Оксана Алексеева - Я и мой воображаемый недруг

— Не помню точно… — я решила не сдаваться. — Может, Сережа рассказывал.

— Я не знал, что вы с ним так близко общались…

Ну вот, куда-то я не туда свернула. Надо выворачивать:

— Общались. Не близко… Ты не хочешь рассказывать? Тогда извини…

Он оживился, решив не смущать меня еще сильнее:

— Да нет! Я просто… Да. Мы с ней встречаемся. Встречались…

Сережа потер руки, а я уточнила:

— Встречались?

Я пожалела, что завела этот разговор, ведь он явно не горел желанием откровенничать. Ну а как иначе оттащить наши отношения от сугубо институтских вопросов?

— Знаешь, Маш, — Артем сам встал и подлил себе и мне чаю. — Я не особо хочу в это углубляться… Мы очень долго были вместе, но, кажется, все кончено. И впервые я не думаю, что стоит к этому возвращаться. Как-то все давно уже развалилось, просто…

Мне стало уж совсем не по себе, поэтому я перебила:

— Я поняла, не продолжай.

Он улыбнулся, а Сережа позади него изображал радостного гуся.

— А ты? Встречаешься с кем-то? — ну естественно, раз я сама завела эту тему, то дала и ему право задавать такие вопросы.

— Нет.

— Ясно.

И после этого неловкость между нами стала непроходимой. Мы поговорили о чем-то еще, снова вспомнили Бульбу, а потом он все же засобирался домой. В дверях, правда, затормозил:

— Маш, — еще до того, как он продолжил, я по его смущению могла догадаться, о чем он спросит: — Может, потом сходим куда-нибудь? Вдвоем. Ну… когда будешь здорова.

— Конечно.

И теперь он улыбнулся увереннее, а Сережа налетел на него с обнимашками — тот только поежился. После ухода Артема я настроилась на выговор:

— Ну ты и придурочный, Сереж! Вот честно! Сидел постоянно рядом — какая тут романтика? На свидание тоже со мной пойдешь, да?

Он опешил:

— Я как-то не думал, что ты до сих пор меня стесняешься! Но если бы у вас какие шуры-муры… то я бы, конечно, скромно удалился…

— Пошли смотреть сериал дальше, Мистер Скромность.

Я вернулась в институт уже к концу недели, и Артем, к нашей пущей радости, пересел ко мне. Навострил лыжи — тут уж грех спорить. Однако свидание наше отложилось, потому что кто-то поднял вопрос о «выпасе». Артем и предложил всей группой отправиться к его родителям на дачу — там дом отапливаемый, не замерзнем. То есть не просто «выпас», а «выпас» по полной программе — с ночевкой и шашлыками. Все с радостью эту идею подхватили. Тут же скинулись и разобрали обязанности — кто покупает и маринует мясо, кто тарится другими продуктами, кто отвечает за спиртное. Артем объяснил всем, у кого были машины, как добираться, остальные — на автобусе. В общем, гулянья планировались грандиозные.

Но оказалось, что они только грандиозно планировались. Часов через пять сумасшедших танцев, диких песнопений и совместных воспоминаний, все уже порядком подустали. Андрей вообще прямо за столом уснул, его парни потом утащили на диван. Вскоре и остальные постепенно начали разбредаться по большому дому, чтобы поуютнее устроиться. Но Сережа наслаждался — хотя сам и не мог принимать участия и даже выпить, ему явно все нравилось. Артем тоже был очень пьян, а я решила отправиться спать. Пока я тут, Сережа сможет делать все, что угодно. Пусть хотя бы посидит рядом со старым другом — и то хорошо.

Но как только дом окончательно затих, я вздрогнула от чужого прикосновения. Повернулась — прямо дежавю. Только на этот раз передо мной было лицо Андрея. Я по ухмылке сразу сообразила, что происходит:

— Ты спятил?

— Он в полном отрубе! — Сережа шептал. — Пошли, Маш, погуляем! Все уже спят…

Схватил меня за руку и потащил, не давая возможности отказаться. Уже на улице я со смехом осмотрела его — Андрей не слишком красивый парень, розовощекий, немного полноватый — не в моем вкусе, но этого озорства в его глазах я никогда раньше не видела.

— А если он проснется?

Сережа махнул рукой:

— Не волнуйся. Он вообще в ауте. Ну даже если проснется — придумаешь что-нибудь! Ты ж у меня сообразительная. В любом случае, сильно трезвым он никак не проснется.

Он снова схватил меня за руку и потащил в темноту.

— Пошли на пустырь! Я телефон прихватил — у нас будет музыка!

Я со смехом спешила за ним, стараясь ни обо что не споткнуться.

Мы остановились на какой-то поляне за дачами. Вокруг — черный лес, а тут светло — как на арене, освещаемой только звездами. Сережа порыскал в плей-листе, а потом включил какую-то зверскую песню, поднял руку с телефоном вверх, а другой схватил меня за талию.

— Никогда не замечал, какая ты высокая, Маш!

Мы танцевали что-то вроде медленного танца, хотя музыка совсем не соответствовала. Или мы музыке не соответствовали?

— Это просто Андрей ростом ниже тебя, — ответила я и положила руки ему на плечи.

— Точно! Но смотри, как у меня получается уже отлично управлять телом — со стороны и не подумаешь… — он в подтверждение своих слов легко крутанул меня. Правда, при этом я запнулась о камень, но он не дал мне упасть: — Вот только тело это неповоротливое.

— Твое было лучше, — сказала я, восстановив равновесие.

— Факт! Мое вообще было лучше всех! — он рассмеялся в небо.

— Наш самовлюбленный Сереженька — собственной персоной!

Мы оба остановились и теперь смотрели вверх. Странное ощущение — вокруг только бесконечный купол, словно втягивающий в себя своей глубиной. И будто ничего больше нет — только небо и мы, так и обнимающие друг друга. Я только потом заметила, что музыка не играет — наверное, потому что космос требует тишины.

— Я не хотел умирать, Маш, — он сказал это так тихо, что я даже не смогла бы отличить его голос от голоса Андрея.

Внутри от его шепота что-то засвербило.

— Мне жаль, что ты умер.

И снова тишина и бесконечность.

— Я не был готов умирать. Я знаю — это звучит глупо, никто не готов… Но я отказался. Отказался перестать существовать, понимаешь? Может, я поэтому и не нашел свою дверь?

Я опустила голову и теперь смотрела в лицо Андрея, черты которого не имели ничего общего с Сережиными.

— Ты думаешь, что дальше ничего нет? Что если бы ты пошел дальше, то просто перестал бы существовать?

Он тоже посмотрел на меня:

— Да, Маш. Если там что и есть, то только еще более плотный туман. И никаких звезд.

Я не могла ни согласиться с этим, ни оспорить. А просто порывисто обняла его:

— Тогда хорошо, что ты нашел способ существовать дальше.

Он вдруг отпихнул меня и заговорил громко:

— Ты замерзла? Холодно. Недавно ж болела! — протянул мне руку. — Мадам, позвольте пригласить вас на выставку!

Я уже снова смеялась:

— На какую еще выставку?

— На выставку матрешек! — торжественно объявил он и снова куда-то меня потащил.

Я не самый большой любитель пробираться на чужие дачи, но выбора мне не оставили. Очевидно же, что он сюда не раз уже залезал — знал точно, где открыть щеколду, в какое окно пролезть, где включается свет. В этом доме было холодно, но все же гораздо теплее, чем на улице.