Мария Введенская - Пределы неоднозначности

Закончив с вещами, Чарли, наконец, отправилась исследовать местность, и первое, что сразу же привело ее в восторг, так это названия улиц, которых здесь было не так много. Параллельно с Главной шли Яблочная и Дынная, объединенные росчерками трех переулков: Сладким, Персиковым и Коричным. Пределы города ограничивала еще одна длиннющая, по сравнению с остальными, кольцевая улица под логичным названием Предельная.

Всего Чарли насчитала сто пятнадцать домов, но пока она шла по Коричной, ей попадались номера, начинавшиеся со сто двадцать шестого, так что, скорей всего, она обсчиталась. Чарли встречала людей, которые смотрели на нее во все глаза. И возможно причиной тому был довольно юный, в сравнении с ними, возраст – никого младше шестидесяти Чарли не встречала. В основном же контингент рознился от шестидесяти пяти и выше – все, как один, степенные и довольные жизнью. Компания из трех престарелых джентльменов в летних цветастых рубашках и двух дам в легких платьях, соломенных шляпках и кружевных перчатках проводили молодую девушку удивленными взглядами. Седовласый мужчина в черных свободных льняных брюках и рубахе, выгуливающий свою собаку, с которой Чарли уже боле-менее познакомилась, взмахнул рукой, приветствуя своего приятеля в толстых очках через дорогу, что стоял у почты. Чарли прошла салон красоты, за большими окнами которого, харизматичная парикмахерша в летах накручивала бигуди своей ровеснице в кресле. Здесь был даже небольшой кинотеатр, где, судя по анонсу, сегодня обещали фильм «Звуки музыки», и сгорбленная старушка под восемьдесят с палочкой шла туда со своим мужем в светлом костюме и соломенном канотье на двенадцатичасовой сеанс. И повсюду стояли лавочки, заполненные щебечущими подругами в перманентах и с ярко-накрашенными губами, или даже достопочтенными парочками, как те, что шли в кинотеатр, и джентльменами, играющими в карты или шахматы.

Интересно, зачем Кай засунул меня в дом престарелых?.. – с улыбкой думала Чарли, заходя к Нэду.

Она просто обожала магазины и чем больше, тем лучше, хотя с ее психологическими проблемами, которые с годами лишь нарастали, она могла лишиться и этого удовольствия. На минус первом этаже торгового центра располагался грандиозный супермаркет «Аленс», пекарня и кофейня при ней. Весь первый этаж занимали стенды с дорогой косметикой, сумками и обувью, где Чарли и зависла на целый час. Только вот цен нигде не стояло, что странно, а спрашивать она не хотела. Второй этаж был отведен под мужскую одежду, а третий – под женскую – не совсем, конечно, на ее возраст, но ведь и Чарли сюда не за покупками приехала. Бродить здесь уже удовольствие. На четвертом этаже царствовали товары для дома, находясь среди которых, обычно хочется всё скупить, чтобы впоследствии превратить свою квартиру в иллюстрацию с обложки. Но цен опять же нигде не значилось, а Чарли не рискнула спрашивать, потому что все постоянно пялились на нее, как будто у нее минимум выросли оленьи рога, отчего было действительно неловко. А так, в целом, обстановка вокруг могла считаться вполне удовлетворительной. Чарли даже не рискнула засесть в кафетерии на пятом, чтобы не привлекать столько внимания. Может, конечно, всё из-за возраста? Чем же они тут промышляют, что молодая девушка привлекла столько негативного внимания, как будто была инопланетянкой. Неужели они здесь совсем одни? Без своих внуков и детей? Дороти ведь говорила про внучку? Дороти, которая не пялилась на нее с таким подозрением…. Может, это и вправду своеобразный дом престарелых? И, чуть позже, входя в отельный ресторан, она лишний раз убедилась в этом.

В зале играла музыка сороковых годов, и не было никого младше шестидесяти. Так вот в чем странность поселения, о которой говорил Кай? Все его жители были глубокого пенсионного возраста. Завидев Чарли в проеме, сидящие стали посматривать в ее сторону, но были и такие, кто бесстыдно уставился, словно на чудо света. Беззлобно, конечно, но, тем не менее, под напором подобного внимания, Чарли застыла и не могла шелохнуться, беспомощно шаря по столикам в поисках своей недавней знакомой.

– Какой у вас номер комнаты, мисс? – окликнул ее администратор зала в клетчатых брюках и жилете, похожий по-братски на Роберта, такой же высокий и сухопарый.

– Триста десять. – ответила Чарли не своим голосом, будто в горле стояла заслонка, оставившая лишь малую щель для голосовых связок.

Администратор что-то чиркнул в папке и улыбнулся, указывая рукой в зал.

– Эй, Чарли! Сюда!

Та с облегчением обернулась на зов и увидела взметнувшуюся руку Дороти, сидящую за столиком у окна под номером пятнадцать. Чарли счастливо кивнула и пошла за тарелкой, чтобы набрать еды – салат-бар радовал глаз своим многообразием. Внезапное осознание, что Чарли ела последний раз за столом у Кейси, и это был всего лишь ломтик курицы, заставил её без зазрения совести набрать две полных тарелки.

За столиком № 15 сидело еще две женщины. Они также излучали интерес к вновь прибывшей.

– Это Дейзи. – представила Дороти, сидящую рядом с ней у окна женщину.

Высокая и очень худая с некоторой претензией на аристократичность женщина казалась самой старшей среди своих подруг. Ее седые волосы были туго завязаны в узел на затылке, а спина вытянута струной. Она носила черные брюки с идеальными стрелками и свободную шифоновую блузу в мелкий сиреневый цветочек. Забавно, но Чарли показалось, что женщина чем-то похожа на постаревшую принцессу Лея из Звездных войн – такое же постоянное удивленное выражение лица и распахнутые, словно бабочки, глаза. Память тут же среагировала на имя Дейзи. Кажется, Кейси сказала, что к ней приходила именно Дейзи, чтобы раскрыть глаза на смерть дочери? Вряд ли совпадение.

– А это Миси.

Женщина, сидящая напротив Дейзи, приветливо улыбнулась. У нее было круглое лицо, местами тронутое оспинками, в обрамлении рыжеватых с сединой кудрей, забавно торчащих в разные стороны. Будучи довольно низенькой, Миси с удовольствием носила каблуки, и казалась очень подвижной. В ее голубых глазах прятались бесы, сохраняя юность, и поэтому было очень сложно сказать, сколько ей лет. Ее шелковая голубая блуза имела довольно глубокое декольте – слишком откровенное даже для женщины более молодого возраста – и трикотажные черные штанишки, плотно обтягивающие фигуру.

– Она из нас самая молодая, не считая тебя, конечно. – сказала Дороти. – Ей шестьдесят один, но в маразм она впала раньше всех.

– Иди ты! – вскинулась Миси. – Чего это я в маразм впала?! Злые вы!

Все захихикали, даже Чарли.

– А это Чарли. – представила Дороти.

Женщины закивали и заулыбались.

– Скажи-ка, а у тебя есть любимый? – промурлыкала Миси, довольная, как румяный блин.