Игорь Колосов - Лилипут

— Чарли? — раздается откуда-то сверху хриплый голосок. — Ты хочешь кушать?

Чарли поднимает голову и замечает сидящего на книжной полке малюсенького гнома. Мальчик, глотая слюну, недоверчиво смотрит на диковинное создание.

— Ты хочешь чего-нибудь вкусненького? Чарли, не стесняйся, скажи мне!

— Ты — кто? — выдавливает из себя мальчик. — Откуда ты здесь взялся?

— О Чарли! Я никогда ниоткуда не берусь! Я есть всегда. Я живу в домах у людей.

— Как ты попал к нам домой?

— Никак! — Странный карлик заходится неприятным карканьем.

Но Чарли не пугается. Лилипут слишком маленький, чтобы мог обидеть его.

— Я помогаю тем, кому надо помочь.

— Почему ты это делаешь?

— Потому, Чарли! Потому! — Лилипут заходится смехом. — Хочешь кушать? Хочешь? Я помогу тебе! — Снова смех.

В душе ребенка интуитивно рождается неприязнь к этому существу. Что-то в нем есть нехорошее. И как он забрался в дом? Лилипут не смог бы даже открыть дверь, такой он маленький. И вообще, разве бывают такие люди? Что-то внутри настойчиво твердит, что нет, не бывают.

— Разве бывают такие люди, как ты? — неуверенно спрашивает Чарли у человечка, отряхивающего свой черный плащик, перетянутый желтым пояском.

— Конечно нет, Чарли! — хохотнул Лилипут. — Таких людей не бывает! Не бывает, не бывает, не бывает, не бывает…

— Перестань! — недовольно ворчит Чарли. — Зачем ты дразнишься? Думаешь, если забрался наверх, то я тебя не достану?

— Хочешь кушать, Чарли? Хочешь мяса? Вкусного свежего мяса?

— А откуда оно у тебя? — недоверчиво спрашивает Чарли.

— У меня есть все! — самоуверенно заявляет нахальный гном. — Хочешь мяса?

— Телятина? — с надеждой спрашивает мальчик. У него от голода уже бурчит в животе.

— Не знаю, Чарли, не знаю! Но мясо вкусное. Очень вкусное. Тебе понравится. Я обещаю.

— А не обманешь?

— Я никогда не обманываю. Никого не обманываю. Хочешь мяса, Чарли? Вкусного мяса? — тараторит гном.

— Хочу! — вырывается у Чарли.

— Ты действительно хочешь? Подумай хорошенько, Чарли! Чего тебе хочется сейчас больше всего? Кушать! Но подумай, хорошенько подумай!

— О чем подумать?

— Может, лучше умереть с голоду? Или лучше покушать мяса? Как ты думаешь, Чарли, что лучше?

— Я хочу кушать! Если у тебя есть мясо, то давай мне его.

— Ты будешь есть мясо? Может, лучше умрешь с голода?

— Ты что, сумасшедший? Я хочу есть!

— Тогда иди в свою спальню. Там много мяса. Иди, тебе хватит. Но поторопись, иначе они все съедят.

— Кто съест? Кто они? — Чарли на секунду отводит взгляд, и… вот уже Лилипута нигде нет. — Эй, где ты? — Мальчика охватывает тревога. Когда, наконец, придут родители? Он расскажет им про странного человечка в красном колпаке, и они успокоят его, объяснят все, о чем он их спросит. Быстрей бы! Чарли прислушался к урчащему желудку. К этому бурчанью примешивается еще что-то. Какой-то глухой, монотонный звук. — Эй, отзовись! — зовет он Лилипута. — Хватит прятаться! Я хочу спросить у тебя. Где ты?

