Роберт МакКаммон - Жизнь мальчишки. Том 2.

Как видите, это жизнь и девчонок, не только мальчишек.

Мы покатили вдоль Мерчантс-стрит к центру города, к его притихшему сердцу.

На улице с трудом можно было отыскать открытый магазин или лавочку. Закрыта была парикмахерская мистера Доллара, “Пигли-Вигли”, кафе “Яркая звезда”, магазин скобяных товаров, “Лирик” — все-все. Витрины Вулворта были скрыты жалюзи. Стремительный рост числа магазинов, закусочных, ресторанов, отелей и супермаркетов в Юнион-Тауне задушил коммерцию в нашем городке, как когда-то открытие “Большого Поля” привело к гибели нашей молочной. Жизнь не стоит на месте, но можно ли назвать это прогрессом?

Мы проследовали мимо мэрии. Тишина. Позади остался плавательный бассейн и остов “колеса обозрения”. Тишина, и здесь тишина.

Мы проехали мимо домика мисс Гласс Голубой. Услышать тишину там, где когда-то звучала музыка, было по-настоящему тяжело.

Мисс Гласс Голубая. Мне хотелось бы поведать вам, что произошло с ней, но я не знаю о ней ничего. Если она еще жива, то ей сейчас должно быть все восемьдесят. Мне просто не известно о ней ничего, и все тут. Так же, как и о многих других, кто уехал из Зефира за прошедшие годы: о мистере Долларе, о шерифе Марчетте, о Джазисте Джексоне, о мистере и миссис Дамаронд, о Ниле Кастиль и Гэвине, о миссис Велведайн, о мэре Своупе. Надеюсь, что все они живы и здоровы и поныне и проживают в других городах. Надеюсь, что все они забрали с собой по кусочку Зефира, и куда бы они ни отправились, они бросили в землю на новом месте семена нашего городка. Так, как это сделал я.

После окончания колледжа я три года трудился в газете в Бирмингеме, был журналистом. Писал передовицы и редактировал статьи других. Возвращаясь с работы в свою квартиру, я садился к своей волшебной шкатулке — не той шкатулке, что прежде, но новой, хотя и не менее волшебной — и писал, писал, писал. Рассказы я упаковывал в коричневые конверты и отправлял в почтовый ящик, чтобы в большинстве случаев они вернулись назад. Потом, скорее от отчаяния, я решил написать роман. Поразительно, но он сразу же нашел издателя.

Сегодня моих книг — библиотека. Пока еще небольшая. Но растущая с каждым днем.

Я замедлил ход машины у большого дома с пристройками в конце улицы, рядом с амбаром.

— Раньше он жил здесь, — объявил я Сэнди.

— Ого! — подала голос Скай. — Зловещее местечко! Словно дом с привидениями.

— Нет, — отозвался я. — Сейчас это просто дом — я так думаю.

Подобно тому как Бо известно все о футболе, для моей дочери нет секретов о домах с привидениями. Она отлично знакома с Винсентом Прайсом и Питером Кашингом, фильмами Хаммера, произведениями По, “Марсианскими хрониками” и городком под названием Салимов Удел. Кроме того, ей также известно про путешествие Алисы сквозь зеркало и о стойком оловянном солдатике, гадком утенке и маленьком путешественнике Стюарте. Она знает многое о Стране Оз и Тарзане; несмотря на то что она еще слишком мала, чтобы оценить что-то, кроме картинок в книжках, она уже способна различить стили Ван Гога, Уинслоу Гомера и Миро. Она слушает Дюка Эллингтона и Каунта Бэйси, не забывая при этом о “Бич Бойз”. Лишь на прошлой неделе она спросила у меня разрешения повесить в своей комнате над зеркалом постер. По ее словам, чувак, изображенный на картинке, был необыкновенно крутой.

Его звали Фредди.

— Скай, — сказал ей я. — По-моему, наедине с этой физиономией в комнате ты не сможешь заснуть…

И тут же остановился. Ого, подумал я, ого, что творится. Вот так-то.

Фредди повстречался со Скай. Попробуй расскажи-ка ей теперь о том, что вредно верить во всякое такое, да?

Повернув машину на Хиллтоп-стрит, я покатил в сторону дома.

Книжки писались легко. Работу нельзя было назвать простой, но мне она нравилась. Сэнди и я — не из тех людей, кому для того, чтобы быть счастливым, обязательно нужно владеть половиной мира. Что касается меня, то, получив первый аванс, я вполне был доволен тем, что купил красное авто с откидным верхом, которое давно уже зазывно манило меня со стоянки подержанных машин, и мы с Сэнди устроили себе отличные каникулы в Новой Англии. Я чувствовал себя в такой машине словно гонщик. Потратив немало времени и некоторое количество денег, я придал своему кабриолету такой вид, какой он, должно быть, имел в дни, когда Зефир хвалился своими новостройками. Иногда, гоняя в одиночестве по шоссе в своем красном автомобиле, когда ветер развевает мне волосы, а солнце палит в лицо, я ловил себя на том, что пытаюсь разговаривать с ним. Я даже дал ему имя.

Вы знаете, как я назвал его.

Когда мы переехали из Зефира, велосипед тоже отправился с нами в путешествие. У нас бывали приключения; золотой глаз повидал на своем веку всякой всячины, но всегда и во всем оберегал меня от любых неприятностей. Но время шло; рама моего велика начала кряхтеть под моим весом, и рукам моим перестало хватать размаха руля. Велик отправился в кладовку, где остался стоять, прикрытый голубым ковром. В один прекрасный уик-энд, вернувшись из колледжа, я обнаружил, что мама устроила гаражную распродажу, включив в нее и содержимое кладовки. “Вот тебе деньги, которые один человек согласился выложить за твой старый велик! — сказала она, протянув мне двадцатидолларовую бумажку. — Он купил твой велосипед для своего сына, разве это не здорово? Эй, Кори? Разве это не здорово? ”

“Это здорово”, — ответил я маме. А потом уткнулся отцу в плечо и заплакал, словно мне было снова двенадцать лет.

Мое сердце разрывалось на части.

Вот он. Он снова передо мной.

— Это мой дом, — сказал я Скай и Сэнди. Мой дом постарел, вылинял под солнцем и дождями. Он нуждался в покраске и ремонте. Он нуждался в заботе и любви, но некому было дать их ему, потому что он был пуст. Остановив машину у обочины, я взглянул на крыльцо и внезапно увидел, как дверь открылась и наружу вышел отец — широко улыбаясь и приветствуя меня. Он был в отличной форме, строен и подтянут, таким, каким я его запомнил.

— Привет, Кори, — крикнул он мне. — Как дела? Отлично, сэр, ответил я.

— Ты добился своего в жизни, я верил в тебя. Ведь я прав, верно?

Да, сэр, вы правы, ответил я.

— У тебя красивая жена, Кори, и прекрасная дочь. И книги, которые ты написал! Я всегда знал, что ты добьешься своего, всегда, с самого начала.

Отец? Как ты смотришь на то, если мы поживем немного в нашем доме? Тебе хочется этого?

— Ты хочешь войти в наш дом?

Отец оперся плечом на один из столбиков крыльца.

— Но зачем тебе это, Кори?

Я думал, что.., может быть, тебе тоскливо там одному.., там внутри так тихо.

— Тихо? — Отец от души рассмеялся. — Иногда мне действительно хочется, чтобы здесь было потише! Здесь никогда не бывает тихо.