костра, излагал двум офицерам свой убийственный план.

— Сейчас рассредоточьте своих людей, полковник Сарачо. Тех, кто живет близко, распустите даже по домам! Укройте в горах ваши орудия и повозки с боеприпасами и ждите момента, когда мы окажемся сильнее, чем эти немцы.

— А когда этот час настанет? — настороженно спросил Дубильная Бочка и подул на огонь.

— Час настанет скоро, — спокойно заверил маркиз. — Так как я найду вам союзников. Вы получите поддержку, о которой сегодня еще и не думаете.

— Вы имеете в виду Эмпесинадо! — проворчал полковник, подымаясь. — Он стоит с герильясами у Кампильос, — но этот человек нам не поможет, он — мой личный враг…

— Нет, я не имею в виду Эмпесинадо. Горожане Ла Бисбаля — вот кто окажет вам помощь. Они восстанут и обрушатся на немцев врасплох!

— А, эти толстые животы и жирные шеи, — сердито и разочарованно вскричал полковник, — да они ночью, валяясь со своими бабами, только и думают, как бы избыть нас совсем, и родину они продадут, как Иуда Искариот!

— Я хочу их заставить вылезти из кроватей и бунтовать, и я этого добьюсь! — резко ответил маркиз, грозя кулаком в сторону города. — Причина у них будет, можете быть уверены. Я давно держу мой план в голове готовым, и я положу мою душу и тело в залог того, что он удастся.

Минуту или две все трое молчали и смотрели на костер, обдумывая каждый свое. Герильясы шептались между собой. Ночной ветер шелестел ветвями и стряхивал дождевые капли с ветвей.

— А в чем будет наша задача в этом предприятии? — спросил наконец капитан.

— Вы дождетесь моих сигналов. Я дам их три. По первому вы соберете людей, займете дороги на подступах к городу, подтянете свои пушки и взорвете оба моста через Альяр. Но только по сигналу, потому что крайне важно, чтобы немцы в городе были до тех пор уверены в полной безопасности!

— Дальше! Дальше! — потребовал Дубильная Бочка.

— По моему второму сигналу вы начнете обстрел города бомбами и зажигательными гранатами. И завяжете малыми силами перестрелки у внешней линии укреплений, которую немцы, конечно, построят — они быстро делают саперные работы.

— А потом?

— Тогда и начнется восстание в городе, и, как только немцы будут вынуждены повсеместно обороняться от бунтующих горожан, я дам третий сигнал, и вы начнете штурм всеми силами.

— Это хорошо, — отозвался Дубильная Бочка.

— А какие будут сигналы? — англичанин достал записную книжку.