У. Джейкобс - Лапка обезьяны

За окном стояла сырая и холодная ночь, но в уютной гостиной виллы Лейксхэм были опущены шторы и ярко горел огонь. Отец и сын играли в шахматы. У последнего были весьма радикальные представления об игре, и поэтому он не раз ставил своего короля под удары без особой необходимости, что вызывало замечания у пожилой седовласой леди, которая мирно вязала, сидя у огня.

— Послушай, как шумит ветер, — сказал мистер Уайт, который поздно заметил, что совершил ошибку и старался помещать сыну увидеть ее.

— Я слушаю, — сказал тот, мрачно обозревая доску и вытягивая руку вперед: «Шах».

— Я думаю, что он вряд ли придет сегодня, — сказал отец, держа руку над доской.

— Мат, — ответил сын.

— Из всех ужасных, грязных, удаленных мест, — воскликнул мистер Уайт с неожиданной яростью, — наше наихудшее.

— Не волнуйся, дорогой, — сказала его жена примирительным тоном, — может быть ты выиграешь следующую партию.

Мистер Уайт резко оглянулся, как раз во время, чтобы перехватить обмен понимающими взглядами между матерью и сыном. Слова замерли у него на устах, и он спрятал виноватую улыбку в своей негустой седой бородке.

— Вот он, — сказал Герберт Уайт, услыхав, как громко хлопнула калитка и послышались тяжелые шаги.

Старик встал с суетливой поспешностью хозяина и, открывая дверь, приветствовал гостя, сокрушаясь по поводу погоды. Гость также посокрушался и так энергично, что миссис Уайт осуждающе покачала головой и тихонько покашляла. Наконец, в гостиную вошел ее муж в сопровождении высокого мощного человека с розовым лицом и крохотными глазками.

— Майор Моррис, — отрекомендовал он.

Майор пожал всем руки и, усевшись у камина в кресло, предложенное ему, c удовольствием наблюдал, как его хозяин доставал виски, рюмки и ставил маленький медный чайник на огонь.

После третьей рюмки глаза гостя заблестели, и он начал говорить. Маленький семейный кружок с живым интересом взирал на человека из дальних стран, а тот, развалившись в кресле, описывал удивительные события и бесстрашные подвиги, рассказывал о войне, чуме и необыкновенных народах.

— Двадцать один год прошел, — сказал мистер Уайт, кивая головой жене и сыну. — Когда Моррис уходил, он был как тростинка. А теперь посмотрите на него.

— Не скажу, что вам это повредило, — сказала миссис Уайт вежливо.

— Я бы сам хотел съездить в Индию, — сказал старик, — просто посмотреть.

— Лучше быть там, где вы сейчас находитесь, — сказал майор, покачав головой. Он поставил пустую рюмку и, слегка вздохнул, опять покачал головой.

— Я бы хотел повидать старые храмы, факиров и жонглеров, — сказал старик. — А что это вы начали говорить прошлый раз о лапке обезьяны или о чем-то в этом роде, Моррис?

— Ничего, — сказал тот поспешно. — Во всяком случае ничего достойного того, чтобы слушать.

— Лапка обезьяны? — повторила миссис Уайт с любопытством.

— Это то, что вы можете называть магией, — сказал майор туманно.

Его слушатели с интересом приготовились слушать. Гость рассеянно поднес к губам пустую рюмку и потом поставил ее на место. Хозяин наполнил ее.

Его слушатели с интересом приготовились слушать. Гость рассеянно поднес к губам пустую рюмку и потом поставил ее на место. Хозяин наполнил ее.

— Если взглянуть на нее, сказал майор, копаясь в кармане, — то это просто обычная лапка, высушенная как мумия.

Он вытащил что-то из кармана и показал собравшимся. Миссис Уайт с отвращением отпрянула, а ее сын, взяв предмет, стал с интересом рассматривать.

— А что особенного в ней? — спросил мистер Уайт, взяв ее у сына и, осмотрев, положил на стол.

— Старый факир положил на нее заклятие, — сказал майор, — а он — святой человек. Он хотел показать, что судьба управляет жизнью людей, и что те, кто вмешиваются в судьбу, делают это себе на горе. Он положил такое заклятие на нее, что три разных человека могут добиться от нее исполнения трех своих желаний.

Он говорил с таким убеждением, что легкий смешок собравшихся казался неуместным.

— Ну а почему же вы не загадали три желания, сэр, — спросил Герберт Уайт, подумав.

Майор взглянул на него так, как пожилой человек глядит на самонадеянного юнца.

— Я загадал, — сказал он тихо, и его красное лицо побледнело.

— И что, все три желания исполнились? — спросила миссис Уайт.

— Да, — сказал майор и они услышали, как рюмка застучала о его крепкие зубы.

— А кто-нибудь еще загадывал желания? — спросила леди.

— Первый человек получил исполнение всех трех желаний, — был ответ,

— Я не знаю его первых пожеланий, но третий раз он пожелал своей смерти. Именно поэтому я получил эту лапку.

Тон, которым он сказал это, был столь серьезен, что все притихли.

— Теперь, раз ваши три желания оказались выполненными, Моррис, — сказал наконец старик, — зачем вам хранить лапку? Военный покачал головой.

— Наверное, причуда, — сказал он медленно, — У меня была мысль продать ее, но я не думаю, что я это сделаю. Она уже наделала достаточно много бед. Кроме того, люди не желают ее покупать. Некоторые из них считают, что это сказка, а те, кто верят в нее, хотят сначала испытать, а затем заплатить за нее.

— А если бы вы могли снова получить три желания, — сказал старик, внимательно вглядываясь в майора, — захотели бы вы их снова загадать?

— Не знаю, — сказал тот. — Не знаю. Он взял лапку, и покрутив между большим и средним пальцем, неожиданно бросил ее в огонь. Уайт, воскликнув, бросился к камину и вытащил лапку из огня.

— Пусть бы лучше сгорела, — сказал торжественно майор.

— Если она не нужна вам, Моррис, — сказал старик, — отдайте ее мне.

— Не отдам, — сказал его вдруг упрямо. — Я бросил ее в огонь. Если вы ее сохраните, не вините меня за то, что с вами случится. Бросьте ее снова в огонь, будьте разумным человеком.

Мистер Уайт покачал головой и внимательно рассмотрел свое приобретение.

— А как вы это делаете? — спросил он.

— Держите ее в правой руке и произносите вслух желание, — сказал майор, — но я вас предупредил о последствиях.

— Это похоже на «Тысячу и одну ночь», — сказала миссис Уайт, поднявшись и начав приготовления к ужину. — Может быть ты пожелаешь, чтобы у меня появилось четыре пары рук?

Ее муж вытащил талисман из кармана все расхохотались, когда майор с тревогой на лице, схватил его за руку: «Если вы хотите что-нибудь пожелать, — сказал он резко, — пожелайте, что-нибудь разумное». Мистер Уайт положил лапку обратно в карман и, расставив стулья, пригласил своего друга к столу. За ужином о талисмане почти забыли, а потом трое сидели, завороженные, слушая второй выпуск приключений майора в Индии.