Роберт МакКаммон - Неисповедимый путь

– Он будет жить, – прошептал Крипсин. А затем крикнул, сотрясая комнату: – Он будет жить!

Уэйн сел, невидяще глядя перед собой. Из его носа продолжала течь кровь, а голова была полна черной пульсирующей боли.

– Он целитель, – выдохнул Крипсин, в изумлении широко раскрыв глаза. – Он целитель, он целитель, он чертов целитель! Я нашел целителя! – Он повернулся к Уэйну, наступив одной ногой в лужу крови. – Ты всегда знал, что можешь делать это, да? Ты никогда не сомневался в этом! О, как долго я искал такого человека, как ты! Ты можешь лечить все, да? Раки, лихорадки, чуму, все!

Сын Сатаны, сквозь пелену боли думал Уэйн, выпущенный в мир. Дразнящий меня. Я всегда знал, что могу делать это. Смерть заслуживает смерть. Послать демона в Ад к ведьме. Я всегда знал, что смогу пробудить это!

– Боже мой, Уэйн! – говорил Крипсин. – Что за дар ты имеешь! Я дам тебе все, что ты не пожелаешь! Ты хочешь остаться здесь со мной, да? Здесь, где безопасно, где никто не нападет на тебя? Что ты хочешь, Уэйн? Я дам тебе…

– Мальчишку-демона, – прошептал Уэйн. – Я…

Хочу, чтобы он умер. Он выпущен в мир и распространяет смерть как чуму. Смерть заслуживает смерть.

– Крикмор-младший? Все, что ты пожелаешь, будет сделано. Все, что угодно. Мы знаем, что он в Чикаго в… – Он не смог вспомнить и пощелкал пальцами призывая Найлза.

– Институте Хиллберн, – подсказал Найлз. Курьер прибыл сегодня утром, привезя сверток с прядями волос и письмо, которое Тревис Бикстон нашел в доме Крикморов. На конверте был адрес института, а внутри находилось письмо от Крикмора-младшего.

– Точно, – сказал Крипсин. – Но этот парень не может повредить тебе, Уэйн. Ты же боялся его матери, не так ли? И теперь, когда она…

– Мертв, – сказал Уэйн, переведя невидящий взгляд на мужчину. – Мертв, мертв, я хочу, чтобы этот демон был мертв.

Крипсин быстро обменялся взглядом с Найлзом, а затем снова посмотрел на Уэйна.

– Теперь я хочу, чтобы ты пошел в свою комнату. Мистер Дорн даст тебе кое-что, чтобы ты расслабился. Завтра ты сможешь полетать с Кумбсом на «Челленджере». Целый день, если хочешь. Как ты на это смотришь?

– Да, сэр.

Дорн помог Уэйну подняться на ноги. Брэгг пошевелился и прошептал:

– Уэйн, не оставляй меня.

– Генри все еще плох, – изумленно проговорил Уэйн. – Что с ним будет?

– Мы позаботимся о мистере Брэгге. Иди. И еще, Уэйн…

Ты великолепно прошел испытание.

Когда Уэйн ушел, Найлз наклонился к Брэггу и, пока Крипсин восторгался по поводу способностей Уэйна, обследовал рану на горле. Найлз был изумлен тем, как быстро засохла кровь; он никогда не видел ничего подобного. Налитые кровью глаза Брэгга неотступно следили за ним. После недолгого периода наблюдения, как знал Найлз, Брэгг пойдет в мусоросжигательную печь.

– Что насчет мальчишки в институте, мистер Крипсин? – спросил он.

– У Уэллса не будет с этим проблем, а?

– Нет, сэр. – Он встал и отошел от тела. – Никаких проблем. Но вас не удивляет этот Крикмор-младший? Он имеет на Уэйна несомненное влияние. Может, нам стоит проверить, с чем это связано? Крипсин вспомнил, что ему сказал Уэйн в одной из первых бесед: «Крикморы служат Дьяволу и знают все секреты смерти». Он прищурился и некоторое время оценивающе смотрел на Найлза.

– Что-то, связанное с этой женщиной и ее сыном, давно засело в мозгах Уэйна, – тихо сказал Найлз. – Что это может быть? И можно ли это использовать для того, чтобы крепче привязать Уэйна к вам?

– Он никогда меня не покинет, – ответил Крипсин. – Сколько может прожить человек, мистер Найлз, если он ни разу не заболеет? Сто лет? Больше? – Он помолчал и произнес тихим мечтательным голосом: – Не умирать, и знать при этом секреты смерти. Это…

Сделает человека подобным Богу.

– Крикмор-младший, – сказал Найлз, – может знать об Уэйне что-нибудь полезное. Возможно, наши действия в отношении поводу женщины тоже были чересчур поспешными.

– Каково твое предложение?

Найлз начал ему рассказывать, а Крипсин слушал очень внимательно.

Это было последнее утро Билли в институте Хиллберн, и он уже упаковывал свой чемодан, когда услышал на первом этаже крик. Он почти инстинктивно понял, что это был голос Бонни.

Он нашел ее в гостиной с залитым слезами лицом вцепившейся в мистера Перлмана. Еще несколько человек смотрели что-то по телевизору. Билли оцепенело уставился на экран.

На фоне ночи стояло охваченное огнем здание. Под иллюминацией вздымающихся в небо потоков искр пожарные, одетые в кислородные маски, тянули лестницы к верхним этажам. Камера выхватила выпрыгивающих из окна на верную гибель людей.

– …

Произошел в два часа ночи в отеле «Алькотт» в Южном Чикаго, – говорил женский голос диктора, – где, вероятно, непотушенная сигарета стала причиной самого большого пожара в отелях за последнее десятилетие. Официальные лица склоняются к мнению, что около полуночи вспыхнул тлевший матрас, и огонь быстро распространился по зданию, которое с 1968 года использовалось в качестве временного места жительства для эмигрантов. Двое пожарных задохнулось в дыму, а что касается жителей отеля, то по предварительным данным погибло более сорока человек. Расчистка остатков здания потребует нескольких дней, и весьма вероятно, что во время нее обнаружатся и другие погибшие.

Ночь сменил угрюмый рассвет. Здание лежало в дымящихся руинах, и в его обломках копошились пожарные.

– Программа «Око чикагских новостей» снова выйдет в эфир в пять часов. Будьте снова с нами.

Затем станция вернулась к показу «Волшебника страны Оз».

– Это была не сигарета, – сказала Бонни, глядя на Билли. – Это была проводка. Это произошло точно так, как я и ожидала, и я не смогла это предотвратить, не смогла ничего сделать…

– Ты бы и не смогла это сделать, – сказала доктор Хиллберн. Она стояла около лестницы, ведущей на второй этаж, и тоже видела выпуск новостей. Этим утром она прочитала в газетах о разрушении огнем отеля «Алькотт» на Южной Колючей улице, и знала, что вестник Бонни опять был прав.

– Нет, могла. Я должна была рассказать кому-нибудь. Я должна была…

– Ты рассказала мне, – заметила доктор Хиллберн. Она взглянула на Билли, обвела взглядом других и снова посмотрела на Бонни. – Я нашла улицу Колючая на карте Чикаго. Это был плохой район Саус– Сайд, полный ночлежек для бродяг. Два дня назад я позвонила в полицейский участок и в бюро по предотвращению пожаров. Я объяснила кто я такая, и разговаривала, соответственно, с дежурным сержантом и секретаршей. Мне сказали, что на Колючей улице дюжины отелей для эмигрантов, и проверка их всех – задача невыполнимая. Ты сделала все, что в твоих силах, Бонни, и я тоже.