Дэниел Истерман - Имя Зверя

— Знал раньше. — Майкл рассказал, что случилось в кафе. — Может, ты знаешь, кто был человек, убивший его?

Сейчас Хамид был явно испуган. Он попытался встать со стула, но Майкл силой усадил его обратно.

— Ты знаешь этого европейца?

— Нет... да... не знаю. Послушайте, зачем вы меня задерживаете? Я ничего не знаю. Я должен уйти отсюда. Отпустите меня.

Рука Майкла лежала на плече человека. В уголках рта Хамида скапливалась слюна. Его страх все возрастал.

— Его зовут эль-Хуланди — Голландец. Клянусь, это все, что я о нем знаю. Я только слышал о нем, но никогда с ним не встречался. А теперь отпустите меня.

Майкл внезапно зажал Хамиду ладонью рот.

— Молчи! — прошептал он.

Глаза Хамида расширились. Он попытался встать со стула.

— Тихо! — прошептал Майкл. — В квартире кто-то есть.

Он бесшумно отодвинул стул и поднялся на ноги. Быстро, но беззвучно он подошел к двери, нашел выключатель, и кухня погрузилась во тьму. В коридоре он слышал приглушенные голоса двоих людей. По крайней мере двоих. Проклиная себя за оплошность, он полез в карман за пистолетом, моля Бога, чтобы оружие не оказалось игрушкой, которую Хамид таскал для вида, и осторожно снял пистолет с предохранителя.

Схватив Хамида, он оттащил его в маленький закуток за холодильником.

— Наверно, это мой сменщик, — прошептал Хамид. — Пришел рано и заподозрил неладное.

— Ты соврал мне, когда кончается твоя смена?

— Нет, я клянусь...

Дверь отворилась, и в кухню проник свет из коридора. Чье-то тихое дыхание. Осторожные шаги.

Хамид внезапно встал во весь рост, подняв руки над головой и сжимая в одной из них удостоверение агента мухабарата. Он видел слишком много телефильмов, в которых полицейские в штатском показывали свои удостоверения негодяям, и те сразу же бросали оружие и поднимали руки. Человек, стоявший в дверях, и не подумал взглянуть на карточку.

Все, что услышал Майкл, — грохот выстрелов. Через мгновение тело Хамида повалилось на пол. Он не успел даже крикнуть. Тишина, затем снова шаги. Кухню залил тусклый свет. Голос из другой комнаты, слова неразличимы.

Другого выхода из кухни не было. Майкл видел ноги Хамида, торчащие из-за угла холодильника. Дешевые ботинки были забрызганы кровью. На пол легла тень. Майкл повернулся, пытаясь разглядеть в окне отражение убийцы. Он увидел силуэт высокого человека с автоматом на изготовку. Майкл задержал дыхание. Человек наклонился и оглядел тело, лежащее на полу.

Голос от двери.

— Что случилось? В кого стрелял? — Голос явно принадлежал не арабу.

«Возможно, француз», — подумал Майкл.

— Этот готов. Выскочил из-за холодильника. — Человек с автоматом, судя по произношению, был египтянином из Каира.

— Кто такой?

— Из мухабарата. Видишь удостоверение?

Майкл чувствовал, как его глаза заливает пот. Рука, державшая пистолет, взмокла. Он потерял форму, уже много лет не бывая на стрельбище.

— Больше никого. После нас тут ничего не трогали.

— Должно быть, он следил за квартирой. Поднялся сюда зачем-то. Может, решил погреться. Небось удивился, увидев все это.

— Думаешь, его будут искать?

— Вряд ли. Он не стоит того. Сейчас им не уследить за всеми своими агентами. Оставь его. Его просто внесут в список, когда наконец догадаются прийти сюда. Выключай свет, и уходим.

Через мгновение свет погас. Хлопнула входная дверь, и тишина снова воцарилась в квартире.

Лондон, 17 декабря

Том Холли поежился от холода и посмотрел в окно на спящие сараи. Молочник только что начал свой обход. Бутылки тихо позвякивали в морозном воздухе. Им вторил звонкий щебет птичьих голосов.

Он подумал, что должен находиться не здесь; он должен быть в Египте, помогать Майклу Ханту. Но начальники отделов не разъезжают по свету. Начальники отделов не подвергают опасности себя, свои знания и свое невежество. Они следят издалека, а при необходимости отгораживаются. У него было семь таких загородок: Честь, Благоразумие, Секретность, Дипломатия, Безопасность, Такт и Пошли Вы Все К Черту. Именно это последнее было главным.

— Том? Что ты делаешь в такую рань? Еще пяти нет.

В дверях стояла его жена, растрепанная со сна, в небрежно накинутом на плечи халате.

— Что? Прости. Я не знал.

— Я проснулась, а тебя нет. Ложись спать, дорогой. Слишком холодно, чтобы сидеть здесь. Еще и детей разбудишь.

— Иди, дорогая. Я скоро.

Линда вошла в комнату. Она едва видела мужа в темноте. Он был темным силуэтом на фоне окна.

— Включить свет? — спросила она.

— Нет, нет. Спасибо.

— Хочешь, поговорим?

Она задала этот вопрос, подумав, что мужа беспокоят проблемы, которые можно обсудить с женой. Она постоянно спрашивала об этом с тех пор, как они поженились, хотя Том неизменно отвечал «нет». Но Линда, выполняя супружеский долг, продолжала спрашивать. С ее стороны было бы жестоко не попытаться снять часть забот с плеч мужа.

— Мне кажется, человек, который мне не безразличен, попал в беду, — произнес Том.

Линда, пораженная, подошла к нему и обняла за плечи:

— Я могу чем-нибудь помочь?

Том покачал головой.

— Нет? — переспросила она. — Точно нет?

— Это Майкл, — объяснил Том. — Майкл Хант. И что самое главное, он в опасности по моей вине. Он вышел в отставку, удалился от дел, а я втянул его снова. Если бы не эта проклятая революция...

— Где он? В Египте?

— Да.

— Наверное, это все, что ты можешь мне сказать.

Том кивнул.

— И ты хочешь поехать туда и найти его. Вытащить оттуда или как-нибудь помочь?

Некоторое время Том молча обнимал жену.

— Откуда ты знаешь? — спросил он наконец.

— Боже мой, Том. Я не знаю, почему тебе еще платят жалованье. — Она помолчала. — Тебе действительно нужно ехать?

Он колебался. Столько всего зависело от одного слова — «действительно».

— Да, — промолвил он наконец. — Думаю, да. Сильно сомневаюсь, что есть другой выход. Обыкновенно... Дело не только в Майкле. Там что-то происходит, и мне это не нравится.

— Том, я боюсь. Я боюсь, что ты не вернешься. Разве у тебя нет людей для таких поручений? Молодых людей, которые не обзавелись семьями. — У них было трое детей, самому младшему четыре года, старшему одиннадцать.

Том не мог рассказать ей о своих подозрениях, о том, что он не доверяет никому в Воксхолле.

— Для такого дела — нет, — ответил он. — Если кому-то нужно ехать, так только мне.

— А тебя отпустят?

Он покачал головой:

— Они не будут знать. Я ничего не скажу.

— Но они рано или поздно все узнают.

— Да, конечно, но к тому времени будет слишком поздно.

Линда не ответила. Вздрагивая, она долго прижимала его к себе.

— Сюда, возможно, будут приходить разные люди, — произнес Том. — Задавать вопросы. Предъявлять обвинения. Сможешь ты выдержать это?