Нина Бархат - Садовник (история одного маньяка)

Потом она со свистом втягивала упругие макаронины, пачкая соусом пухлые губки, и приводила их в порядок игривым розовым язычком - эротично до безобразия! Ловила пальцем капли белого коварно легкого вина, сбежавшего из бокала исключительно для того, чтобы приласкать ее изящную шею, подчеркнутую простой линией сарафана! Смеялась манящим грудным смехом женщины, жадной до удовольствий, и небрежно отбрасывала свои драгоценные волосы - живую свечу, пылающую в полумраке!…

Все мужчины в зале предсказуемо смотрели только на нее.

Эд любовался ею тоже, не забывая бросать короткие, полные предупреждения взгляды на каждого, кто смел хоть краем глаза коснуться его волшебной спутницы, его сокровища…

Он был абсолютно счастлив.

После вкусного ужина в терпкой вечерней дымке они лениво продвигались в сторону припаркованной машины. Ника монотонно пересказывала сюжет недавно прочитанной книги. Он, однако, навевал опасную для челюсти сонливость, поэтому под тихое бормотание Эд развлекался - предполагал, как именно она отблагодарит его за такой чудесный день - полный простых, но истинных удовольствий. Сложность состояла в том, чтобы удерживать перед внутренним взором ошеломительную картинку, одновременно не сводя глаз с рассказчицы, целиком погруженной в свою занудную историю. И даже в нужных местах поддакивать.

Однако, видимо, в какой-то момент Эд все же увлекся: очнувшись от сладостных грез наяву, обнаружил себя стоящим посреди тротуара и рядом Нику, смотрящую куда-то в сторону с остекленевшими глазами и приоткрытым ртом… что по инерции вызвало в воображении очередную фантазию…

Эд со вздохом сожаления отогнал ее и проследил направление взгляда Ники.

Маленький магазинчик, свет не горит, окна зашторены. Перед ним на тротуаре, перегораживая проход, припаркован фургон. Два крепких парня торопливо разгружают его… Что такого?

- Ника!…

С явным усилием она отвела от снующих взад-вперед фигур глаза, которые так и норовили вернуться к неизвестной мишени.

- А? - произнесла бессмысленно, будто букву чужого алфавита. Ее взгляд, подернувшийся поволокой, скользил по Эду, не замечая…

Да что она там увидела? Не грузчики же так ее заинтересовали!… Или?

- Ну что такое, Ник? - потребовал он несколько раздраженно - парни уже посматривали на него с насмешкой.

- Hippeastrum mandonii, - произнесла она какое-то заклинание по-латыни все так же отстраненно. И, вспомнив наконец про существование Эда, добавила специально для него: - Цветок. Я никогда не видела его… вживую.

Эд облегченно хмыкнул.

- Логично, - и только теперь понял, что именно так поспешно разгружают мужчины - горшки с растениями. Ну разумеется!

- Пойдем.

- Правда? - интерес к окружающему вернулся к ней. Но, конечно, ненадолго.

- Обязательно. А то ты так шею свернешь.

- Ага, - с забавной готовностью согласилась Ника, не слыша ни иронии, ни его самого. И направилась целеустремленной походкой лунатика к горшкам, сгрудившимся под стеной магазинчика. Рядом с одним из них она опустилась прямо на тротуар.

Понимая, что говорить ей о грязи сейчас бесполезно, Эд подошел и встал рядом.

Растение было интересным даже на его сугубо мужской взгляд: огромные огненно-алые лепестки и салатное плиссированное горло - глубокое, завораживающее, будто вращающаяся спираль. Хищно изогнутые тычинки и листья лишь усиливали странный гипнотический эффект, который производил этот цветок.

Несколько секунд Ника рассматривала его, кажется, даже не дыша, а потом начала эмоционально вещать на всю улицу:

- Я и не знала, что их сюда возят… Да еще цветущими! Но как же?! Это же - ботаническая драгоценность! Они же и в природе уже не встречаются!…

Экстравагантное поведение безумной цветочницы привлекло одного из грузчиков. Удивленный парень застыл с одной ногой на ступеньке и массивным вазоном в руках, явно не понимая, что Ника обращается сейчас только к немому объекту ее страсти.

Вертящаяся рядом продавщица заметила остановку, прикрикнула, и работа по выгрузке возобновилась.

- А еще - такой экземпляр! Идеальный! Сочный лист, ни гнили, ни солнечных ожогов, лука тугая… А вот даже детка наклевывается! - она рассматривала цветок, не прикасаясь даже к пленке - оглаживая воздух вокруг него. В точности, как восхищенный ребенок перед мечтой, казавшейся совершенно невозможной… И вдруг представшей во плоти!

Кому, как не Эду, было ее понять.

Он сделал два осторожных шага назад от Ники, которая все читала в пронзительные осенние сумерки свою ботаническую молитву, и негромко бросил через плечо:

- Сколько?

Продавщица, женщина с лицом несчастной стервы, усталой после долгого и не слишком удачного дня, покосилась на него раздраженно.

- Что - сколько? - должно быть, ей не приходила в голову простая мысль: от этой подозрительной парочки можно получить еще кое-что, кроме неприятностей и лишних задержек.

- Цветок возле девушки. Гип… - непроизносимое слово застряло в зубах.

- Гиппеаструм? - изумилась продавщица, отложила пачку накладных и посмотрела на него с гораздо большей симпатией.

- Тише! - зашипел Эд. Но Ника и не думала отвлекаться, продолжая восхвалять окраску и форму лепестков. - Сколько?

Женщина профессионально пробежалась глазами по его одежде и, кокетливо поправив выжженные до состояния мочалки волосы, вздохнула.

- Даже не знаю… У нас цена на эту партию еще не сформирована, так что приходите завтра… Но хочу предупредить: хозяйка на гиппеаструмы всегда выставляет очень высокие цены - они же дорогие. Кроме того, ведь редчайший экземпляр! Идеальный! Ни гнили, ни солнечных ожогов… И эта… лука… тоже в порядке. Такого у нас никогда не было! Уверена, сколько бы ни стоил, его заберут на ура! Первого из всех купят. Еще утром…

Эд на миг забыл про лепет за спиной, зло уставился расчетливой тетке в глаза и процедил:

- Просто скажи сколько!

Однако ему пришлось выслушать еще с десяток рекламных фраз, прежде чем после притворных ломаний внушительная сумма в конце концов перекочевала к продавщице в карман.

Она засуетилась куда радостнее. И даже стала фальшиво напевать что-то про холодный айсберг в океане…

Эд отвернулся от нее с отвращением и присел на корточки рядом с Никой, которая продолжала речитативом со слабой улыбкой не вполне здорового человека:

- Красавец… Почти как в атласе, только красных точек больше. Наверное, неделю уже цветет…

К этому времени выгрузка завершилась, и фургон, неожиданно громко взревев, умчался в густеющие сумерки, издали рассекаемые синими искрами молний. Остававшиеся на тротуаре горшки поплыли по одному в крепких мужских объятиях под крышу унылого магазинчика…