Дон Кано - Список желаний

Данный перевод выполнен в ознакомительных целях ЭКСКЛЮЗИВНО для паблика «СПЛАТТЕРХАУС» (vk.com/splhs)

Размещение книги на сторонних интернет-ресурсах, а также изготовление печатных и аудио-версий ЗАПРЕЩЕНО

Посвящается Дэрилу Дункану. Ты всегда умел подбодрить меня словом и своим фантастическим чувством юмора, а еще разглядел во мне потенциал, когда я забыл, что у меня он есть. Надеюсь, эта книга заставит тебя гордиться мной.

«Разница между победой и поражением чаще всего заключается в умении не сдаваться.»

Уолт Дисней

— Прости меня, — произнесла она между всхлипами. — Я не подумала. Мне было одиноко, а теперь мы оба умрем.

Я сел на диван и уронил голову на руки, обескураженный известием, что моя жена уже почти десять лет изменяет мне. Мало того, она умудрилась подхватить ВИЧ, чем обрекла нас обоих на раннюю смерть.

— Сколько раз ты трахалась с ним? — спросил я. Не то, чтобы я хотел слышать ответ, просто мне нужно было знать.

— Я… это не важно…

Я заорал:

— Ни хрена себе, не важно! Сколько раз?

Обливаясь слезами, она уставилась на пол, не в силах поднять на меня глаза.

— Это продолжалось три месяца.

Признание ударило меня словно кувалдой. Три месяца. Моя жена имела связь на стороне три гребаных месяца, а я даже понятия не имел. Я молча сидел и слушал плач Эмилии, не зная, что сказать. Настолько сильным был шок.

— Значит, мне нужно сходить к врачу? — неуверенно спросил я.

Жена стояла как вкопанная, продолжая смотреть себе под ноги. Она не ответила, лишь едва заметно кивнула.

— Уходи, — тихо сказал я.

— Что?

— Я сказал, вали на хрен. Собирай монатки и вали. Видеть тебя не хочу.

— Майк, я…

— Уходи! — взревел я.

Эмилия — или Эм, как она хотела, чтобы ее называли — не стала собирать вещи. Она схватила с кофейного столика сумочку и ушла.

— Прости, — прошептала она, выходя за дверь.

Я направился к телефону, решив, что пора записаться на прием к врачу.

На протяжение последних нескольких месяцев я время от времени испытывал недомогание, но списывал это на стресс и неправильное питание. Несмотря на то, что я и Эм работали полный рабочий день, мы едва сводили концы с концами. И это приводило к ежедневным ссорам. Тот факт, что она трахается на стороне, отдалил ее от меня еще сильнее, и лишь ужесточил наши стычки.

Впервые свои симптомы я заметил где-то полгода назад. То есть примерно месяц спустя, как у Эм, с ее слов, закончился роман на стороне. Сперва я думал, что лихорадка, озноб и ночная потливость были вызваны гриппом. И хотя симптомы держались дольше обычного, меня это не сильно волновало, потому что всегда находились более насущные проблемы.

Доктор сидел за столом в своем кабинете.

— Мистер Хикмэн, боюсь, инфекция вышла за пределы обычного ВИЧ. Число ваших CD-4-клеток совсем уже критическое, что указывает на то, что ваша иммунная система серьезно подорвана. Короче говоря, у вас СПИД.

— СПИД, — повторил я, почему-то не удивившись.

— Знаю, подобный диагноз трудно принять, но СПИД — это не смертный приговор, как считалось раньше. Как только вы начнете принимать сильные антиретровирусные препараты, вы сможете жить нормальной, продуктивной жизнью. Лекарство вам придется принимать ежедневно, чтобы защититься с его помощью от инфекций и онкозаболеваний. И конечно, во избежание заражения кого-либо еще, вы должны пользоваться презервативом, либо вообще воздержаться от секса.

— Итак, для того, чтобы выжить, мне придется принимать кучу таблеток? Простите, доктор. Мне нужно какое-то время, чтобы осознать это.

— Понимаю. Но позвольте предостеречь вас от слишком длительного обдумывания. Чем раньше вы начнете лечение, тем лучше для вас. Если хотите взять на пару деньков тайм-аут, ничего страшного. Только, пожалуйста, не тяните с решением.

Я сидел, уставившись на доктора, и не знал, что сказать. Наконец, я поднялся со стула.

— Спасибо, доктор. Я буду на связи.

Я развернулся и вышел из кабинета, совершенно ничего не соображая.

На больничной парковке я целый час просидел в машине, обдумывая, что делать дальше. На самом деле, я не боялся умереть, сама тема смерти завораживала меня. Но обстоятельства того, как я заболел и мысль о том, во что обречена превратиться моя жизнь, не давали мне покоя… Я хотел столько успеть сделать. Переехать из Англии, посетить Америку и Австралию, завести ребенка. Я не видел для себя будущего, в котором, для того, чтобы выжить, нужны горы таблеток. Во всем, что произошло со мной, нет моей вины.

Это просто не честно.

Разве я виноват в том, что Эмили пришлось искать секса на стороне? Разве я вынудил ее трахаться с другим мужчиной? Это она стала замкнутой и не позволяла касаться ее. Я вынужден был ежедневно мастурбировать в душе. Почему она не могла делать то же самое? Почему не поговорила со мной, раз была так несчастлива?

Я быстро закрыл эту тему, и больше не хотел ее подымать. Это была не моя вина, а ее. Она — причина моей болезни. И причина того, что я умираю. Она — гребаная шлюха, отнявшая у меня жизнь. Пытаясь успокоиться, я задумался, что делать дальше. Неужели остаток жизни я проживу на медикаментах? Сколько я протяну без них? Я понимал, что моя жизнь теперь покатится под гору, и этот факт удручал больше всего. Я был сильным, здоровым тридцати четырехлетним мужиком. И мысль о том, что кому-то придется заботиться обо мне — кормить, водить в туалет, а еще хуже — вытирать мне задницу — просто не усваивалась у меня в голове. Я не позволю этому случиться.

Возвращаясь от врача, я свернул на свою подъездную дорожку и почувствовал закипающую ярость. Возможно, у меня в голове что-то щелкнуло, но выходя из машины, я решил, что лучшим решением будет самоубийство. Впервые я обратил внимание, что внешний вид моего дома в довольно плачевном состоянии, поскольку на ремонт у меня никогда не было средств. Мы с Эм жили в маленьком домике на две спальни из бледно-красного кирпича, с потертой серой входной дверью, которая, насколько я помню, раньше была белого цвета. Я вылез из машины совершенно обессиленным — ощущение, к которому я успел привыкнуть — и поднялся по двум крошечным бетонным ступенькам, ведущим к двери. Отперев дверь, я вошел внутрь.

Пройдя в дом, я оказался в маленькой, темной гостиной. Справа у стены стоял маленький диван, покрытый пятнами, происхождение которых я не возьмусь объяснять. Перед ним стоял поцарапанный, темно-коричневый кофейный столик, заваленный почтой, контейнерами из-под еды на вынос и бутылками из-под газировки. Я остановился и окинул пристальным взглядом мою самую нелюбимую комнату в доме, зная, что при моей жизни лучше она уже не станет.