Марина Линник - Потерянные во времени

– Как скажете, мисс, – пробормотал Кадика и завел машину.

Несколько минут они ехали в полном молчании. Каждый погрузился в собственные невеселые думы. «А что, если и в самом деле существует чертова червоточина на острове, и Мишель захочет ее испытать? Люди-то исчезали куда-то. Ведь не находили ни единого следа: ни следов борьбы, ни человеческих останков. И так на протяжении не одного века. Люди просто растворялись в воздухе… Вряд ли у меня получится уговорить Маношу этого не делать. А если она исчезнет и больше не вернется? А что, если власти решат, что я попросту убил ее и скрыл следы преступления? Тогда меня посадят в местную тюрьму лет на двадцать, а то и того больше!» Такие вот мрачные мысли витали в голове фотографа Кавелье и, по чести сказать, они не радовали молодого человека. Мысли же Дидо были менее пессимистичны, хотя и радужными их назвать также было трудно. «Что знают эти журналисты об острове? Ведь не просто же так они приехали сюда. Им что-то надобно, но вот что? Интересно, а они знают о проклятии острова? Последний раз приезжие посещали его несколько десятилетий назад, и с тех пор никто не вернулся оттуда. Причем среди пропавших людей был француз. Вероятно, они и разыскивают того белого?»

Что касается Мишель, то журналистка старалась вообще не думать. «Будет информация, будет и повод подумать. А сейчас неплохо бы немного отдохнуть и собраться с мыслями»…

…Ближе к вечеру все трое без приключений добрались до небольшой деревни. Она стояла практически на береговой линии озера Туркана или, как его называли раньше, Рудольф.

– Это местное племя эль-моло. Как я уже говорил, оно самое малочисленное из всех африканских племен. Осталось всего-то около тридцати-сорока человек.

– Так мало? – изумилась Мишель. – А почему власти не хотят помочь им? Это же бесчеловечно! Куда смотрит ООН?

– Нет, их немного больше, естественно… Где-то около двухсот-двухсот пятидесяти человек. Я говорил о «чистых» эль-моло. Они живут на берегах этого озера и ведут тот образ жизни, какой вели их предки. Элимолианцы ловят рыбу, охотятся на водных животных, занимаются торговлей. Вот только озеро мелеет и загрязняется слишком быстро. Рыбы становится все меньше и меньше, а риск делается все больше и больше. Для того, чтобы поймать достаточно рыбы для пропитания и торговли, местные мужчины вынуждены погружаться в воду в тех местах, где зачастую плавают крокодилы.

– А лодки? Почему они не используют их?

– Традиции, мисс, – пожал плечами Дидо. – Испокон веков они пользовались плотами и ничего не хотят менять в жизни. Поэтому их народ и вымирает постепенно. Власти предлагают разводить скот, как это делают туркана и самбуру, но местные вожди ссылаются на все те же традиции, не позволяющие им ломать жизненные устои.

– По-моему, это глупо, – сказал Жермен, вылезая из машины. – Вот динозавры не приспособились к изменениям и вымерли.

– Боюсь, с племенем эль-моло произойдет то же самое через некоторое время, – грустно заметил их провожатый. – Что ж, пока они еще существуют, то напросимся на ужин и ночлег. Я знаю местного вождя. Пара сотен долларов, подарок его любимой жене – и живите здесь хоть целый год!

– Ну, год – это вряд ли, но заночевать сегодня где-то надо, – пробормотал Жермен, пытливо уставившись на журналистку, выходящую из машины. «О чем ты думаешь? Что скрывается под копной белокурых волос?»

…Радушный прием, оказанный племенем после предварительной договоренности с вождем, чуть приподнял настроение исследователям. После трудной дороги хотелось немного расслабиться и отдохнуть, и местные жители предоставили им такую возможность, устроив праздничный ужин в честь гостей. Мишель и Жермен с любопытством смотрели по сторонам. Образ жизни аборигенов, их взаимоотношения, обряды, танцы, еда и одежда – все было в новинку жителям большого города. В свою очередь и элимолианцы испытывали повышенный интерес к незнакомцам. Они то и дело поглядывали в их сторону и, смеясь, о чем-то переговаривались между собой. Особенно их привлекла молодая журналистка. Женщины и девушки то и дело подходили к ней, трогали белокурые локоны и рассматривали ее одежду. Мужчины проявляли большую сдержанность, но было видно, что привлекательность Мишель замечена и ими.

– Вождь спрашивает, кем тебе приходится твой друг, – прожевав очередной кусок рыбы, сообщил Дидо журналистке. – Я сказал, что это ваш муж, а двоеженство запрещено во Франции. Вождь очень удивлен этим фактом. Сказал, что это неудобно.

– Почему вы соврали ему? – подняв от удивления брови, спросила Мишель.

– Видимо, потому, что Ндамбуки намеревался пополнить гарем, назвав мадемуазель шестой женой, – усмехнулся их провожатый. – Видите, с какой злобой смотрит на вас его любимая жена?

Молодая женщина вздрогнула, поглядела в ту сторону, куда указал ей Кадика, и натолкнулась на зловещий взгляд элимолианки. Он не предвещал ничего хорошего.

– Да я и не собираюсь занимать ее место, – опешила журналистка. – Вы объясните ей, успокойте. Скажите, что… что Жермен мой муж, мы молодожены. И мы приехали сюда работать и одновременно провести медовый месяц.

– Не волнуйтесь, насильно замуж тут не отдадут, – рассмеялся Дидо, слегка хлопнул Мишель по плечу. – Хотя… цену за вас можно заломить приличную… Не бойтесь, я пошутил!

– Вы уже договорились насчет лодки? – спросил Жермен, прервал бурное веселье проводника. Мысли об острове не давали ему покоя.

– Нет, во-первых, сегодня праздник, поэтому о делах никто разговаривать не будет. Во-вторых, я уже сказал, что традиции не позволяют им иметь лодки.

– А как же мы доберемся до острова?

– Элимолианцы строят плоты. На них и поплывете. Завтра утром обо все договоримся. Кстати, спать придется в одном доме, а то аборигены не поймут вас, и тогда могут возникнуть проблемы. Если вы устали, то я могу проводить молодоженов до их жилища. Вождь охотно предоставил вам покои одной из жен.

– Покои одной из жен? – не поняла, о чем идет речь, журналистка.

– Именно так. Каждая жена вождя, впрочем, и не только вождя, имеет отдельный дом. Это очень удобно… Ну что, вы идете?

– Да, спасибо, думаю, что самое время покинуть праздник, – согласилась с ним журналистка, устав от всеобщего внимания: заинтересованных взглядов женщин и брошенных исподтишка мужских. – Пожалуйста, поблагодарите вождя за приглашение и предоставленный дом для ночлега и попросите у него разрешения удалиться.

Дидо перевел слова Мишель вождю, который с важным видом кивнул головой в знак согласия. Потом, сказав что-то проводнику, он жестом отпустил гостей.

– Спокойной ночи, мисс Мано. Спокойной ночи, господин Кавелье, – махнув им на прощание рукой, произнес Дидо Кадика и оставил молодых людей одних.