Наталья Тимошенко - Избранница

После того, как Алекс ушел присматривать за Виолеттой во время очередного конкурсного испытания, время словно остановилось. До этого вампир хотя бы изредка развлекал его разговорами. Теперь же от мыслей о пульсирующей жилке на шее Марты его ничто не могло отвлечь. Михал хотел ее – его мир сузился только до этого примитивного желания, в котором, к сожалению, не было ничего романтического. Он хотел ее убить.

Прошла целая вечность, прежде чем где-то далеко хлопнула дверь. Михал приоткрыл глаза, сквозь кровавую пелену разглядывая появившегося на пороге ванной Алекса.

– Как ты? – осторожно спросил тот, подходя ближе и опускаясь на пол, чтобы быть с ним на одном уровне. – Я могу тебе чем-то помочь? Хочешь воды или… не знаю…

Михал кивнул. Воды он не хотел, но где-то на окраине сознания возникло воспоминание, что во время инициации она помогала. На какое-то время Голод удавалось притупить, обмануть. Пусть ненадолго, но даже эти минуты без него приносили облегчение.

Алекс налил воды в стакан прямо из-под крана – другой ему взять было неоткуда, поскольку сам он воду не пил, – и помог Михалу напиться. Руки того он сковал так, что сам он держать стакан и подносить его ко рту не мог. Чтобы не мог и навредить себе.

Михал жадно глотал воду, не обращая внимания на текущие по подбородку тонкие струйки, а затем шумно выдохнул, и взгляд его стал более осмысленным. Он осмотрелся по сторонам, словно впервые видя ванную и свои прикованные к ее ножкам руки.

– Я смотрю, мы неплохо повеселились? – хмыкнул он.

– Можно и так сказать, – Алекс слабо улыбнулся. Он всегда ценил юмор Михала, хотя и не совсем понимал, как тому удается сохранять его сейчас. – Хотя веселились в основном вы с Мартой. Я пришел уже в конце.

В глазах Михала проскользнул испуг, но он тут же успокоил себя. Раз он все еще человек, значит, он ее не убил. Воспоминания о ее крови были всего лишь желанием Голода.

– Я не причинил ей вреда? – все же уточнил он.

– Нет, она крепкая, – Алекс хмыкнул. – Вы с ней отличная пара. Хотя я едва успел, чтобы спасти вас обоих.

– Как ты вообще узнал, где нас искать?

– Я и не знал. Знал бы – пришел быстрее. Но одна из привилегий вампиров – быстрое перемещение. Я искал тебя. Понимал, что ни по каким «семейным обстоятельствам» ты уехать не мог.

– А я все гадал, что же он соврет, – проворчал Михал, с трудом меняя положение затекшего тела. Когда Голод замолчал, на первый план выступила физическая боль. – Прости, Алекс, но когда я выберусь отсюда, твоему дядюшке не поздоровится.

Алекс только махнул рукой.

– Мы никогда не были особенно близки. – Он сочувственно посмотрел на Михала. – Это ведь закончится, да? Я еще не встречал людей, переживших полуобращение.

Михал только фыркнул. Алекс никогда не был вампиром в идеологическом плане. Наверное, из всего клана Шереметьевых он единственный оставался в какой-то степени человеком. Его не интересовали закулисные игры, и Михал бы даже не удивился, если бы выяснилось, что он понятия не имеет о самом существовании Ватиканских Волков. Впрочем, Бальтазару уже известно о том, кто он на самом деле, а значит, известно и всей верхушке клана. Нет смысла скрывать от Алекса.

– Первый раз это длится сутки, – сказал он. – А вот людей, переживших такое дважды, я тоже не видел, так что понятия не имею, когда это закончится.

Алекс на мгновение нахмурился, а потом понимающе кивнул.

– Тебя уже кусали раньше, конечно, как я не догадался. Послушай, – неуверенно продолжил он, – я ведь могу прекратить твои муки. Тебя укусил высший. Я тоже высший. Я могу дать тебе свою кровь, она закончит трансформацию. Тебе уже все равно не стать человеком. Я могу сделать тебя вампиром. Это… не так уж круто, но с этим можно жить. И причем жить очень долго, – он горько усмехнулся. – По крайней мере, твоя боль уйдет.

– Ну уж нет, – Михал снова попытался сменить положение тела, но облегчения это снова не принесло. Кости словно выкручивали изнутри. – Лучше сдохнуть, чем стать вампиром. Без обид, Алекс. Ты доказал, что можно быть вампиром, не теряя человечности, но для меня это будет равносильно предательству всего, во что я верил и чему посвятил свою жизнь.

– Я понимаю, – Алекс кивнул. – Я просто… не мог не предложить. Мне больно видеть, как ты страдаешь. Могу я сделать для тебя что-нибудь еще?

– Пожалуй, можешь, – медленно произнес Михал. Он не был уверен, что ему это поможет, но тоже не мог не попробовать. Даже если это только усилит его боль, все равно поможет не поддаться слабости и не согласиться на мерзкое существование вампира, если ему станет совсем плохо. – В моей комнате в верхнем ящике стола лежит книга… между ее страниц спрятан нательный крестик. Сможешь принести?

– Сам вряд ли, – Алекс чуть приподнял брови. – Но я знаю, кто мне поможет.

Михал выдавил из себя улыбку, которая теперь напоминала гримасу. Упоминание о Марте снова пробудило в нем Голод. Желание ее крови затопило его с головой.

– Только… не пускай ее… сюда, – пробормотал он прежде, чем снова погрузиться в бесконечный океан боли и жажды крови.

Алекс открыл дверь прежде, чем Марта успела постучать. Они с Виолеттой сразу скользнули внутрь без лишних приветствий. Конечно, Марта предпочла бы прийти одна, без подопечной, но та заявила, что все равно пойдет, поэтому они встретились у входа в башню конкурсанток. Ради такого Виолетта даже смогла заставить себя встать в пять утра.

– Как он? – сразу спросила Марта, когда дверь за ними захлопнулась.

– Почти час совсем спокоен, словно спит, но я пока не освобождал его. Надо посмотреть, останется ли он спокоен в твоем присутствии, – Алекс выразительно посмотрел на ее забинтованное плечо. – Так что заходи осторожно, следи за его реакцией. Если что-то покажется подозрительным, сразу уходи. – Он протянул ей ключи от наручников.

Марта кивнула, спрятала ключи в карман и направилась в ванную комнату. Войдя, она первым делом плотно прикрыла за собой дверь, чтобы им не мешали, а потом посмотрела на Михала. Он все еще сидел на полу, прислонившись спиной к ванне, прикованный к ее ножкам. Пропитавшаяся потом рубашка липла к телу, брюки стали еще более мятыми и грязными, волосы спутались, челка лезла в глаза, но поскольку они были закрыты, она едва ли им мешала.

– Хреново выглядишь, – констатировала Марта, пряча тревогу за резкостью слов и тона. – Я бы дала тебе платок, но, боюсь, он тебе не поможет.

Михал хмыкнул, выдавив из себя кривую улыбку, но глаза так и не открыл.

– Самое время двинуть тебе плечом, – с трудом произнес он, – но, боюсь, этот мелкий паршивец слишком крепко меня приковал.

Марта улыбнулась и осторожно подошла чуть ближе.