Кристофер Голден - О святых и тенях

— Значит, война, — покачав головой, задумчиво произнесла Алекс. — Вот уж не думала, что доведется увидеть это. Трудно представить, что церковь готова пойти на такой риск. Знаешь, я вдруг поняла: мне хотелось бы, чтобы Питер был здесь. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь это скажу. Он был лучшим из нас. Он рожден принцем-воином. Кажется, он оставил прежнюю жизнь, но я сомневаюсь, что он в состоянии отказаться от своей крови и наследия так же легко, как отказался от клана.

— Ты права, — кивнул Шенг. — Несмотря на то что мне очень не хочется это признавать. Если Карл поверил ему не зря и в его словах есть хотя бы доля истины, он очень нужен нам.

— Он даже не связался с нами, когда умер Карл, — сказала Алекс.

— Ублюдок.

Мэнни Сорес понимал, что только через несколько дней он сможет щипать Медсестер за попки. Пока же он решил полностью насладиться приятным зрелищем. Несколько часов назад он пришел в себя и сейчас парил в счастливом царстве, навеянном наркотиками, время от времени возвращаясь в страну невероятной боли. Эта боль не занималась ерундой, она наваливалась на него и говорила:

— Эй, придурок. Ты ведь не отсюда, верно?

Мэнни снова уткнулся в экран телевизора К сожалению, ранение мешало ему настроить звук или переключиться на другой канал. Медсестры делали это за него, как, впрочем, и многое другое. Впрочем, не так уж много они с ним занимались, поскольку он по большей части спал В такое раннее время телевизор в палате еще не должны были включать, но Мэнни нравился Кармеле, ночной сиделке. Вероятно, она это сделала, заметив, что в течение ночи он то приходит в себя, то снова проваливается в забытье. Мэнни не знал, сколько времени, показывали Кэри Гранта, игравшего щеголеватого бизнесмена в знаменитом черно-белом фильме тридцать восьмого года. Мэнни не нравилось, что в палате слишком темно: когда гас свет, Мэнни вспоминал про убийство Роджера и про того типа, которого он видел, того самого, что стрелял и в него тоже. Мерцание телевизионного экрана пронизывало темноту, отнимало у мрака силы и прогоняло неприятные мысли. Пусть и на короткое время.

Мэнни удалось удержать внимание примерно полторы минуты, потом он снова начал куда-то проваливаться. Он падал в пропитанную влагой страну, в которой плавал его мозг и тонули глаза. Он уже собирался бросить якорь в этом мягко покачивающемся океане, когда услышал звук.

Сначала он не обратил внимания на тихое позвякивание в коридоре, приняв его за журчание воды. Вскоре звук послышался снова, и Мэнни насторожился. Щелкнула и повернулась ручка двери.

В этот раз не звонок в дверь разбудил ее: в дверь постучали. Сейчас она не выплыла из сна медленно и неохотно, а проснулась резко и сразу. Ведь это не мог быть Питер: он спал на диване (отвергнув тебя). Меган не испугалась, она лишь испытала беспокойство. Питер не принял ее притязаний, но само его присутствие в квартире давало ей спокойствие, столь необходимое ей сейчас.

Меган уже не сомневалась, что полиция нашла тело Дженет. Другой причины, по которой кто-то станет стучать к ней в дверь в пять часов утра, она не видела. Впрочем, когда Дженет исчезла, Меган сразу подумала: подруга погибла.

Дженет — единственный человек в мире, которого она любила. И вот она бесследно пропала. Конечно, полиция может заявиться среди ночи, чтобы сообщить Меган, что они нашли тело, ведь иначе Меган узнает об этом из утренних новостей.

По крайней мере, она не одна, с ней Питер. Он отказался от нее, но в глубине души Меган знала, что он тоже испытал желание. Она чувствовала: что-то удерживало его. Стоит ей понять, что это, и она разрушит его тайну, сделает его беззащитным перед лицом опасности, скрытой за их стремлением друг к другу.

Меган понимала, что за дверью ее ждет страшное известие, и она сильнее чем когда-либо нуждалась сейчас в Питере, ведь он умел успокоить ее.

Входя в гостиную, Меган терла глаза, стараясь прогнать сон. Питер уже проснулся, в руках у него была кобура, только что висевшая на спинке кресла под пиджаком. Он посмотрел на нее, и в его глазах она увидела беспокойство. Казалось, он не разделял ее уверенности в том, что за дверью полиция. Было что-то еще… она с удивлением обнаружила в них любопытство. Впрочем, ей не следовало удивляться: ночь выдалась не простая, особенно для Питера Похоже, их ждут новые сюрпризы.

Меган не осознавала, как сказывался на ней недостаток сна она находилась в состоянии, близком к трансу. Подойдя к дверям, она уже собралась снять засов, но Питер оттолкнул ее руку. Она посмотрела на него с удивлением: что, черт возьми, он себе позволяет?

Ее остановил его взгляд. Она вернулась в реальность.

— Звонка не было, — прошептал он.

Точно, подумала Меган, какая же я дура Звонка не было, а я собираюсь открыть дверь неизвестно кому.

Кто угодно мог прийти сейчас, включая того типа, от которою Питер пытается меня защитить.

Она глубоко вздохнула, В дверь снова постучали. Питер снял пистолет с предохранителя и наставил его в потолок. Меган множество раз видела такой жест в фильмах про полицейских. Вот еще одно подтверждение телевизионного мифа. Она осознала вдруг, что тянет время. Только когда Питер знаком показал ей, что пора, она спросила:

— Кто там?

Голос Меган прозвучал громче и настойчивее, чем ей хотелось. Стук прекратился.

— Меган? — послышался тихий женский голос, почти шепот.

Питер вопросительно посмотрел на нее.

— Меган, впусти меня. — Голос прозвучал очень тихо и жалобно. — Тут холодно.

— Боже праведный, это же Дженет.

Они с Питером обменялись удивленными взглядами, Меган отодвинула засов, успев заметить только, что Питер все еще сжимает в руке пистолет.

Она распахнула дверь и увидела в тени стройную фигуру подруги.

— Дженет?

В то короткое мгновение, когда Мэнни едва осознал происходящее, а затем дверь в его палату открылась, он испытал ужас. Ему стало холодно, холоднее, чем после приема успокоительных лекарств, холоднее, чем ноги его Аниты в зимний день.

Однако в дверях появилась Кармела, освещенная резким сиянием ламп в коридоре, и холод сменился темным, пульсирующим жаром. Холод при этом не пропал, но Мэнни этого не заметал.

— Мэнни, — услышал он.

То, как она произносила слова, ее роскошный, будто шелковистый, голос сам по себе мог согреть любого мужчину.

В руках у нее был кувшин с водой и поднос, на котором стояли пластмассовая тарелка и лекарства, вероятно, для нескольких пациентов.

— Извини, что нашумела, так, уронила кое-что. Я подумала, что могла разбудить тебя, вот и зашла, чтобы поздороваться.

Кармела наклонилась, чтобы взбить его подушку, тем самым дав ему возможность увидеть, что скрывалось под ее униформой.