Брайан Ламли - Голос мертвых

Каждый, кто когда-либо просыпался утром после обильных возлияний, поймет, что чувствовал в эти минуты Гарри. Ты не понимаешь толком, где находишься, не знаешь точно, где должен находиться и в то же время опасаешься, что не окажешься там, где необходимо. Но даже если ты знаешь, где находишься, ты все же до конца не уверен, что ты именно там, и даже в том, что ты — это ты, а не кто-то другой. Это одно из проявлений синдрома, известного под названием “никогда больше”!

Однако Гарри не был пьян — во всяком случае, он не помнил, чтобы пил.

Подобные пробуждения неизменно сопровождались у Гарри еще одним ощущением, всегда пугавшим его, — своего рода параличом. Он не мог даже шевельнуться. Он понимал, что это явление всего лишь сопровождает переход от сна к бодрствованию, но тем не менее ощущение было кошмарным. Он с трудом заставлял двигаться свои конечности, начиная с какой-нибудь одной руки или ноги. И вот сейчас он оказался парализованным — жили и двигались только глаза. Он изо всех сил вглядывался в темноту, царившую за открытой дверью спальни.

Что-то происходило... Это что-то заставило его проснуться... Именно оно лишило его возможности получить удовлетворение, извергнувшись в Сандру, и, наконец, испытать долгожданное удовольствие. Что-то происходило в доме...

Именно поэтому в ушах у него звенело, волосы на затылке шевелились и он испытывал чрезвычайную слабость. В воздухе стоял странный запах. В темноте за дверью ощущалось какое-то движение... Именно ощущалось, ибо он ничего не слышал. Кто-то приблизился к двери, замер за ней в непроглядной тьме...

— Кто здесь? — хотел было окликнуть Гарри, но — голос и язык ему не повиновались. Он сумел издать лишь тихий нечленораздельный звук. Из темноты возникла какая-то неясная тень. В зеленоватом неясном свете он увидел пупок, нижнюю часть живота, темные густые завитки волос на лобке, изгиб нежных женских бедер и верхнюю часть ног, ту, которая, как правило, не бывает прикрыта чулками. Она (правда, кто она, до сих пор не было известно) стояла прямо за дверью, и плоть ее мягко поблескивала в неясном свете. Он увидел, что она переступила с одной невидимой ноги на другую, бедра ее при этом колыхнулись. Над мягким, нежным животом, скрытые темнотой, должно быть, были груди, большие, как спелые плоды. У Сандры грудь была большой и мягкой.

Конечно же, это была Сандра!

Голос по-прежнему отказывался повиноваться Гарри, но он теперь мог пошевелить пальцами левой руки. Сандра, несомненно, видит его и то, какое влияние она на него оказывает. Похоже, его сон вот-вот превратится в реальность. Кровь вновь вскипела и запульсировала в его венах. Мысленно он сам себе стал задавать вопросы и сам же отвечал на них:

"Зачем она пришла?

Конечно же, чтобы заняться сексом!

Как она попала в дом?

Должно быть, он дал ей ключ. Но он не помнил, когда сделал это.

Почему она не подходит ближе, не показывается ему полностью?

Потому что сначала она хочет убедиться в том, что он в достаточной степени возбужден. Возможно даже, что она не собиралась будить его, пока не окажется рядом с ним в постели.

Почему она так долго не давала ему понять, что может быть сексуально активной? Она, конечно, и прежде иногда проявляла инициативу, но никогда до такой степени.

Возможно потому, что она чувствовала его неуверенность, опасалась, что он не до конца откровенен с ней, а может быть, она даже догадывалась о его неудовлетворенности в отношениях с ней.

Что ж, может статься, она права..."

От напряжения правый глаз Гарри задергался, у него потекли слезы. Все дело в слабой освещенности. Гарри заставил пошевелиться левую руку, протянул ее и потянул за веревку, с помощью которой закрывались шторы. Он хотел, чтобы в комнату проникало еще меньше слабого зеленовато-серого света. Комната погрузилась почти в полную темноту — на вельветово-черном фоне виднелись лишь тонкие зеленые полоски. Именно этого она и ждала.

На ней, похоже, были надеты чулки и тенниска, закатанная так, что пупок оставался открытым. Это было очень сексуально: полускрытые темнотой пересеченные зелеными штрихами бедра, пупок, живот медленно приближались к нему, все движения были волнующе томными. Дойдя до кровати, она встала на нее на колени, разведя в стороны бедра. Среди темных завитков лобковых волос виднелась еще более темная щель. Она не издала при этом ни звука и оказалась на удивление легкой. Когда она подползала к нему, кровать даже не прогнулась. Гарри никак не мог понять, как ей все это удается.

Она стала опускаться, а черная щель все увеличивалась, расширялась... он выгнул спину, напрягся во встречном движении. Но почему он не ощущает давления ее коленей на свои бедра? Почему она кажется совершенно невесомой?

И вдруг по телу его поползли мурашки. Возбуждение и страсть мгновенно покинули его... Интуитивно ли, инстинктивно ли, но каким-то образом он вдруг понял, что это вовсе не Сандра. Но самое страшное — он не мог даже предположить, кто бы это мог быть!

Левой рукой он на ощупь нашел шнурок выключателя и дернул его...

Комнату озарил слепящий свет.

В ту же секунду окруженная завитками волос щель раскрылась подобно какому-то механизму. Широко раскрылись челюсти с отвратительно розовыми деснами и острыми, как иглы, белоснежными, блестящими от обилия слюны зубами... А потом... они словно клещи сомкнулись на его плоти, злобно стиснули ее, причиняя ему невыносимую, мучительную боль!

Гарри закричал, рванулся назад в постели и забился головой о спинку кровати. Руки помимо его воли взметнулись вверх, пытаясь нанести удар по лицу, вцепиться в горло, зашарили в воздухе в поисках объекта для удара, но... ровным счетом ничего не обнаружили...

Выше пупка ничего не было! И ниже бедер — тоже! Она... оно... было не более чем нижней частью туловища, лишенным тела влагалищем с отвратительными зубами, жевавшими его плоть! Горячая алая кровь, пульсируя, текла ручьем, в то время как чудовище пировало над его гениталиями, превращая их в кровавое месиво. И тут... то, что он ранее принял за пупок, раскрылось и Гарри увидел малиново-красный глаз, неотрывно глядящий прямо на него!..

— Это все, Гарри? — доктор Дэвид Беттли, сотрудник отдела экстрасенсорики, рано отошедший от дел из-за слабого сердца, смотрел на своего гостя из-под сведенных густых бровей.

— А разве этого недостаточно? — живо отозвался гость. — Клянусь Богом, мне этого вполне хватило! У меня свет в глазах померк, я едва не лишился жизни Да, именно так! Вы же знаете, я не хвастун, но даже мне пришлось очень нелегко. Дело в том, что этот проклятый сон был так... так похож на явь... Нам всем время от времени снятся кошмары, но этот!.. — Он покачал головой и невольно содрогнулся.