Нэнси Коллинз - Кровью!

Принесли бифштекс и пиво. К ночным поискам Палмер всегда готовился, наедаясь до отвала мяса с кровью. Это приводило его в должное охотничье настроение.

~~

– Знаете этого человека?

Уже примерно четыреста пятьдесят седьмой раз за ночь Палмер задавал этот вопрос. Ноги устали, мочевой пузырь слегка ныл от переизбытка выпитого пива.

Человек с анархической символикой, нарисованной мелом на черном плаще, глянул сперва на Палмера, потом на снимок. Отпил приличный глоток пива и покачал головой.

– Извини, ничем не могу помочь.

Хрупкого сложения юноша напротив анархиста вытянул шею из-за плеча спутника с выражением слабого интереса.

– А ты этого парня знаешь?

– И он не знает, – отрезал человек в плаще. – Он никого не знает, кого я не знаю, понял? – Последнее слово было адресовано юноше и не звучало вопросительно.

Мальчишка поежился и улыбнулся своему приятелю нервозно.

– Ты чего, Ник? Я никого не знаю, это точно.

– То-то, блин!

Палмер выругался про себя, направляясь в уборную. Не в первый раз уже он сталкивался с таким агрессивным невежеством. Он уже раза два было к чему-то подобрался, только вдруг собеседники спускали на него собак.

Облегчаясь у писсуара, он вдруг услышал, как открылась позади дверь.

– Эй, мистер?

Палмер глянул уголком глаза и узнал приятеля Ника.

– Чего тебе, пацан?

– Я знаю этого типа. Того, что на фото.

– Теперь, значит, знаешь?

– Ага. Это Чаз. Из Англии.

– А почему твой друг не хотел, чтобы ты со мной говорил?

– Ник? Да просто ревнует. – Парнишка хихикнул. – Они с Чазом пару раз скрестили шпаги, так сказать. Чаз у него отбивал мальчишек, и успешно.

Палмер встряхнулся и привел себя в порядок перед тем, как повернуться к юноше. Пацану вряд ли было больше семнадцати лет, рыжеватые волосы спереди обрезаны коротко, сзади связаны в крысиный хвостик у шеи. Одет он был в модельные джинсы и рубашку с психоделической картинкой.

– Как тебя зовут, малыш?

– Терри.

– Послушай, Терри, а ты не знаешь, где я мог бы найти этого Чаза? Я бы был благодарен... – Он вытащил из кармана двадцатку, зажав между пальцами. Было очевидно, что мальчишка заинтересован, но глаза у него бегали, стоило только Палмеру попытаться рассмотреть его лицо. – Этот Чаз – он твой друг? Ты боишься, что его подставишь?

Терри фыркнул:

– Еще чего не хватало! Друг! Я всегда говорил, что он жуткий тип. Он на тебя всегда так смотрел, будто знал, что у тебя в голове делается. И вообще его уже год никто не видел. После того случая с Синими Павианами...

– Синими Павианами?

– Ну да, с той бандой, с которой он тогда шатался. Крутые такие дуболомы, волосы в синий цвет красили. Он с ними корешился... а они с ним – потому что у него всегда была понюшка...

– А где найти этих Синих Павианов? – Палмер протянул Терри двадцатку.

– Нигде. – То есть?

– Они все мертвы.

– Мертвы?

– Ну, не совсем все, но их достаточно поубивали, чтобы банды больше не было.

– А что случилось?

– Никто точно не знает, все было очень быстро. Случилось что-то вроде войны банд в задней комнате одного бара, и кто не был убит, тех жутко покалечило. Там один... постой-ка... Джимми!

– Джимми?

– Пацан, который встречался с Чазом. Только его не отработали.

– А где его найти?

Терри осклабился и протянул руку, как мальчик, просящий у отца карманные на неделю.

– Это больше двадцатки стоит, приятель.

Палмер хмыкнул и достал еще бумажку. Руки Терри двигались так быстро, что Палмер даже не успел заметить, в каком кармане банкнота скрылась.

– Джимми Эйхорн его зовут. Живет с мамочкой где-то на Тридцать девятой улице.

– Быстро учишься, пацан.

Терри пожал узкими плечами, поворачиваясь к выходу:

– Как чего симпатичного купить, так Ника всегда жаба душит.

~~

– Миссис Эйхорн?

Женщина, глядящая из-за взятой на цепочку двери, нахмурилась, будто думая, стоит ли вообще отвечать.

– Миссис Эйхорн, моя фамилия Палмер...

– Чего надо? Из департамента велфера, что ли? Для инспекции время позднее!

Часа два у него ушло на поиск нужного дома. Терри промахнулся на пару кварталов, когда объяснял. Уже давно миновало время ужина, и шрам побаливал. Ему пришлось тащиться вверх пять этажей по узкой темной лестнице, от вони человеческой мочи и гниющего мусора брюхо сводило. И он начинал терять терпение.

– Миссис Эйхорн, я что, похож на этих гребаных чиновников?

Для миссис Эйхорн явно не существовало риторических вопросов. Видно было, как она оценивает его выбритые виски и узкую эспаньолку, рассматривает волнистые седоватые волосы, зачесанные вверх, – память о временах более десяти лет назад, когда он еще похаживал на танцульки.

– Я хотел бы поговорить с Джимми, миссис Эйхорн. Он дома?

Она моргнула.

– Ага, дома. Он всегда дома, А чего вам надо от моего Джимми?

Палмер сунул в щель хрустящую двадцатку.

– Дело важное, мэм.

Мать Джимми задумалась, потом, забрав двадцатку, закрыла дверь. Через секунду дверь открылась снова, и Палмер смог рассмотреть получше и женщину, и ее жилье.

Миссис Эйхорн была мрачной особой с бледными, выцветшими волосами, когда-то светлыми. Кожа у нее была пастозная, а глаза такие светло-синие, что казались бесцветными. В углах рта залегли глубокие морщины. Единственным цветным пятном на лице была размазанная по губам помада. Одета она была в застиранную форму официантки с именем «Алиса», вышитым красной нитью на груди. Скудная мебель в гостиной выглядела такой же изношенной и затрепанной, как ее хозяйка.

– Чего вам надо от моего Джимми? – Из кармана фартука она вытащила сигарету и зажала между багровыми губами. Палмер сморщил нос в отвращении. Забавно: когда при нем курили другие, это ему действовало на нервы. – Вы побыстрее, а то мне на работу надо.

– Миссис Эйхорн, ваш сын был членом молодежной банды, которая называлась «Синие Павианы»?

Взглядом, которым она его подарила, можно было резать стекло.

– Коп, что ли?

– Нет, мэм, я частный сыщик. Мне неизвестно, что случилось. Я слышал, это была война банд... Миссис Эйхорн фыркнула, выпустив дым ноздрями.

– И вы в эту фигню верите? – Она глянула еще раз, но уже не так жестко. – Вы, значит, не здешний? Должна была допереть, когда вы спросили насчет дома ли Джимми. Впрочем, не важно. Люди все забывают, перевирают, придумывают, как им лучше нравится. Сами знаете.

– Так что, драки не было?

– Бойня была, лучше сказать. Я только рада, что моего мальчика не убили, вот и все. Остальных мерзавцев хоть в унитаз спусти, никто бы их и не вспомнил. А Джимми... он там был новенький. У них времени не было его замазать в свои дела – всерьез замазать. – Морщины в углах рта стали глубже.