Брайан Ламли - Из глубины

После паузы голос Карстерза послышался снова:

— Он все еще не... гипнозу. Во время нашего первого... он сильно сопротивлялся... Необязательно плохой знак. Надо... проверить. Я сделаю это завтра, с помощью письма. Возможно, всего лишь возможно... солгал... дату рождения. В этом случае... есть время найти кого-нибудь другого.

— Но... мало времени! — вступил в разговор четвертый голос. — Они множатся внутри вас, Мастер, голодные, а праздник Факелов... так скоро.

Голос казался низким и вязким.

Вскоре Карстерз заговорил вновь, его голос поднялся на один-два тона. Несмотря на то, что он все еще звучал гулким, он зазвенел. В нем слышались нотки торжества:

— Да, они множатся, Могильная Орда... Они знают, что приближается их время! И тогда... То, что останется, будет принадлежать им. У них будет новый хозяин! — его голос стал тише, но все еще отчетлив. — Если Кроу солгал, я разберусь с ним. Тогда, — и тут его голос наполнился неожиданным демоническим сарказмом, чем-то вроде веселья безумца, — возможно, ты, Даррелл, вызовешься устроить пир червя? Вот, взгляни, как ты им нравишься!

За этим последовало шарканье ног и резкий звук передвигаемой мебели. Раздался вязкий булькающий крик, и Кроу едва успел отступить в крошечную нишу, так как дверь кабинета распахнулась, и в коридор сломя голову вылетела темная фигура, чуть не врезавшись в небольшой столик, стоявший рядом с дверью. Бледный человек с выпученными глазами пронесся мимо Кроу к входной двери. Он споткнулся и негромко застонал, потом швырнул на пол что-то, что с глухим звуком плюхнулось на вытертый ковер.

Когда за ним захлопнулась дверь, Кроу на цыпочках пробрался обратно в библиотеку. По пути ему на глаза попалось нечто маленькое и розовое, ползущее по полу в том месте, куда его бросил Даррелл. И все это время по дому разносился лающий кашель Карстерза...

Теперь вполне разумно было бы предположить, что Титус Кроу без предисловий быстро-быстро навсегда распрощается с усадьбой Бэрроуз и Карстерзом, что он уедет домой, в Лондон, или даже еще дальше, вернет месячный заработок, авансом выплаченный ему Карстерзом, разорвет подписанный им контракт и тем самым положит конец... коварным планам работодателя. И, возможно, он поступил бы именно так; но вино уже оказало на него определенное влияние. Это страшно могущественное и вызывающее быстрое привыкание вино, подчиняясь колдовской воле Карстерза, крепко привязало Кроу к этому дому.

Даже ощущая свою растущую зависимость от вина, услышав об этом из уст Карстерза, Кроу обнаружил, что трясущейся рукой тянется к ужасной бутылке и наливает себе еще один бокал. В мозгу мелькали всевозможные кошмарные видения, одно страшнее другого: хаотические картины древнего безумия, омерзительные злоключения, вынесенные из множества смутных и обрывочных доказательств и подозрений. Но он не мог оторваться от вина, пока в голове у него окончательно все не перемешалось. Он заснул прямо на столе, положив голову на руку...

И снова, казалось, ему приснился сон...

На этот раз их было только трое.

Они появились молча, прокравшись в ночи. Один из них, вероятно, Карстерз, выключил свет. Теперь, в бледном свете луны, они стояли вокруг Кроу.

— Видите, — продолжал Карстерз, — моей воли и вина оказалось достаточно, чтобы позвать его назад. Теперь он прикован к Бэрроуз не хуже, чем цепями. В какой-то степени я даже разочарован. Его воля вовсе не так сильна, как показалось мне сначала. Или, возможно, я сделал вино чересчур крепким.

— Мастер, — заговорил тот, которого называли Гарбеттом, — возможно, глаза подводят меня в этом свете, но...

— Да?

— Мне кажется, он дрожит! И почему он не в кровати?

Кроу почувствовал на своем пылающем лбу холодную и липкую ладонь Гарбетта.

— Видите, он дрожит! Как будто чего-то боится...

— А! — отмахнулся хозяин усадьбы. — Твоя наблюдательность делает тебе честь, друг Гарбетт. Хорошо, что ты участвуешь в наших шабашах. Да, несмотря на то, что вино крепко держит его в своей власти, он все-таки дрожит. Возможно, он услышал что-либо из того, о чем ему лучше бы не знать. Ну, это можно уладить. А теперь помогите мне. Было бы нехорошо оставить его здесь, к тому же, лежа на кровати, он будет меньше сопротивляться.

Кроу почувствовал, как три пары рук подняли его, поставили на ноги и повели по полу, раздели и уложили в кровать. Он видел очень смутно, почти ничего не чувствовал, но слышал довольно отчетливо. Последним, что он слышал, был гипнотический голос Карстерза, приказывающий ему забыть... забыть. Забыть все, что он мог услышать этой ночью. Ибо все это было сном...

Утром в понедельник Кроу разбудил голос Карстерза. Болезненное январское солнце уже встало, и на стрелках его наручных часов было девять утра.

— Вы что-то заспались, мистер Кроу. Ну да ладно... Вы нуждались в отдыхе после беспокойных выходных, не так ли? Я уезжаю и не вернусь до темноты. Не хотите ли, чтобы я что-нибудь вам привез? Возможно, что-нибудь, что облегчило бы вам работу?

— Нет, — ответил Кроу. — Мне ничего не нужно. Но, в любом случае, благодарю вас. — Он заморгал, пытаясь прогнать сон, и почувствовал первый толчок тупой боли, разлившейся под его черепом. — Непростительно... Как я мог спать в столь поздний час. Не то чтобы я очень хорошо спал...

— Вот как? — удивился Карстерз. — Ладно, не волнуйтесь. Все в порядке. Уверен, что после завтрака вам станет значительно лучше. А теперь прошу меня простить. До вечера.

Кроу посмотрел ему вслед и еще несколько минут лежал, раздумывая и пытаясь не обращать внимания на туман в голове. Он был уверен, что ему снова приснился сон, но ясно помнил лишь совсем немногое, а мелкие подробности совершенно от него ускользнули. Он вспомнил, что рано возвратился в поместье Бэрроуз... но дальше в памяти зияла черная дыра. Наконец Кроу встал и, как только увидел на столе полупустую бутылку вина, понял, что произошло. Во всем виновато это чертово вино!

Рассерженный на себя за собственную глупость, он закрутился в утренней рутине и вернулся к работе над книгами Карстерза. Но теперь, несмотря на тот факт, что солнце стояло высоко, сияя по-зимнему ярко, Кроу казалось, что над домом все сильнее сгущаются тени и тьма становится все непрогляднее.

На следующий день, снова воспользовавшись отсутствием Карстерза, Кроу обыскал усадьбу Бэрроуз с чердака до погреба, но в сам погреб заглянуть ему не удалось. Он попытался, подергал дверь под лестницей, но обнаружил, что она надежно заперта. На втором этаже дома оказалось множество комнат, укутанных толстым слоем пыли и скудно обставленных, с пятнами плесени на стенах и попорченной мебелью. Наверху царило такое же запустение и упадок, как и внизу, хотя осмотр Кроу был по большей части поверхностным. Перед дверью кабинета Карстерза он, однако, вынужден был остановиться, так как им на миг овладело непонятное и пугающее чувство.