Брайан Ламли - Путешествие в Мир Снов

Глаза Атала, затуманенные видениями давнего прошлого. Но во взгляд старика вновь сфокусировался на моем лице… Потом он положил руку на мое плечо и продолжил торжественно и печально:

— Да, так гласят легенды и Четвертая Книга Дхарсиса… Так ты говоришь, что огромный рубин снова появился в обжитых местах Мира Снов. Тогда многие странные события становятся более-менее понятны. А теперь послушай, Грант Эндерби — я знаю, что надо сделать. Но это очень опасно. Неудача грозит не только гибелью твоему смертному телу, но и вечным проклятием бессмертной души! Я не могу просить кого-либо пойти на такой риск!

— Я дал себе слово отомстить за людей Дилат-Лина, — сказал я ему. — Моя клятва сохраняет силу, потому что, хотя Дилат-Лин и потерян, я могу грезить о других городах. Но не хочу видеть на их улицах рогатых чудовищ, торгующих проклятыми рубинами! Атал — скажите, что я должен делать.

Старик кивнул и начал переводить один из отрывков Четвертой Книги Дхарсиса. К сожалению, я не мог помочь ему и удовольствовался ролью стороннего наблюдателя. Хотя многие вещи во сне становятся гораздо проще, смысл этих отрывков был надежно скрыт от любопытного дилетанта — не важно, спящего или бодрствующего.

Медленно шли часы. Атал, листая тяжеленные старинные труды, буква за буквой составлял слоги, переводя немыслимую — для непосвященного — абракадабру. Я начал узнавать некоторые символы — мне доводилось их видеть в «запрещенных» томах — и даже попытался произнести вслух начало текста — «Тетраграмматон Тхабайте Сабаотх Тетхиктос»… Но Атал заставил меня замолчать, толкнув острым локтем в бок. Я удивленно посмотрел на него. Взгляд священника был переполнен ужасом.

— Уже почти ночь, — осуждающим тоном сказал он, ударяя по кремню, чтобы зажечь восковую свечу. При этом руки старика тряслись намного сильнее, чем это мог бы объяснить его почтенный возраст, — и тени за окном удлиняются. Ты что, хочешь вызвать Его без предварительной защиты? Не сделай такой ошибки. Ведь для него расстояние не имеет значения. При желании мы могли вызвать Летящего-в-Луче даже отсюда. Однако вначале ты должен возвести чары над Дилат-Лином, чтобы, выпустив первичное зло из рубина, остановить его — иначе мерзкая тварь сметет Мир Снов, превратив его в измерение кошмаров. И ты, Провозглашающий Слова, умрешь одним из первых — примешь ужасную смерть!

Я пробормотал извинения и стал слушать указания Атала, хотя мои глаза следили за его скрипящим пером.

— Ты должен отправиться в Дилат-Лин, — сказал мне старик, — взяв с собой оба эти заклинания. Одно из них (свиток с ним необходимо держать слева от себя) служит для возведения защитной Стены Наач-Титха вокруг города. Чтобы сработало это заклятье, ты должен обойти вокруг Дилат-Лина и, вернувшись в начало пути, обязательно замкнуть круг несколькими шагами, распевая слова на ходу. Конечно, тебе придется пересечь залив. Я бы посоветовал сделать это на лодке, поскольку в ночном море найдется немало желающих закусить неосторожным пловцом.

— Когда ты замкнешь круг, появится стена. Затем ты сможешь использовать второе заклятье, но произнести его нужно только один раз. Оно разрушит огромный камень. Свиток с этим заклинанием нужно держать справа от себя. Надеюсь, ты ничего не перепутаешь — ни очередность песнопений, ни положение свитков. Ошибка вызовет катастрофу! Я использовал чернила, которые светятся в темноте, поэтому ночь не будет тебе помехой. Когда ты все это проделаешь — твоя месть свершится. Ты исполнишь свою клятву и остановишь нашествие злых сил. Никакое существо или вещь не сможет проникнуть внутрь Дилат-Лина или выйти наружу до тех пор, пока стоит Стена Наач-Титха. Летящий-в-Луче окажется на свободе — среди рогатых… И еще одно предостережение, Грант Эндерби. Не смотри на результаты своей работы! Это зрелище не предназначено для глаз человека.

Я выехал из Ултара в сумерках и, пересекая на неторопливом яке пустыню, скользил рассеянным взглядом по вершинам дюн. Коршуны кружили высоко в небе, пронзительными криками оповещая о приближении ночи. И вскоре ночь наступила, съев все краски мира и удлинив на благо мне тени… Прячась среди теней, я достиг окраин Дилат-лина. Там, на краю пустыни, я привязал своего яка и отправился на западный берег залива, бормоча заклятье Наах-Титха.

Меня радовало, что тоненький месяц еле-еле освещал пустыню, поскольку я не был уверен, что среди песков не бродят дозорные из города. Ах, как прежде я любил Дилат-Лин! Теперь же он олицетворял собой место сосредоточения Зла. На улицах и площадях его не было обычных огней, но когда совсем стемнело, я увидел многие тысячи крошечных красных точек, и только в одном месте сияло мертвенно-алое огромное пятно, странным образом напоминающее Юпитер, который в юности я часто рассматривал в телескоп своего приятеля. Хотя город казался пустым — видимо, людей в нем и в самом деле не осталолсь — чудовищный обитатель камня на главной площади по-прежнему наполнял его своей гипнотической силой. Но она расходовалась впустую, не оказывая на нынешнее население Дилат-Лина ни малейшего действия.

Когда я прошел половину пути по периметру города, до меня донеслись звуки музыки и мерцающие огни заскакали по окраинным улицам Дилат-Лина. Содрогаясь, я увидел рогатые фигуры, прыгающие и кувыркающиеся в свете ритуальных адских огней. Приземистые тела чудовищ дергались и качались в такт какофонии погремушек из сухих костей и сдавленному вою флейт. Мой слух и зрение решительно отказывались выносить этот ночной концерт, поэтому я поспешил прочь, беззвучно напевая заклинание и чувствуя — по дрожанию колдовской энергии в ночном воздухе — как из пустоты возникает странное магическое строение.

Я прошел более трех четвертей пути, когда услышал далеко позади звук, от которого у меня на затылке волосы встали дыбом, а лоб покрылся холодным потом. Это был испуганный рев моего яка. Обратившись в слух, я побежал и, уже выскочив на берег, услышал то, чего ждал и боялся — жуткий, улюлюкающий крик тревоги!

У берега — на мое счастье — оказалась небольшая одноместная лодка. Такие лодки в прежнем Дилат-Лине использовали ловцы осьминогов. Каким бы хрупким и ненадежным ни казалось это суденышко — нищему выбирать не приходится. С этой мыслью я шлепнулся на измазанную смолой скамейку, обратив благодарственную молитву к ночному небу за то, что мне не пришлось долго искать лодку.

На дне лодки я обнаружил старое весло и, по-прежнему распевая безумные слова заклятия, расшифрованные Аталом, принялся отчаянно грести, направляясь к черной полосе дальнего берега залива. И как бы неуклюже ни выглядела эта лодка, она быстро неслась по темной воде.