Крис Картер - Аватара. Файл №321

Пробуждение было долгим, растянутым во времени и пространстве. Но проснувшееся существо ничего не знало ни о том, ни о другом. Оно просто нежилось в теплых потоках и искало причину своего пробуждения.

Компания «Браво» шла тяжко и к июню 68-го дышала на ладан, хотя, вопреки общему мнению, все было не так уж плохо. Над высотой стоял красноватый дым, первый взвод уже попал под огонь, но контакт с ним был прерван еще до того, как высадился второй. По крайней мере, он не помнил, чтобы в тот день по ним стреляли. Это случилось вечером.

Над головами проплыла «вертушка» с красным крестом на боку. Похоже, первый взвод потрепали основательно.

Он проводил вертолет взглядом и выбросил в пыль окурок. Его второй номер в расчете сделал то же самое. Второй номер сидел в окопах с марта. Через некоторое время «вертушка» вернулась. Второй номер посмотрел на него, сказал, что больше не выдержит, вынул пистолет и выстрелил себе в левую руку.

Он вызвал врача. Второй номер бормотал про рану «на миллион баксов», про то, что негоден к строевой, что теперь у него есть пропуск в Штаты. Потом раненого увели к вертолету. Он не вспоминал об этом парне месяцев пять, пока снова не встретил его. Парня эвакуировали в Японию, он побывал под трибуналом и теперь снова тянул лямку, но теперь уже в штрафном батальоне. Плюс пять месяцев к сроку службы.

Вернувшись, он однажды услышал в толпе реплику — модную по тем временам. «Что они мне сделают? Пошлют во Вьетнам?»

— Пет, — ответил он. — Просто посадят в тюрьму.

Адвокатская контора «Дж. Кессель и Дж. Кессель»

Вашингтон, округ Колумбия 7 марта 1996 года

За окном шел дождь. Заливал стекло, барабанил по жестяному карнизу, заволакивал мутной дымкой дома вдалеке. На улицах, как на весеннем лужке, распустились разноцветные зонтики. Дождь был теплый и веселый, словно пытался отвлечь от грустных мыслей. Наверное, ему это даже почти удалось, потому что ни одной мысли в голове не осталось. Сплошное серое уныние. Почти полчаса зажатая в руке авторучка зависала над бумагой.

— Вот… вот и все, да? Я подпишу… и все будет кончено?

Затянутая в деловой костюм женщина смотрела в окно и ждала, когда он решится.

— Нет, Уолтер. Все будет кончено, когда я подам бумаги в Коллегию адвокатов.

Он принялся разглядывать авторучку, чем выиграл еще минуту. Черный «паркер» с полустершимся золотым ободком. «Сюрприз, сюрприз… Держи, будешь писать свои отчеты».

— Эта ручка… ее подарок, — и повторил, как будто с ним спорили. — На годовщину свадьбы. Я только не помню, на которую годовщину…

Пусто и холодно, как в необжитом доме. Нет — в заброшенном. Стены которого уже подъела плесень. По комнатам гуляет сквозняк и шуршит мусором на полу. А за окном не прекращается дождь.

Женщина в деловом костюме заглянула в бумаги через его плечо. От нее пахло дорогими духами. Тоже подарок Шерон. Она любит делать подарки. Приходит с загадочным видом и сует сверток.

Адвокат Джейн Кессель сама себе напоминала мамашу, пытающуюся впихнуть в упрямое чадо порцию овсяных хлопьев на завтрак. Чадо упиралось изо всех сил и, кажется, собиралось запустить тарелкой в зануду-родителя.

— Уолтер, документы нужно было сдать в конце рабочего дня, а это событие произошло десять минут назад.

— Я знаю, который час, — огрызнулся он.

— В таком случае — ставь подпись.

Он сцепил зубы и завинтил колпачок ручки. Адвокат (Джейн терпеть не может, когда ее называют адокатессой, и уж совсем не приведи господь сказать про нее адвокатша) открыла было рот и набрала новую порцию воздуха для увещеваний, но он уже решительно выдирался из-за стола, чуть было не смахнув бумажную залежь на пол. Старательно спрятал ручку во внутренний карман — от греха подальше.

— Уолтер, что ты делаешь?

— После семнадцати лет один день можно и потерпеть, — сообщил он, торопливо нашаривая рукав пальто.

— Послушай, никто лучше меня не знает, какая это душевная травма…

Он сражался с пальто, как с личным врагом, и все-таки одержал верх. Доверительно-профессиональный взгляд Джейн («черт подери, Уолтер, не первый же день мы знакомы, ты мне нравишься, идиот, и Шерон мне нравится, и не могу я понять, какого дьявола вы решили тут устроить всем мотание нервов по первому разряду, то она украдкой рыдает у меня на плече, то ты пытаешься не раскиснуть у меня же в кабинете») наткнулся на пустоту за его очками.

— Джей, не строй из себя крутого адвоката. Завтра я все подпишу.

— И будешь терзать себя еще один день? — уныло спросила она его спину.

— Я сказал: завтра. Значит, завтра.

Очень хотелось как следует ахнуть дверью, но помощник директора Уолтер С. Скин-нер крайне аккуратно закрыл ее за собой.

Чесапик-холл Отель «Амбассадор»

Сдержанно веселилась толпа. Толпа была хорошо одета и хорошо воспитана. Надо было пойти куда попроще и набраться там.

Скиннер сунул пальцы под галстук и выяснил, что уже давно расстегнул верхнюю пуговицу сорочки. Было душно. Было немыслимо душно.

Голос за его спиной не отвлек его от мыслей, потому что мыслей по-прежнему не было.

— Простите, вы заняли кому-нибудь это место?

Он недоуменно оглянулся. Сказывался некоторый перебор в выпитом. Помещение слегка покачивалось, самую малость. Как в поезде.

— Это единственное свободное место, — пояснила девушка, улыбаясь.

Белокурая девушка. Миловидная. Очень ухоженная. У нее была хорошая улыбка. Не нахраписто-нагловатая. Чей-нибудь секретарь, решил Скиннер. Раньше он ее здесь не видел.

— Валяйте.

Она села аккуратно, продолжая улыбаться, словно извинялась, что помешала. С другой стороны стойки возник бармен:

— Добрый вечер, что будете пить?

— Мне, пожалуйста, тоник с лимоном.

— Сэр, вам налить еще?

В этот момент Скиннер как раз глубоко задумался над улыбкой сидящей рядом девушки и ответил не сразу:

— А., да… конечно.

Надо бы притормозить и пойти домой. Запереться в серой пустоте и сидеть, уставившись в телевизор. А завтра пойти и подписать эти долбанные бумаги. А до этого всю ночь не выключать свет, потому что все опять может повториться. Перспективочка, б-блин. У девчонки хорошая улыбка, подумал он, чтобы отвлечься.

— Спасибо.

— За что? — изумился Скиннер. — Зато, что я заказал себе выпивку?

Получилось грубее, чем хотелось. Но девушка не обиделась. Она была спокойна и весела, как сегодняшний дождь. От нее даже пахло дождем. Не сыростью, а хорошим весенним дождем. И совсем еще молодыми почками на ветках. Он привычно поймал себя на лирике и, привычно смутившись, вернулся к действительности.