Александр Домовец - Ад ближе, чем думают

Что запредельны, то запредельны. Одни биокуклы чего сто́ят… Кем бы ни было это существо, его колдовская мощь очевидна. Мы испытали её на собственной шкуре. И если пока уцелели, то это, скорее, удача и случай. Сергею Добромыслову повезло меньше… И как прикажете бороться с этим М., которого боялся даже Аткинсон? Пока что неведомый враг пытался одолеть нас чужими руками, но что будет, если завтра мы сойдёмся лицом к лицу? Я колдовать не умею…

Душу зажали тиски дурного предчувствия. Нет ничего хуже, чем ощущение собственного бессилия, от которого до паники – один шаг. В голове запрыгали бредовые мысли вроде срочного вызова сюда, в Эйвбери, российских церковных иерархов со святой водой и походными алтарями. Кто ещё может бросить вызов нечистой силе? Или нет: завтра же утром надо снова звонить Долгорукову и требовать десант. Посмотрим, справится ли колдун со спецназом…

Но пока суд да дело, берём новый лист Аткинсона.

«…Я просто изнемог. Наступила крайняя степень усталости. И речь вовсе не о физической форме, тут более-менее в порядке. Во всяком случае, Э. мной довольна. Ублажать в постели цветущую женщину, когда ты разменял восьмой десяток, многим ли это под силу? Нет-нет, грех жаловаться. Речь совсем о другом.

Мог ли я знать полвека назад, с чем столкнусь? Какого страшного союзника обрету, стремясь к великой цели? Какие мрачные и тёмные глубины откроются на этом пути? Теперь, конечно, рассуждать поздно, да и бесполезно. Однако порой кажется, что лучше бы мне тогда застрелиться. Смешно: я ведь и хотел застрелиться, чтобы не страдать, рана-то была смертельной. Однако судьба распорядилась по-другому. Я уцелел, стал историком, создал «Наследие прошлого», тружусь во имя Альбиона, и главное дело жизни при всех проблемах близится к триумфальному завершению. Но все последние годы крепнет чувство, что ради воплощения самых благих намерений мы продали душу дьяволу…»

Очень любопытно! Насколько известно, полвека назад юный лейтенант Аткинсон воевал против союзников и после разгрома своего полка, раненный, скрывался в окрестностях Эйвбери. Значит, тогда он столкнулся с чем-то, что спустя десятилетия подвигло его создать «Наследие». Возможно, речь идёт о некоем знакомстве… С этим загадочным М.? Но каков же возраст опасного союзника Аткинсона? Ведь покойный директор пишет о делах давно минувших дней…

Чувствуя, что вот-вот засну, я ушёл в ванную и долго умывался холодной водой. Зеркало над раковиной бесстрастно отразило серое лицо, набрякшие мешки под глазами, потухший взгляд. Очень я сам себе не понравился. А это лишний раз доказывало, что организм время от времени надо поощрять сном и отдыхом. Особенно в разгар шестого десятка…

Вернувшись с этой оригинальной мыслью в комнату, я собрал листки со стола и спрятал в кофр. Пусть никого не обманывает это нейтральное название. Кроме отделений для одежды и белья в нём есть маленький отсек, вскрыть который можно лишь газовой горелкой. Хороший мастер делал – по моему чертежу, с использованием новейших материалов и технологий. Есть у нас в МВД такая спецлаборатория…

Не всё прочитано, однако я решил, что завтра встану пораньше, изучу записи Аткинсона до конца и поделюсь добытой информацией с командой. А там решим, как действовать дальше.

Не раздеваясь, я рухнул на кровать и мгновенно заснул.

Понятия не имею, сколько длился сон. Может быть, час, может, больше или меньше… Но в какой-то момент я мгновенно проснулся и буквально подскочил на постели. Разбудил нечеловеческий крик, донёсшийся откуда-то снизу. Точнее даже не крик, а визг – визг животного на пороге бойни. Похолодев и не размышляя, на рефлексах, я спрыгнул с кровати. Быстро обувшись, распахнул дверь. В коридоре столкнулся с Телепиным и Ходько, за которым спешила запахивающая на ходу халат Айрин. По лестнице на первый этаж мы буквально скатились.

И там, на первом этаже, с одного взгляда стало ясно, кто кричал. А главное, почему…

Вадим Телепин

По просторному, слабо освещённому холлу гостиницы медленно брели две фигуры. Они двигались рваной, неуклюжей походкой, дёргаясь при ходьбе всем телом. Присмотревшись, обычно невозмутимый Буранов побелел.

– Да что же это, Господи… – только и вымолвил он, отступая на шаг и крестясь.

Как и он, я узнал их.

То были Аткинсон и старуха Дженет.

Аткинсон с простреленной головой, с мертвенно бледным лицом в потёках крови, одетый в свой любимый кельтский хитон, тащил по полу за распущенные светлые волосы обнажённую миссис Своллоу. При этом, казалось, он не прилагал никаких усилий, но дородная женщина, не переставая стонать от боли и ужаса, скользила за ним, словно пушинка. Старуха Дженет, на груди которой расплывалось бурое пятно, безучастно ковыляла рядом.

Страшная пара двигалась из коридора, ведущего к апартаментам хозяйки, по направлению к выходу из гостиницы.

– Какие же это призраки, Айрин, – пробормотал почему-то Володя. – Это же натуральные зомби. Но как?..

Айрин не ответила. Безумным взглядом она смотрела на приближавшихся мертвецов. Нас окутала волна зловония. Такой запах источают непогребённые трупы.

– Сделайте что-нибудь! – прохрипела миссис Своллоу, пытаясь зацепиться ногтями за гранитный пол. Пышная грудь ходила ходуном. – Я не хочу, не хочу!.. Он же тащит меня в преисподнюю!

Старуха Дженет, не переставая медленно передвигать ноги, наклонилась и костлявой рукой влепила хозяйке оплеуху. Женщина зашлась в сиплом вопле.

– Заткнись, – невнятно велела Дженет, оскалившись. Голос её звучал глухо и гулко, словно кошмарная старуха говорила со дна глубокой бочки. При жизни тембр был намного приятнее…

Из двери за административной стойкой выскочил, протирая глаза, ночной портье.

– Что здесь происходит… – начал он и тут же осёкся, парализованный кошмарным зрелищем.

От жути происходящего в голове помутилось. Ничего не соображая, давясь ужасом и отвращением, я вскинул пистолет и трижды выстрелил в уже убитую ведьму. Было видно, как пули жестоко рвут ветхое платье на впалой груди старухи. Дженет остановилась, пошатнулась… но и только. Огнестрельное оружие было ей нипочём. Погрозив крючковатым пальцем, она двинулась дальше.

Следуя моему примеру, Буранов и Ходько одновременно выстрелили в Аткинсона. Эффект был тот же самый: полное отсутствие какого-либо эффекта, если не считать продырявленной хламиды. Словно пули, выпущенные с близкого расстояния, изрешетили бездушный манекен. Только на безжизненном окровавленном лице Аткинсона появилась тень ухмылки.

Пройти до выхода покойникам оставалось каких-то метров пятнадцать. И если бы не миссис Своллоу, мы бы им не препятствовали. Но как оставить истошно кричащую женщину в лапах зомби? Не сговариваясь, мы с Бурановым и Володей стали между тварями и гостиничной дверью, хотя я, например, не понимал, что можно предпринять. Пули их не берут, а драться с мертвецами… Правда, всего несколько часов назад мы насмерть и не без успеха сцепились с целой толпой нежити, но теперь что-то мне подсказывало: с этими двумя врукопашную лучше не связываться.