Анатолий Махавкин - Наугад (СИ)

— О! — в голосе Люды прозвучало удивление, — кому это в такое время приспичило? Ладно, оболтус, тут кто-то в двери звонит, пойду, в глазок полюбопытствую.

В полчетвёртого ночи?!

— Люда, стой!

Отбой.

Твою мать! Я попытался набрать бабку, но её телефон наотрез отказывался принимать вызов.

— Лёша, что случилось? — это Лилька, а вот теперь и Мина заинтересовалась.

— Алексей?

Я нервно тыкал в экран телефона.

— Это Люда — наша бабушка, она нам ещё вместо родителей была. Позвонила только, — нет ответа, — глупости всякие, стариковское беспокойство. Но ей кто-то в двери позвонил и теперь она не отвечает.

Лилька достала свою трубку и тоже попыталась связаться. С тем же результатом. В ту же секунду ожил Минин айфон. Вампирша остановила машину и уставилась на девайс с каким-то суеверным страхом.

— Цепеш, — она обернулась, и я увидел, как чёрные глаза наполняются безграничным ужасом, — этот то номер он как сумел найти?!

— Здравствуй, красавица, — в громыхающем голосе ощущалась ирония, — как же непросто обнаружить тебя, с подопечными, последнее время. Хорошо выглядишь, лживое создание. А ну, дай-ка взглянуть на похищенное. Не стесняйся, я знаю: сейчас они с тобой.

Вампирша послушно повернула к нам экран, и мы встретились взглядами с нашим преследователем. Кто-то, невидимый нам держал телефон, откуда шёл вызов, а Цепеш, с кривой ухмылкой на белой физиономии, сверкал чёрными глазами, пряча обе руки в карманах пальто. Но меня, в данный момент, не очень интересовали зловещие гримасы старого упыря. Уж больно знакомым казался вид за его спиной.

— Это же квартира бабушки, — испуганно прошептала Лилька, — но…

— А, узнали? — улыбка стала ещё шире, — мне так понравилось то видео, которое прислала ваша легкомысленная создательница, что я решил тоже снять нечто эдакое…Сразу объяснюсь — делаю это я вовсе не в качестве мести или потому, как я вот такая вредная тварь. Просто запомните: всякий раз, когда вы срываете мои планы, страдает кто-то, из близких вам, животных. Тащите старую суку.

— Нет! — Лилька вцепилась в мою руку, — Лёша…

Камера повернулась, и мы увидели двух рослых бритоголовых парней, выламывающих обе руки коленопреклонённой Люды. Седые волосы бабушки были распущены, а морщинистую кожу лица покрывали синяки. Я ощутил бессильную ярость: даже если сейчас на полной скорости рвануть к нашему дому, ничего уже не изменить: мы просто не успеем.

— Эй, ты! — рявкнул я, сжимая кулаки, — оставь её в покое! Возьми меня, долбаный мудак, хоть поинтереснее будет, чем мучить старую женщину!

— Это же я тебе была нужна! — всхлипнула Лилька и подалась вперёд, — так забирай меня!

— Лилечка, Лёша, — бабушка подняла голову и не заплывший глаз яростно сверкнул между серебристых прядей волос, — не пытайтесь договориться с этим кровососом! Просто выживите и если можно — отправьте урода ко всем чертям!

Цепеш, вновь появляясь на экране, одобрительно кивнул головой и елейно улыбнулся. Ухмылка, абсолютно не вязалась с его неподвижной физиономией и казалась, от этого, особо жуткой.

— Слушайте ведьму, она вам дело говорит, — он вытащил руки из кармана и сцепил их в замок, — в всё равно до вас доберусь и возьму нужное мне, поэтому не вижу смысла принимать бессмысленные жертвы. Сегодня это так, развлечение. Давай!

Я едва успел закрыть сестре глаза, когда экран подробно показал ублюдка с топором, взметнувшего оружие над головой коленопреклонённой бабушки. Даже в этот жуткий момент Люда продолжала смотреть прямо перед собой, словно прощалась со своими непутёвыми внуками.

Хрустящие звуки рубящих ударов вынудили меня сцепить зубы и зажмуриться. Я запомню. Я всё запомню. И тех уродов, которые заламывали бессильные старческие руки и мерзавца, машущего окровавленным топором, и главное, тебя, мерзкая гадина, деловито отдающая приказы своим тварям. Вы мне за всё ответите: и за убитую бабушку и за наше, с Лилькой, горе.

— Пятна вытрите, — командовал Цепеш, — тело в мешок и спрячьте так, чтобы никто никогда не нашёл. И, ах да, чуть не забыл, — он повернулся к экрану, — Мина, звёздочка моя, слышишь? СУКА! Я ТЕБЕ СЕРДЦЕ ВЫРВУ!

Связь прервалась. Лиля глухо рыдала, прижимаясь ко мне, а я не знал, как утешать сестру, с трудом удерживая подступающие слёзы, готовые хлынуть из глаз. Последний кусок нашей прежней жизни отрубили по живому. Наш самый близкий человек, растивший и воспитывавший нас на протяжении стольких лет, погиб по нашей вине. Мы так долго хотели отплатить Люде за всё добро, которое она принесла нам. Вот, отплатили…

Мина высадила нас за пару кварталов от убежища и сразу же уехала. Никто ни с кем ничего не обсуждал: Лиля продолжала плакать, а на лице нашей спутницы оставалось выражение бесконечного ужаса. Если бы у меня оставались силы рассуждать, я бы начал сомневаться: не предадут ли нас, пытаясь спасти свою шкуру. Но в голове было пусто и звонко.

Не раздеваясь, мы с сестрой прошли в спальню и легли на кровать, прижавшись друг к другу. Так мы часто делали, когда были совсем маленькими. Теперь, мы оставались самыми близкими существами в этом недобром новом мире. Стоило, вероятно, бояться угроз Цепеша, но сил не оставалось даже на это. Просто хотелось, чтобы все эти проклятущие приключения, наконец, закончились и нас все оставили в покое.

Лилькины всхлипывания, мало-помалу превратились в тихое посапывание. Сестра засыпала, продолжая прижиматься ко мне и глядя на её лицо, я поклялся скорее отдать свою жизнь, но не допустить, чтобы кто-то причинил ей хоть какой-нибудь вред.

С этой мыслью я и уснул.

— Ну, рассказывай, — Олег сделал глубокий глоток из кофейной чашки, исподлобья разглядывая нас, как будто ожидал увидеть нечто необычное. Его физиономия, словно вырубленная из гранита, напоминала идола острова Пасхи и лишь глаза весело поблёскивали среди каменных глыб, — шеф сегодня натурально изошёл на говно. И пообещал превратить тебя в ту же субстанцию, когда ты вернёшься на работу.

— Я не вернусь.

Мы сидели в небольшом интернет-кафе, в самом центре города. Здесь постоянно крутились студенты университета и прочая молодёжь, иногда весьма немолодёжного возраста. Для встречи с товарищем я выбрал именно это местечко, надеясь на благоразумие наших преследователей. Нет, ну не станут же они устраивать побоище в таком людном месте. По крайней, мере я на это очень надеялся.

— У?

— Я не могу тебе всего рассказать, но в нашей жизни, за последние дни, очень многое изменилось. Я бы не хотел втягивать тебя в это дерьмо, но у меня есть просьба, которую сможешь выполнить только ты.

Олег помолчал, удерживая чашку в огромных пальцах и вдруг тихо пробормотал, склонившись ко мне: