Брайан Ламли - Демогоргон

Порожденный грозой посланец сатаны, оттягивал свою паутину энергии обратно в сумрачное небо.

— Мы… возможно, мы победили! — Срывающийся голос Гальбштейна во внезапно наступившей тишине показался неожиданно громким.

— А может и нет, — проворчал Каструни. Он бросился в темноту — туда, откуда они с Гоковски столь неожиданно появились. Но за мгновение до того, как он скрылся, Трэйс заметил на его лице странное выражение мрачного насмешливого предвкушения… чего?

— Куда это он? — спросил Трэйс.

— Мы там кое-что привезли с собой, — ответил Гоковски. — Идея Димитриоса. На самый крайний случай — если все остальное провалится.

— Полночь, — прошептал Гальбштейн. — Сейчас мы узнаем, победили мы или нет.

Земля снова дрогнула, края входа в подземелье начали обваливаться, поднялись тучи пыли, несколько сохранившихся древних стен рухнули, превратившись в груды камней, а лендровер чуть накренился. Снизу донеслись звуки ужасающего грохота; из щелей по обеим сторонам второй Хоразинской плиты вырвались клубы пыли и дыма.

Затем послышался леденящий душу звук, от которого все четверо заскрипели зубами — до них донеслись приглушенные вопли, которые на сей раз определенно издавал Деккер. Он все-таки выжил и, обезумев от пережитого, сейчас стремился наверх, гонимый ужасом и смертельной мукой!

Толстяк появился снизу с резкой и потрясающей внезапностью, отбросив плиту в сторону так, будто она вообще ничего не весила: в овладевшем им безумии он стал вдесятеро сильнее нормального человека. С ног до головы его покрывали грязь и кровь, один бок дымился, а правая рука явно была перебита и бессильно висела. Деккер выскочил наружу что-то бессвязно бормоча. Какое-то мгновение он замер, оглядываясь, затем, смеясь неестественно высоким, тонким, почти женским голосом, бросился через руины к нависавшим над Галилейским морем скалам.

На мгновение четверо прячущиеся за лендровером людей застыли, пораженные сначала внезапным появлением безумца, а затем столь же неожиданным его бегством, но тут вскочил Гоковски.

— Чарли! Профессор! — крикнул он. — Нужно уложить плиту обратно!

Они бросились к входу в подземелье, ухватились за плиту и с трудом уложили ее на прежнее место. Не успела она снова перекрыть отверстие, как из темноты внизу, куда уходили в дым и тьму каменные ступени, снова послышались звуки. Мужчины попятились назад, испуганно переглядываясь.

Из-под плиты в щели вдруг полезли мерзкие, дурно пахнущие черные щупальца. Одно из них — тонкое, длинное, маслянисто поблескивающее — извиваясь, вдруг случайно коснулось плиты, и тут же все остальные отростки мгновенно втянулись обратно. В зловонной темноте под плитой полыхнули красные как угли дьявольские глаза, а затем послышался кошмарный голос, воззвавший:

— О-О-ОТЕЦ, ПОМОГИ МНЕ! ВОЛЯ ТВОЯ ИСПОЛНИТСЯ, МОЕ ВРЕМЯ ПРИШЛО, НО Я ИЗРАНЕН И СЛАБ. И МНЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ НУЖЕН ТРЕТИЙ. ПОЗВОЛЬ ДЕМОГОРГОНУ ПРИЙТИ МНЕ НА ПОМОЩЬ. ВЕРНИ ЕГО ОТТУДА КУДА ОН УШЕЛ — ПУСТЬ НЕМЕДЛЕННО И НАВЕКИ УНИЧТОЖИТ ЭТОТ ЗЛОВРЕДНЫЙ КАМЕНЬ. И ТОГДА Я СМОГУ ВЫЙТИ НАРУЖУ И РАСПРАВИТЬСЯ С ВРАГАМИ. ОТЕЦ, МОЛЮ ТЕБЯ — ПОМОГИ МНЕ ВЫБРАТЬСЯ!

Небо вверху казалось сплошным черным диском из туч — настоящая головокружительно вращавшаяся карусель невообразимой энергии. И когда Хумени воззвал о помощи, демон, сокрытый в этих тучах, откликнулся в последний раз. Из центра черного диска вырвалась одна-единственная молния и копьем белого пламени ударила точно во вторую Хоразинскую плиту, разбив ее. Мелкие осколки и куски гранита величиной с кулак дождем посыпались на мужчин и девушку, прятавшихся за машиной, а когда они наконец осмелились выглянуть, то увидели на месте входа в подземелье дымящийся кратер — на дне которого кипело и набухало все зло мира!

Затем зловещая масса начала подниматься и стало ясно, что это уже и не Хумени, и в то же время он. Он, и более чем он. В кратере вздымалось воплощенное семя сатаны. Это был Аб и это был Гидор Гадаринский, это был Боданг Монгольский Маг, и это было чудовище Гуигос — это были все они и еще множество других, безымянных, о ком умалчивала история. Это был человек — или нечто, составленное из людей — и это было чудовище. Чудовище, застигнутое врасплох во время своей метаморфозы — оставался еще один последний элемент — катализатор — без которого его обновление не могло состояться.

Антихрист на дне кратера наконец выпрямился во весь рост. Чудовище, покрытое слизью цвета смолы, с кошмарным ухмылявшимся лицом; гигантское создание, чья левая нога обросла густой черной шерстью , из подмышки виднелась огромная женская грудь, а пасть зияла в карикатурном подобии головы! Почерневшая и обожженная тварь, которая должна быть мертва уже две тысячи лет. Но чудовище жаждало вечной жизни!

— ТРЕТИЙ, — послышалось его басовитое карканье, сорвавшееся с почерневших губ. — ТРЕТИЙ — ТЫ!

Исходящие паром руки, с которых капала слизь, вдруг ПРОТЯНУЛИСЬ к Трэйсу, а огромные скрюченные пальцы изготовились схватить его. И когда эти нечеловеческие лапы уже готовы были сомкнуться на нем, чудовище запрокинуло трясущуюся голову и сквозь редкие, длинные, похожие на кривые костяные кинжалы зубы торжествующе возвестило ночи о своей победе.

Трэйс стоял неподвижно, как парализованный, похолодев от ужаса, — тут что-то с силой ударило его в бок, и он отлетел в сторону. Это оказался Каструни с перекинутым через плечо мешком — который он сбросил на землю и без промедления начал развязывать. В мешке явно находилось какое-то животное. И когда Каструни схватил его за задние ноги, раскрутил и швырнул вперед — прямо в ужасную, высившуюся посреди кратера тушу — животное отчаянно завизжало.

— Вот тебе, черный ублюдок! — как безумный расхохотался грек. —

Вот тебе твой третий! В прошлый раз это был бедный безвинный ослик, но сейчас я приготовил для тебя кое-что более подходящее. Это свинья, Джордж Хумени, или кто ты там — СВИНАЯ ПЛОТЬ ДЛЯ СВИНЬИ!

Создание в кратере испустило оглушительный хриплый рев ярости и неверия в возможность происходящего, затем обрушилось вниз, поглотив свинью.

— Назад, — обратился Каструни к остальным. — Быстро назад — и постарайтесь не смотреть. Поверьте, вам не стоить это видеть. — Он отвел своих спотыкавшихся спутников прочь. Но Трэйсу просто необходимо было знать.

— Я с вами, — сказал он, когда Каструни направился к дымящемуся кратеру.

Грек бесстрастно взглянул на него и устало пожал плечами.

— Наверное, это ваше право.

— ОТЕЦ! — продолжала хрипеть содрогающаяся пенящаяся масса в кратере. — ОТЕЦ! — Но сатана больше не слушал. Обессиленные тучи Демогоргона растворились в небе, где снова стали видны звезды, залившие землю своим чистым белым светом.