Джон Кольер - Сборник новелл «На полпути в ад»

«За такую лошадь никто не даст и двадцати фунтов, — размышлял он. — Выходит, она не богата. Тем лучше! Кроме того, одета девушка неважно. Я толком не разглядел, что на ней было, — кажется, какой-то плащ или накидка. Не модница, прямо скажем. И живет в этой старой башне! А я-то думал, она давно развалилась. Впрочем, должно быть, внизу пара комнат осталась. Разоренное гнездо! Видно, из хорошей семьи, голубая кровь, аристократка без гроша за душой - томится в этой забытой Богом дыре, вдали от людей. Мужчин, наверное, годами не видит. Не зря она так смотрела на меня. Господи! Знать бы только, что она там одна, я бы на разговоры да вздохи времени не терял. Правда, у нее могут быть отец или брат, мало ли кто. Ничего, мы своего добьемся».

Когда хозяйка принесла лампу, он спросил ее: — Скажите, кто эта молодая особа, которая ездит верхом на низкорослой, неприметной такой серой лошадке?

— Молодая особа, сэр? На серой лошади?

— Да, она повстречалась мне за деревней. Повернула к башне, в старую аллею.

— Пресвятая Богородица! — воскликнула добрая женщина. — Да ведь это красавица Мурраг.

— Мурраг? Ее так зовут? М-да! Старинное ирландское имя, ничего не скажешь.

— Да, имя старое, ваша честь. Еще до прихода англичан они были королями и королевами в Коннахте. И у нее самой, говорят, лицо как у королевы.

— Правильно говорят. Вот что, миссис Дойл, принесите-ка мне разбавленного виски. Очень обяжете.

Его подмывало спросить хозяйку, живет ли в башне вместе с красавицей Мурраг кто-нибудь вроде отца или брата, но он придерживался принципа «словами делу не поможешь», особенно в подобных пикантных случаях. Поэтому, сев к огню, он принялся услаждать себя воспоминаниями о том, какой взгляд подарила ему прекрасная незнакомка, и в конце концов пришел к выводу, что даже самого незначительного повода будет достаточно, чтобы явиться к ней с визитом.

Выдумать на месте любой предлог всегда было для Рингвуда парой пустяков, а потому на следующий же день после обеда, переодевшись, он отправился к заброшенной аллее. Войдя в ворота, он оказался под сенью влажных от дождя, раскидистых деревьев, которые так разрослись, что под ними уже сгущалась вечерняя мгла. Он посмотрел вперед, рассчитывая увидеть в конце аллеи башню, но аллея поворачивала, и башня скрывалась за сомкнутыми стволами.

Дойдя до конца аллеи, он увидел вдали чью-то фигуру и, присмотревшись, узнал в ней прекрасную незнакомку, которая стояла у входа, будто поджидая именно его.

— Добрый день, мисс Мурраг, — сказал он еще издали. — Простите за вторжение. Дело в том, что всего месяц назад я имел удовольствие встретить в Корке вашего дальнего родственника.

Когда он подошел поближе и вновь увидел ее глаза, слова разом застыли у него во рту, ибо взгляд ее был куда сильнее пустых слов.

— Я знала, что вы придете, — сказала она.

— Боже! — воскликнул он. — Как я мог не прийти! Скажите, вы здесь одна?

— Совершенно одна, — ответила она и протянула ему руку, словно собираясь вести за собой.

Благословляя судьбу, Рингвуд хотел было взять ее за руку, как вдруг на него бросилась ее поджарая собака и чуть не сшибла его с ног.

— Лежать! — крикнула она. — Назад! — Собака съежилась, заскулила и отползла в сторону, прижимаясь брюхом к земле. — С ним иначе нельзя.

— Хороший пес, — сказал Рингвуд. — Видать, малый не промах. Люблю борзых. Умные собаки. Что? Ты хочешь поговорить со мной, старина?

Ухаживая за женщинами, Рингвуд имел обыкновение делать комплименты их собакам, но на сей раз зверь и правда скулил и урчал необычайно выразительно.

— Молчи! — сказала девушка, опять замахнувшись. И собака затихла. — Паршивый пес. Вы пришли сюда для того, — сказала она Рингвуду, — чтобы расхваливать эту подлую тварь, жалкую дворнягу? — Тут она снова бросила на него взгляд, и он разом забыл про несчастную собаку. Она протянула ему руку, он взял ее, и они пошли к башне.

Рингвуд был на седьмом небе. «Вот повезло, — думал он. — Уламывал бы сейчас эту деревенскую девчонку где-нибудь в сыром, вонючем хлеву. Наверняка бы еще распустила нюни и побежала матери жаловаться. А тут — совсем другое дело».

В этот момент девушка распахнула тяжелую дверь и, приказав собаке лечь, повела нашего героя по огромному пустому, выложенному камнем коридору в небольшую комнату со сводчатым потолком, которая если и напоминала хлев, так только тем, что в ней, как бывает в старых каменных помещениях, было сыро и отдавало плесенью. Однако в огне уютно потрескивали поленья, а перед камином стоял широкий низкий диван. В целом комната была обставлена необыкновенно скромно, в старинном вкусе. «Прямо Кэтлин-ни-Холиэн [11] Кэтлин-ни-Холиэн (Кэтлин, дочь Холиэна) — метонимия и символ Ирландии В одноименной пьесе ирландского поэта и драматурга У. — Б. Йейтса (1865–1939) Кэтлин-ни-Холиэн-старая женщина, которая призывает ирландцев к борьбе за независимость и преображается в прекрасную девушку. , — подумал Рингвуд. — Так, так! Мечты о любви в „Кельтских сумерках“ [12] «Кельтские сумерки» — движение ирландских поэтов-символистов и филологов начала века во главе с Йейтсом, проникнутое ностальгией по героическому прошлому древних кельтов. . Похоже, она и не пытается скрыть это».

Девушка опустилась на диван и сделала ему знак сесть рядом. Оба молчали. В доме не было слышно ни звука, только ветер гудел снаружи да собака тихо скулила и скреблась в дверь.

Наконец девушка заговорила.

— Ведь вы из англичан, — мрачно сказала она.

— Не упрекайте меня в этом, — ответил Рингвуд. — Мои предки пришли сюда в тысяча шестьсот пятьдесят шестом году. Конечно, я понимаю, для Гэльской лиги [13] Гэльская лига-националистическая организация ирландской интеллигенции, ставившая своей целью возрождение ирландского (гэльского) языка, вышедшего из употребления. Основана в 1893 г. это не срок, но все же, думаю, мы вправе сказать, что Ирландия стала для нас вторым домом.

— Терпимости, — сказала она.

— Будем говорить о политике? — спросил он. — Неужели нам с вами, сидя здесь вдвоем, у огня, нечего больше сказать друг другу?

— Вы бы хотели говорить о любви, — сказала она с улыбкой. — А между тем вы из тех людей, кто порочит доброе имя несчастных ирландских девушек.

— Вы совсем не за того меня принимаете. Я из тех людей, кто живет замкнутой и однообразной жизнью в ожидании единственной любви, хотя порой мне кажется, что это несбыточная мечта.

— Да, но ведь еще вчера вы глазели на ирландскую крестьянку, которая гнала по дороге стадо коров.

— Глазел? Что ж, допустим. Но стоило мне увидеть вас, и я напрочь забыл о ней.

— Такова была моя воля, — сказала она, протягивая ему обе руки. — Хотите остаться со мной?