Александр Мироненко - Осколки Нации

— Не делай этого! — Перепугано закричал военный. — Эти твари вырвутся наружу! Караульные открыть огонь! На счёт три. Раз…

Но огонь открыть караульным так и не судилось. По четвертым ударом плеча, дверь оторвалась от нижнего навеса, и герой побежал с ней на караульных, словно тур, сшибая и расшвыривая всё на своём пути. За металлической дверью что-то хрустнуло, и он с наслаждением протоптался по чьему-то лицу.

Сзади послышался крик, переходящий в предсмертный хрип. Один из грибников прыгнул сверху на Агвана и, повалив того на пол, вцепился тому в горло острыми гнилыми клыками. Не помня себя от ярости, Сасун бросился к отцу, но было уже поздно. Мертвец вырвал из горла Агвана адамово яблоко и теперь с блаженством его пережёвывал. Алая кровь толчками выплёскивалась на ступеньки, из ещё живого тела, а начальник стражи надсадно хрипел, страшно выпячивая глаза.

Гранатомёт, заменявший молот, выскользнул из рук Сасуна, но более он и не был нужен. Будто разъярённый бер он кинулся на врага, топча и разбивая гнилые головы своими страшными кулаками. Давид, бросив дверь, поспешил к умирающему Агвану и, схватив того за плечи потащил.

— Сасун! — Закричал герой. — Надо уходить! Сасун!

Но тот и так всё понял. Здоровяк, выдыхаясь, разбил ещё тройку черепов своими кулачищами, а одного так и вовсе, схвативши за горло и руку, разорвал напополам. Кинув на пол две неровные половины, некогда живого чудовища он устремился вниз к своему отцу.

К этому времени герой успел оттянуть Агвана достаточно далеко, до входной двери оставалось каких-то жалких пятьдесят метров. Сержант и караульные, не успев до конца оклематься от страшного удара дверью, когда на них сверху навалилась орава грибников. Послышались душераздирающие крики и вопли, но вскоре их заглушил звук рвущейся плоти, и перемалывающихся на острых зубах костей.

Давид и Сасун с удвоенной силой потянули Агвана к входной двери. Герой налёг на дверь со всей силы, пользуясь минутной задержкой мертвецов, и открыл проход наружу. Таща остывающее тело Агвана наружу, он почувствовал слабое прикосновение его руки. Поняв без слов, что от него хотят, Давид сорвал остатки гранат с тела начальника стражи и метнул их в бегущую на них орду тварей. Поднатужившись он закрыл на место бронированные двери, и повернув ржавый ворот услышал звук запирающегося замка.

За дверью раздался взрыв, смешивающийся с адской какофонией, звериного рычания и громких стенаний, исходящий из сотни глоток, но он уже не смотрел туда. На траве перед ним, медленно бледнея, лежал Агван. Рядом сидя на коленях прижимая ещё тёплую руку отца к своей щеке, неумело рыдал его сын Сасун.

— Ты чего, батя?! Всё будет хорошо! Сейчас мы тебя оттащим в город там эти яйцеголовые, тебя в раз на ноги поставят… Ты только главное не умирай, слышишь?! — Из глаз сына полились жгучие слёзы. — Только глаза не закрывай! Слышишь я рядом…

Лицо Агвана в последний раз дрогнуло, и он замер, навеки уставившись открытыми глазами в сторону подымающегося из-за горизонта кровавого солнца. Герой оставил его наедине с отцом, и устало прислонился к каменной стене, медленно сполз на землю. Проведя ладонью по лицу, он почувствовал, как действие препарата начинает потихоньку заканчивается. Вернулась боль в ранах, и Давид стиснул, что было сил зубы, чтобы не закричать.

Плечо, как и пара рёбер, были, похоже, сломаны, и начинали ноюще болеть. Все мышцы тела начали отдавать острой болью, будто он всё разом растянул. Сасун молча поднялся на ноги, и немного постояв над телом отца, подошёл горою и уселся рядом.

— Коньяк целый? — Спросил он, и Давид согласно кивнул. — Доставай…

Герой полез в рюкзак, и немного порывшись внутри, выудил бутылку, молча предав его товарищу по оружию. Не обращая внимания на удары и шкрябанье с той стороны двери напарник, отбив горлышко кортиком, приложился долгим нескончаемым глотком. Осушив почти половину за присест, он передал бутылку Давиду. Так они просидели около часа молча глядя на кровавый рассвет.

— Это кажется твоё? — Проговорил Сасун, снимая за спины РПК.

— Моё… — Удивлённо ответил герой, принимая пулемёт. — Но как? Я думал, что потерял его внутри?

— Так и есть… ты, как пошёл сапёркой махать, будто косой на поле, так у тебя он из рук и выпал. А я поднял, жалко ведь вещица хорошая.

С боку послышались голоса людей и лай собак. Вскоре из-за угла показался небольшой отряд караульных, придерживающий на поводках двух огромных, мохнатых псов. Луч фонаря больно ударил по глазам героя. Конвоиры остановились в паре десятков метров, и нацелили дула автоматов на двоих сидящих на земле побратимов. Внезапно послышался мужской удивлённый голос:

— Сасун? Ты что здесь делаешь? А это ещё что за горобец? — Проговорил неизвестный, освещая покрытое кровью лицо героя.

— Это я дядь Жора. А это мой друг Давид. Мы здесь по заданию мэра.

Фонари погасли, прекратив ослеплять героя, и он увидел спешащего к ним низкорослого, небритого мужчину средних лет. Подойдя к ним, мужчина склонился над Сасуном, разглядывая его раны.

— Что ж тебя, горобец ты этакий по ночи сюда попёрло? Батя твой где?

— Вот он… — Указал пальцем на тело отца Сасун.

— Мать честная! — Пошатнулся мужчина, только заметив, в высокой траве бездыханное тело Агвана. — Мы слышали выстрелы и взрывы, но думаю, если разводящий по рации тревогу не подымает значит всё в порядке. Думал, опять штрафников пригнали… а где разводящий?

— Думать надо меньше, а соображать больше! — Рявкнул, подражая чужой манере разговора, герой. Поднявшись, держась за стену и, пошатываясь, побрёл в сторону Ровного. — Разводящий ваш здешних тварей кормит. Да и вам я бы не советовал здесь оставаться… Не ровен час, найдут они для себя лазейку наружу…

Будто в подтверждение за стеной кто-то заскрёбся, а потом послышались глухие удары. Пара кирпичей отвалились от стены, и упали возле самой головы Сасуна. Сасун уподобившись герою, поднялся на ноги, и поплёлся к телу отца. Взяв Агвана на руки, он заковылял следом за Давидом.

— Стоять! — Послышался крик караульного.

— Это ещё почему? — Обернулся герой к караульному, которого Сасун назвал дядей Жорой.

— Я не позволю…

— Почему?

— Устав… — окрепшим голосом отозвался караульный, направляя дуло автомата на нарушителей. — Извини Сасун, ничего личного… Хотя, батю твоего, я с малых лет недолюбливал.

— Послушай Жора! Или как тебя там… — Стараясь подавить затаившийся в глубине страх, сказал герой. — Я знал одного из ваших, который руководился уставом. И где он сейчас? Немедленно покидайте этот объект, здесь не осталось ничего кроме смерти.

Некоторое время на лице караульного были видны черты колебания. За его спиной послышались звуки снятого с предохранителя автомата. Две псины, улёгшись на землю, надсадно дышали.