Крис Картер - Неотразимый. Файл №213

Фостер смыл с рук пену, выключил воду и потянулся к полотенцу, но тут заметил плетеную корзину для мусора, стоявшую в углу. Пальцы Донни безвольно разжались, выпустив край полотенца. Тяжело дыша, он осторожно, как будто плетенка могла рассыпаться, поднял корзину и поставил на край ванны. Так же осторожно, придерживая корзинку, кончиками пальцев Фостер начал исследовать содержимое. О, Господи, вот оно! Как же ему повезло!

Одним мягким хищным движением Донни поднес к лицу спутанные волосы, снятые кем-то с расчески. Да не кем-то, а Лизой! У кого еще такие длинные каштановые волосы? Донни прижал волосы к губам, наслаждаясь их шелковистой нежностью, вдыхая запах, вернее тень запаха, легких цветочных духов. Если бы можно было срезать хоть одну прядь с головы девушки! Ласкать эти волнистые волосы, а потом лизнуть каждый из лаковых овальных ноготков… Нет, их в самом деле надо перекрасить…

Донни содрогнулся всем телом и швырнул скомканные волосы обратно в корзину. Так нельзя. Еще немного, и он бы потерял над собой контроль. Тогда даже эта глупая болтливая курица, миссис Бруксфильд, сразу почуяла бы неладное. Надо собраться и держать себя в руках. Донни поставил корзину на место, еще немного постоял, прогоняя наваждение. Относительно успокоившись, он отпер дверную защелку, и тут же дверь распахнулась. Донни возблагодарил Бога за свою предусмотрительность, ибо лицом к лицу столкнулся с миссис Бруксфильд. Еще и любопытна до неприличия! Хорош бы он был в обнимку с мусорной корзиной!

— Ох, простите! Я только хотела вас предупредить, — неловко заторопилась женщина, — если нас вдруг не будет дома, мы всегда оставляем черный ход незапертым.

— Спасибо, — вежливо отозвался Фостер, словно не заметив ее смущения. — Я постараюсь это запомнить.

Он распрощался с хозяйкой и пошел к служебному фургончику. Садясь за руль, Фостер все еще грезил о Лизе, Юная, нежная, большеглазая… Донни взглянул на список клиентов, выехал на автостраду.

Пусть. Надо подождать немного, пока девушка привыкнет к нему. Неделя — или две? Решено, через две недели, не раньше. Ждать Донни умеет. Он узнает, когда ее родителей не будет дома — ее глупая мамочка сама все разболтает — и тогда… Лиза… Это будет его лучшая и самая желанная добыча!

Окружной морг Миннеаполис, штат Миннесота

Скалли одевалась медленно, желая как можно дольше оттянуть неизбежное. Она несколько минут потратила, чтобы убрать волосы под прозрачную пластиковую шапочку, а резиновые перчатки натягивала и того дольше. Придирчиво осмотрела себя в зеркале, не нашла никаких изъянов, которые позволили бы задержаться. Правда, не нашла и явных признаков страха. Скалли выглядела скорее погруженной в себя, чем испуганной. Это убийство с самого начала вызвало у нее дикое отвращение. Скалли не понимала, чем надо быть, чтобы совершить подобное, и мысль об убийце порождала тошнотворный, выматывающий страх. Почему-то она представляла себя на месте покойной девушки…

В прозекторской рке собрались полицейские и патологоанатом, ассистировавший Скалли. Кто-то расстегнул черный пластиковый мешок, но простыня в пятнах крови все еще скрывала лицо жертвы. Снять простыню — было сомнительной привилегией патологоанатома, руководящего вскрытием.

Стоя в дверях, Скалли оглядела прозекторскую. Все на месте. Пора начинать.

Скалли прошла к столу, твердой рукой откинула простыню. Зрачки расширились так, что на миг глаза Дэйны стали совершенно черными.

— Приступим, джентльмены, — ровным тоном сказала Скалли. Кто-то включил диктофон. — Время 11.45 утра, понедельник, 14 ноября. — Погибшей женщине около 20 лет…

Потом стало проще. Работа поглотила Скалли, не позволяя рефлексировать. Скалли знала: потом она будет перебирать в мыслях ужасающие детали и вряд ли уснет в эту ночь, но сейчас брал свое профессионализм. Ассистенты ловили ее мысли на лету, и Скалли едва успевала потребовать инструмент, как он уже ложился ей в ладонь.

Все шло, как обычно. Внешний осмотр, собственно вскрытие, сбор микрочастиц с поверхности кожи…

Через два часа Скалли уже писала отчет для Молдера. К протоколу вскрытия она добавила свои размышления, не менее ценные для напарника. Протокол содержал исчерпывающую информацию для врачей-профессионалов, оставаясь для Молдера, по большей части, китайской грамотой. А вот резюме Скалли подчеркивало действительно важные моменты и позволяло любому дилетанту составить для себя ясную картину.

«Смерть, — писала Скалли, — это событие, которое отражается в архивах. По естественным и неестественным причинам тело перестает функционировать. Причины и следствия могут быть четко установлены. Каждое тело может рассказать свою историю.

Если жертву задушили, исследования вен и глазного дна четко это покажут. Если жертву застрелили, входное отверстие и следы пороха помогут восстановить события, приведшие к смерти, и, возможно, даже установить мотив. Волосы и ткань, осколки стекла, пластик:, даже остатки хитинового покрова насекомых помогут восстановить условия, в которых происходила смерть.

Возможно, эту иронию понимают только те, кто производит вскрытия и лабораторные исследования. Смерть, как и сама жизнь, тоже драма с началом, серединой и концом. И мы, патологоанатомы, можем прочесть эту драму.

Я считаю, проведя эти исследования и вскрытие, что жертва умерла насильственной смертью и целью убийцы было исключительно извлечение части ее волос и ногтей.

Время смерти точно определено быть не может в связи с тем, что тело находилось в холодной среде, скорее всего в воде. Все возможные следы потеряны; во всяком случае, для их обнаружения возможностей местной лаборатории не хватает.

Рекомендую отправить тело в Вашингтон для исследования его лучшими специалистами ФБР, с целью получения отпечатков пальцев и более глубокого исследования».

Скалли еще несколько минут сидела у стола, нерешительно глядя на компьютерный экран, потом приписала к резюме:

«Не для протокола также записываю, что убийство детей — одно из самых трагических преступлений, а убийство, с которым пришлось столкнуться мне, — вообще одно из самых бесчеловечных в этой области».

Региональное отделение ФБР Миннеаполис, Миннесота

Комната для опознаний была разделена зеркальным стеклом, чтобы подозреваемые, сами будучи хорошо видимыми, не могли видеть свидетеля. Выстроившиеся спиной к стене шестеро мужчин были отобраны среди служащих моргов, похоронных бюро и кладбищ, в соответствии с описанием, данным подругой убитой девушки. Конечно, здесь были только те, кто не смог представить удовлетворительное алиби. Все — высокого роста, темноволосые, атлетического сложения, в возрасте около 30 лет. Они знали, в чем их подозревают, и явно волновались. Как узнать, чем является это волнение? Страх ли это убийцы перед разоблачением или страх честного человека перед возможной ошибкой свидетеля?