Роберт МакКаммон - Неисповедимый путь

– Билли! Пора ехать.

Когда Билли наклонился, что бы поднять свой чемодан, Рамона задержала его руку.

– Подожди минутку! Обещайте мне одну вещь! Вы будете заботиться о моем мальчике! Вы будете обращаться с ним, как с собственным сыном! Он не чурается тяжелой работы, но он не лошадь. Обращайтесь с моим мальчиком хорошо. Можете вы мне это обещать?

– Да, мэм, – ответил Чудо и слегка наклонил голову. – Я даю такое обещание. Хорошо… Пожалуй, я сам погружу это все в грузовик.

Он взял чемодан и направился к грузовику, оставив их наедине.

– Билли. – Голос был тихий и неразборчивый; его голубой глаз был затуманен смутными воспоминаниями о тех днях, когда стоящий перед ним юноша был еще маленьким мальчиком. На здоровой половине его лица появилась улыбка, но быстро пропала.

– Я уезжаю, папа. Я буду много работать и присылать вам деньги. Все будет прекрасно…

– Билли, – произнес Джон, – я…

Я хочу прочитать тебе. – Чувства затрудняли его речь, и ему стало тяжелее подобрать правильное слово. Он очень старался сконцентрироваться; он взял Библию, открыл евангелие от Матфея и поискал нужную цитату. Затем Джон с трудом начал читать: – Матфей, седьмая глава, стихи тринадцатый и четырнадцатый. «Входите…

Тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь…

Ведущие в погибель, и…

Многие идут ими; потому что узки врата и узок путь…

Ведущие в жизнь, и немногие…

Находят их». – Он закрыл Библию и перевел взгляд на сына. – Я читаю уже лучше.

Билли наклонился, обнял отца и поцеловал его в щеку. От него пахло «Виталисом», и Билли вспомнил времена, когда они вместе ходили стричься к Куртису Пилу. Когда он выпрямился, глаза отца сияли.

– До свидания, папа, – попрощался Билли.

Рамона обняла сына, и они направились к фургону Доктора Чудо.

– Будь осторожен, – сказала она хриплым от волнения голосом. – Будь сильным и гордым. Два раза в день чисть зубы и проветривай на ночь одежду. Помни, кто ты такой: ты – Билли Крикмор, и в твоих жилах течет кровь чокто.

– Да, мэм. Я буду присылать деньги каждую неделю, и я… – Он взглянул на фургон, и его охватил настоящий страх; он чувствовал себя попавшим в кораблекрушение матросом, которого медленно относит от земли. – Со мной будет все в порядке, – закончил он, когда страх утих. – Тебе нужно съездить на ближайшую заправочную станцию и накачать колеса «Олдсу». Я хотел это сделать сам, но…

Времени было мало…

– Ты пиши, слышишь? Помни о хороших манерах и не забывай молиться…

Доктор Чудо наклонился и открыл дверь машины. Билли вскарабкался в слегка засаленную кабину. Он захлопнул дверь, и Рамона снова обратилась к нему:

– Помни, кто ты! В твоих жилах течет кровь чокто, и…

Чудо включил зажигание.

– Ты готов, Билли?

– Да, сэр, – он взглянул в сторону дома, помахал отцу, а затем сказал матери: – Я люблю тебя.

Автомобиль тронулся.

– Я люблю тебя! – крикнула Рамона в ответ и пошла рядом с фургоном, пока тот на маленькой скорости объезжал рытвины. – Ложись спать пораньше, не засиживайся допоздна. – Она прибавила шагу, потому что фургон увеличил скорость. Из-под его колес начали подниматься клубы пыли. – Веди себя хорошо! – крикнула Рамона.

– Ладно! – пообещал Билли, и в следующее мгновение фургон помчался вперед, оставив Рамону позади. Рамона, прикрыв рукой глаза от пыли, смотрела, как фургон выезжает на шоссе. Он свернул налево и исчез за занавесью вечнозеленых деревьев, но Рамона продолжала стоять и смотреть до тех пор, пока звук двигателя фургона эхом не растворился в холмах.

Рамона повернулась и, поднимая тучки пыли, направилась к дому. Она несколько минут посидела на террасе с Джоном, а затем сказала ему, что ей надо отлучиться часа на два, чтобы съездить на заправочную станцию и в магазин в Файет. Он кивнул и сказал, что все прекрасно. На кухне Рамона достала из кувшина два доллара, проверила, что у Джона есть все необходимое, что может понадобиться за время ее отлучки, а затем взяла ключи от машины. Она выехала на шоссе в двадцать минут пятого и рассчитывала попасть в нужный ей магазин в Файете до закрытия в пять часов.

В Файете она припарковала «Олдс» рядом с ломбардом и кредитной конторой. В витрине ломбарда были выставлены дешевые кольца с фальшивыми бриллиантами, приемники, пара электрогитар, тромбон и несколько наручных часов. Над входом висела вывеска: «ЗАЛОГИ И ССУДЫ ХЭПА» и «ВЫ ВСЕГДА СЧАСТЛИВЫ, КОГДА ИМЕЕТЕ ДЕЛО С ХЭПОМ». Она зашла в контору, где единственный потолочный вентилятор гонял туда-сюда тяжелый, пыльный воздух.

– Могу я видеть мистера Тиллмана? – спросила Рамона у плосколицей женщины, стоявшей за одним из прилавков.

– Хэп? – переспросила та. Один глаз женщины с ярко-крашенными волосами был стеклянным и смотрел в пустоту, в то время как другой быстро оценивающе скользнул по Рамоне. – Да, он сзади, в своем кабинете. Если вы хотите его увидеть, то при… – Рамона двинулась между прилавками, направляясь в служебное помещение конторы. – Эй! Леди! Туда нельзя!

Рамона вошла в узкий сырой коридор, расположенный за зеленой занавеской. Она постучала в дверь кабинета и не дожидаясь ответа вошла внутрь.

«Хэп» Тиллман, расположив свое толстое тело на стуле и положив ноги на стол, курил сигару «Свишер Свит» и рассматривал журнал «Стэг». Он вскочил, разъяренный тем, что кто-то без разрешения вторгся в его святилище, и уже собирался метать громы и молнии, но тут увидел Рамону Крикмор. За ее спиной просунулась голова рыжеволосой женщины.

– Хэп, я ей говорила, что сюда нельзя.

– Все в порядке, Дорис. Я знаю мисс Крикмор. Оставь нас.

– Я говорила ей, что сюда нельзя. – Женщина стрельнула в Рамону злым взглядом и закрыла дверь.

У Тиллмана было мясистое лицо с квадратной нижней челюстью, и он был одет в иссиня-черный костюм, который смешно констатировал с его серыми бровями.

– Так! Мисс Крикмор, какой сюрприз видеть вас здесь!

Тиллман стряхнул пепел и снова сунул сигарету в рот. Вокруг его стола стояла баррикада поставленных друг на друга коробок; в углу комнаты располагались черные шкафы, а на стене висел календарь с изображением женщины в бикини, сидевшей верхом на арбузе.

– Чем могу быть полезен сегодня?

– Я хочу знать, – ответила Рамона.

– Что? – спросил он. – Я правильно вас расслышал?

– Да, я хочу знать. Прямо сейчас.

– Тихо! – Тиллман прыгнул, выпустив клуб дыма как паровоз, промчался мимо Рамоны и рывком открыл дверь. Он выглянул в пустой коридор, а затем снова закрыл дверь и запер ее на ключ. – Эта сучка Дорис подслушивает под дверью, – объяснил он. – Я ловил ее дважды. Черт побери, леди, у вас ужасно плохая память. У нас с вами был договор. Знаете, что это означает? Договор означает, что мы имели взаимообязывающий контракт!