Роберт МакКаммон - На пути к югу

– Выходи, я тебе сказала! – закричала Ханна. – Я уверена, что на сей раз я тебя зацепила.

Дэн услышал, как она перезарядила ружье и двинулась в его сторону. Ее шлепанцы щелкали по кирпичам. Дэн пошевелился и наткнулся плечом на какую-то длинную трубку. Он провел по ней рукой и нащупал холодные пальцы. Это была потерянная рука принцессы.

Дэн схватил ее и поднялся на ноги. В десяти шагах от него стояла Ханна Де Кейн; ружье смотрело прямо на Дэна. Он швырнул в нее руку и увидел, как она полетела, вращаясь, и ударила Ханну в плечо. Ханна заревела от боли и упала, выпалив в воздух. А Дэн со всех ног рванулся прочь, оставив позади себя Ханну, изрыгающую проклятия.

Он вновь отыскал пруд и побежал вдоль болотистого берега. Через несколько минут он выскочил из подлеска шагах в двадцати от своего искалеченного “шевроле” Хармон Де Кейн по-прежнему стоял на коленях, сжимая руками разорванный дробью живот.

Дэн склонился над ним и схватил кольцо с ключами. Глаза Де Кейна были закрыты, он еле-еле дышал.

Дэн снял у него с пояса ключи, и неожиданно глаза Де Кейна открылись; он поднял голову. Из уголков рта у него стекала кровь.

– Ханна? – задыхаясь спросил он.

– Спокойно, – сказал ему Дэн. – Какой ключ зажигания?

– Не трогай… Не трогай меня.

– Я не сделаю тебе ничего плохо. Какой ключ от… Рот Де Кейна широко раскрылся, и его истошный вопль прорезал ночь:

– Ханна! Он взял ключи!

Дэн ударил его так, словно Хармон был не ранен и полон сил, но тот продолжал орать. Дэн побежал к дому Де Кейна. Крики Хармона стихли, но Ханна вот-вот должна была появиться. Добравшись до фургона, Дэн распахнул дверцу, болтающуюся на скрипучих петлях, и скользнул за руль. Кабина вся провоняла лягушками. Дэн стал по одному вставлять ключи в замок зажигания. Первый не подошел. Второй – тоже. Краем глаза он заметил движение и, подняв голову, увидел бегущую вдоль дороги Ханну Де Кейн. Волосы развевались у нее за спиной, потное лицо было воплощением ярости. Она держала ружье, как дубинку, и Дэн понял, что у нее, должно быть, кончились патроны, но она все же полна решимости вышибить ему мозги.

Не подошел и третий ключ.

– Тебе не уйти! – громко крикнула Ханна. – Тебе не уйти!

Пальцы Дэна стали скользкими от пота. Он выбрал не следующий по порядку ключ, а через один.

И это был нужный.

Он повернул его и вдавил в пол педаль газа.

Мотор заурчал; из выхлопной трубы вылетели сгустки черного дыма. Дэн включил заднюю передачу, и микроавтобус нехотя подчинился, но Ханна уже была рядом. Она рванула дверцу машины и ударила прикладом ружья. Дэн скользнул вниз, вдавливаясь в сиденье, и приклад врезался в дверную раму. Ханна нырнула в кабину и попыталась одной рукой вцепиться Дэну в глаза, а другой – еще раз ударить ружьем. Он отпихнул ее ногой, и она соскочила. Дэн развернул машину, взметнув стену пыли, и, включив первую скорость, нажал на акселератор. Фургон рванулся вперед. Боковое стекло разлетелось на куски от очередного удара приклада; осколки вонзились Дэну в шею. Он обернулся и увидел, что Ханна Де Кейн бежит за машиной, пытаясь ухватиться за открытую дверцу. Дэн оставил ее далеко позади и отыскал, где включаются фары почти за мгновение до того, как едва не врезался в раскидистую иву. Вывернув руль, он захлопнул дверцу и взглянул в боковое зеркало, но сквозь пыль ничего не смог разглядеть. Впрочем, он не удивился бы, если бы Ханна Де Кейн висела сзади, вцепившись зубами в выхлопную трубу.

Дэн выехал на шоссе и рванул в сторону Александрии. Приклад все же задел его плечо; кость была цела, но все же плечо сильно болело. Впрочем, лучше так, чем расколотый череп. Дэн подумал, не остановиться ли у заправки и вызвать скорую помощь, но потом решил, что Ханна первым делом забежит в дом и сама это сделает. Бак микроавтобуса был заполнен не меньше чем на три четверти, что было небывалым счастьем. У Дэна остался бумажник, одежда, что была на нем, и бейсболка. Ну, и конечно, его собственная шкура. Дэн считал себя счастливчиком.

Ханна остановилась. Бежать за машиной было бесполезно, ее легкие уже горели огнем. Она смотрела, как огни микроавтобуса исчезают во тьме, и ее пальцы то сжимались, то разжимались вокруг незаряженного ружья. Теперь она смогла расслышать голос мужа… Уже совсем слабый… Зовущий ее:

– Ханна? Ханна?

Наконец она повернулась спиной к шоссе и, морщась от боли в ушибленном бедре, захромала туда, где все еще стоял на коленях Хармон.

– Ханна, – застонал он. – Я ранен. Она потеряла сланцы, и по пути порезала ногу осколком стекла. Этот порез и скопившаяся в душе Ханны злость заставили сработать какую-то бомбу у нее в голове.

– Позови кого-нибудь, – проговорил Хармон. – Ты… собираешься…

– Ты лишил нас пятнадцати тысяч долларов, – голос Ханны был пустым и слабым. – Ты вечно все портишь.

– Нет… Я не хотел… Это все ты… Ты испортила. Она покачала головой.

– Он раскусил тебя, Хармон. Он знал. Я велела тебе убраться с дороги, разве не так? И теперь мы лишились пятнадцати тысяч. Боже мой, ну что еще я могла сделать… – она замолчала и тупо уставилась в пыль; в висках у нее стучало.

– Я ранен, – опять простонал Хармон.

– Угу. Не беспокойся, в больнице тебя заштопают. Он протянул к ней окровавленную руку.

– Ханна… мне нужна помощь.

– Да-да, – ответила она. – Но теперь,; я думаю, мне прежде всего нужно помочь себе. – Ее глаза блестели, как мелкие твердые камни. – Очень плохо, что этот убийца остановился именно здесь. Очень плохо, что мы узнали, кто он такой. Очень плохо, что он вырвал из твоих рук ружье.

– Что? – прошептал Хармон.

– Я пыталась помочь тебе, но не смогла. Я побежала в лес и спряталась, а когда вышла, то увидела, что он сделал с тобой.

– Ты… Ты… Ты потеряла рассудок?

– Моя мать всегда говорила мне, что пути Господни неисповедимы, – сказала Ханна. – Я никогда не верила ей – до этой самой минуты.

Хармон смотрел, как его жена поднимает ружье над головой, словно дубинку.

Он тихо захныкал.

Приклад опустился вниз со всей горькой яростью, вложенной в него Ханной. Раздался звук, похожий на треск перезрелого арбуза. Ружье поднялось вновь. После нескольких ударов приклад раскололся, и Ханна Де Кейн остановилась. Задыхаясь, она посмотрела вниз на жалкие останки и не смогла понять, что именно видит перед собой. Она вытерла ствол ружья о подол платья, бросила оружие на землю и захромала в дом, чтобы позвонить по телефону.

Покрытый пятнами ржавчины микроавтобус медленно полз по улицам Александрии мимо темных притихших домов и дождевальных установок, шипящих над высохшими коричневыми лужайками.

Дэн ехал медленно, опасаясь полиции. Плечо онемело, а все тело, казалось, прошло несколько кругов в бетономешалке, но он был жив и свободен, и до парка Бэзил оставалось уже меньше мили.