Брайан Ламли - Демогоргон

Через восемь часов — в одиннадцать вечера на пустынном причале сразу за Хенли, он понял, что не дадут.

— Понимаешь, — Голос дорого и стильно одетого Кота звучал очень холодно и бесстрастно , — со мной все просто. Я имею в виду — мне достаточно было разок взглянуть на тебя, и я тут же понял, что ты собираешься врать мне. А у меня, честно говоря, просто нет времени слушать всю эту чушь. Поэтому, что бы ты ни сказал, мои ребята сейчас обработают тебя. Обработают как надо. А через пару недель обработают еще раз. Так будет продолжаться до тех пор, пока ты все не вернешь, понял? И запомни: куда бы ты ни попытался свалить, сынок, и где бы ты ни попробовал сховаться, рано или поздно я тебя все равно найду — и все начнется заново. Так что советую подумать — пока будешь выздоравливать…

Вот и весь разговор.

Это была одна из ветреных, ненастных, грозовых летних ночей, и большинство людей сидело по домам. Так что если бы даже у Трэйса и нашлись силы кричать, все равно никто бы его не услышал. Поэтому ему только оставалось молча сносить процедуру. Но больше всего раздражала ухмылка Джилли, которая сидела на заднем сидении большого картеровского «мерседеса» в обнимку с одним из придурков-сыновей Кота и наблюдала в окно за тем, как его бьют. Это, да еще вид мистера «бывшего гвардейского офицера» Уиллиса, когда-то служившего Хумени — он следил за происходящим из той самой черной, обтекаемой формы, машины.

Сопротивление ни к чему бы не привело: против Трэйса было трое, больше всего похожие на доты времен Второй мировой войны и примерно столь же чувствительные. Одно хорошо — они не тронули Амиру.

Но какова Джилли — подлая сучка! Неужели Трэйс так уж плохо с ней обошелся? Нет справедливости в аду…

ЕСТЬ, ЧАРЛИ, ЕЩЕ КАК ЕСТЬ!

Они швырнули его на подгнившие доски деревянного причала. После этого осталась только боль, всхлипывания Амиры, да тучи, проносившиеся мимо лунного диска, которые Трэйс увидел, когда она осторожно перевернула его на спину.

Его правое ухо стало похоже на кусок глины, а левый глаз превратился в щелку. Амира даже боялась прикоснуться к его телу, чтобы чего-нибудь не повредить. Амира — такая ласковая, добрая и заботливая.

Но как же мудрая греческая женщина — i kali gynaikes — или может, она просто увидела что-то из будущего Амиры? Ее будущего с Трэйсом…

— Чарли… о, Чарли!

По лицу Амиры струились слезы. Он попытался приподнять голову. Ребра горели как в огне, а мошонка стала плоской как оладья.

— О, Боже! — застонал он.

ИЗВИНИ, ТЫ ОШИБСЯ НОМЕРОМ! снова послышался насмешливый голос в его голове. ЛУЧШЕ ПОПРОБУЙ — ШЕСТЬ-ШЕСТЬ-ШЕСТЬ.

— Ошибся номером? — прохрипел Трэйс, когда вдали послышался раскат грома.

— Что? — спросила Амира выжимая мокрый платок на его пылающий лоб.

КОГДА КОЛЕСО ВРАЩАЕТ САМ САТАНА, ВЫПАДАЕТ ТОЛЬКО ЗЕРО. ТАК КАК ЖЕ ТЫ МОЖЕШЬ ВЫИГРАТЬ, ЧАРЛИ?

— Очень просто — поставлю на проклятое «зеро»! — проскрежетал он разбитыми зубами.

— Что? — переспросила Амира, думая, что он бредит.

Когда Трэйс наконец смог сесть, двери машин уже начали захлопываться. Ветер донес до него отголоски грубого жестокого смеха. Зажглись фары, моторы с ревом вернулись к своей дикой механической жизни.

Амира недоверчиво уставилась на Трэйса. Он был в тяжелом состоянии, и ему срочно нужно было в больницу — она это понимала, но он протянул руку и заставил ее помочь себе подняться на ноги. Покачиваясь на шатком полузатопленном причале, он ощупал свои переломанные ребра и поднял разбитое лицо к ночному небу. Тучи вдруг закипели, а глаза Трэйса загорелись серно-желтым светом!

Амира зажала рот рукой, потом отшатнулась от него, едва не упала в воду, но выбралась на сухое место.

— О'кей, — говорил между тем Трэйс бешено крутящимся тучам. — О'кей, ты выиграл. Я хочу отомстить!

ТОЛЬКО ПОПРОСИ, ВНУЧЕК!

— Вот я и прошу. Нет, я требую!

ДА БУДЕТ ТАК.

Паутина странных молний начала собираться в вышине — там, где в ночи пробудился к жизни Демогоргон. А от пристани две машины, набирая скорость, неслись прямо в объятия ада!