Но человечек исчез. Чарли решает, что ничего не потеряет, если проверит свою комнату. Вдруг гном действительно не обманул и Чарли, наконец, покушает? Пустота в желудке лишает его воли. Мальчик спешит к себе в спальню. Гул усилился. Из сплошного он как будто превратился в разноголосый. Чарли не на шутку испуган. Нет, он пока не догадался об источнике шума, сам шум не страшен, но душу ребенка терзает нехорошее предчувствие. На миг ему приходит в голову, не подождать ли лучше папу и маму и лишь потом зайти в свою комнату? Незнакомый шум, вернее его источник, может оказаться опасным. Но боль в желудке, ноющая беспощадная боль подталкивает ребенка вперед. И еще любопытство. Гном заверил, что никого не обманывает. В самом деле, зачем ему обманывать? По-видимому, в комнате действительно есть что-то съестное (может, оставила мама, когда уходила?). Вот только этот странный гул. Чарли подходит к двери вплотную. Гул не утихает ни на секунду. Рука мальчика ложится на дверную ручку. Перед последним движением Чарли изо всех сил напрягает слух. Похоже на жужжание. Может, это вовсе не жужжание, но сравнить больше не с чем. Чарли делает глубокий вдох и дергает ручку на себя. Дверь распахивается и тут же захлопывается, закрывая мальчика в спальне прежде, чем он замечает отца. Десятка два неправдоподобно крупных мух кружат над его телом, попеременно присаживаясь, чтобы напиться крови. Лицо отца белее простыни, но Чарли сразу узнал его. Мальчик застывает в остолбенении, не в силах оторвать глаз от трупа. Поведение насекомых словно гипнотизирует его. Нет никакого сомнения, что отец мертв. Чарли, потрясенный до глубины души, даже не задается вопросом, как отец оказался в доме и кто его убил. Не видно никаких ран, однако кровью испачкана часть кровати слева от отца и два пальца левой руки: мизинец и безымянный. Мухи кружат над телом, словно чего-то ожидают. Громадные мохнатые лапки, прозрачные длинные крылья, большие белые глаза — все это вызывает жуткое омерзение. От одного вида этих тварей к горлу подступает тошнота. Чарли чувствует, что, не будь желудок пустым, его обязательно вырвало бы. Особенно пугают глаза мух. Они напоминают собой прилепленные к телу шарики и светятся дьявольским любопытством ко всему окружающему. Когда Чарли зашел в комнату, две жирные твари отделились от стаи своих подруг и сделали несколько заходов над головой ребенка. Их глаза, казалось, фотографировали Чарли. Потом, словно потеряв к нему интерес, мухи вернулись к рою, кружившему над телом. Мальчик боится, что, глядя на мертвого отца, он вот-вот закричит, и тогда мухи возьмутся за него. Но ошеломление при виде этих насекомых оказывается сильнее, не давая ребенку осознать потерю. Чувство, что мухи чего-то ожидают, подтвердилось. Из бескровной белой щеки отца вылез маленький червячок, оставив за собой черную точку. Почти сразу же за ним в дюйме на той же щеке появился еще один червячок. Такой же короткий и толстенький, обтянутый прозрачной пленкой слизи, делающей его красный цвет более тусклым. Мухи, как по команде, перестали подлетать к луже крови и ринулись к двум червячкам. Каждая коснулась своими угольными лапками червячков, как бы приветствуя их появление. Спустя несколько секунд червяки стали появляться во множестве. Они вылезали и направлялись к животу. Вскоре лицо отца Чарли покрылось россыпью дырочек, казавшихся особенно черными на белой коже. Через минуту основная масса червей, превратившись в покрытый слизью чавкающий комок, уже уничтожала ткань рубашки в районе пупка. До мальчика дошло, что они освобождают (или помогают освободить) проход для кого-то еще. Сети оцепенения стали слабеть. Ребенок осознал, что дальнейшее присутствие в этой комнате чревато для него смертью. Мухи начали проявлять к нему повышенное любопытство. Одна из них коснулась лапками (всего на мгновение) лба Чарли. Мальчик вскрикнул. Как бы в ответ на это послышался звук разрываемой кожи, и из живота показался обрубок толщиной с бедро среднего взрослого мужчины. Маленькие червячки начали расползаться, уступая дорогу. Бурый отросток пошевелил щупальцами в разные стороны, словно выясняя обстановку, и начал выбираться. Он высунулся уже на три фута, а бурое мокрое (от внутренностей отца) тело все вытягивалось и вытягивалось. Передняя часть (голова?) этого нескончаемого червя направлялась в сторону мальчика. Он неуклонно приближался с тихим шелестом. Червь был уже в двух футах от Чарли, когда тот опомнился и повернулся к двери. В этот момент он услышал голос Лилипута, исходивший отовсюду и ниоткуда одновременно: