Фрэнсис Вилсон - Бездна

Он вздрогнул, услышав стук двери ниже по коридору, поспешно вскочил в звякнувшую спускавшуюся кабину лифта, нажав кнопку нижнего вестибюля, пока дверцы еще не успели закрыться.

— Ну, теперь бросишь глупости? — торопливо спросил Маврицио, боясь, чтобы в лифт не зашел очередной пассажир. — Я тебе постоянно твержу: еще рано. Слишком многое уже пошло иначе, даже если бы не пошло, появление Близнецов — веский повод для отказа.

Рома покачал головой:

— Просто мелкие осложнения. Будем действовать по плану. Вторая и последняя посылка нынче ночью.

— Мы еще первую не нашли!

— Значит, ищи, Маврицио. Найди ее!

Дверцы лифта открылись, впустив молодую пару. Рома обрадовался. У Маврицио есть что сказать, но не хочется слушать. Ему требуется только двадцать четыре часа для исполнения своего долга.

— Посмотри-ка, шрамы воспалились, — заметила Джиа, поглаживая пальцами грудь Джека.

Он с закрытыми глазами прислонялся к кафельной стенке душевой кабины. После часа активных занятий любовью коленки резиновые. Горячий пар привел в приятное состояние полного паралича.

Открыв глаза, смотрел, как вода течет по прильнувшему к нему белому гладкому женскому телу. Череп обрисовался под мокрыми волосами. Чувствуется нежное блаженное тепло.

Старомодная ванная отделана белым кафелем, слив потемнел от времени. А закрытая душевая кабина относительно новая и просторная.

По его настоянию Джиа с Вики переехали в городской особняк Вестфаленов на Саттон-сквер. Дом в любом случае неофициально принадлежит Вики — последней наследнице, упомянутой в завещании теток. Она станет законной владелицей после официального признания смерти Грейс и Нелли Вестфален, хотя можно только гадать, когда это случится, — останков никогда не найдут. Впрочем, против проживания в особняке Джиа с Вики никто не возражает.

Он с неимоверным усилием взглянул на три диагональные красные полосы на собственной груди от левого плеча до последнего справа ребра.

Перед глазами встала картина, словно это было вчера. Баттери-парк... горящий в гавани корабль Кусума... безгубый ракшаса, догоняющий Джиа и Вики... Джек бросился на него сзади, стараясь ослепить... чудовище его стряхнуло, замахнулось трехпалой лапой, грудь огнем обожгло...

— Не все, — уточнил он, — только те, что ракшаса оставил.

— Странно. В прошлый раз все было нормально.

— Угу. Просто зудят в последнее время. — Тут до него наконец дошло, что поэтому он и чесался в Монро. — Вчера снова ракшасы снились.

— Очередной кошмар?

Джек кивнул, мысленно умоляя не спрашивать, присутствовала ли она во сне.

Джиа снова погладила шрамы.

— Надеюсь, когда-нибудь это останется страшным сном. Хотя напоминание навсегда сохранится.

— Скорей будет служить подтверждением реального существования тех самых тварей.

— Да кому оно нужно? — Джиа крепче прижалась к нему. — Хочется напрочь забыть об их существовании.

— Ведь они настоящие, правда? Мы их не выдумали?

Она взглянула на него:

— Ты серьезно? Разумеется, настоящие. Зачем спрашивать?

— Затем, что для участников конференции, на которой я присутствую, НЛО, пришельцы, Антихрист тоже настоящие. Если кто-то кого-нибудь спросит о реальности пришельцев, тот глянет на него точно так же, как ты на меня, и скажет: «Ты серьезно? Конечно, они настоящие. Зачем спрашивать?» Понимаешь, к чему я клоню? Люди абсолютно уверены в подлинном существовании заговорщиков, инопланетян, секретных организаций.

— Массовое помешательство, — медленно кивнула Джиа, принимаясь намыливать ему грудь, покрывая шрамы мыльной пеной. — Понимаю.

— По-моему, они ненормальные. Поговоришь с кем-нибудь пять минут, сразу видно — связь с реальностью больше не оплачивается. А если бы мы с тобой начали кругом болтать о ракшасах? Разве о нас не сказали бы то же самое? И были бы абсолютно правы, потому что у нас, черт возьми, не имеется никаких доказательств, никаких надежных свидетельств, за исключением моих шрамов, которые, как всем известно, я сам мог себе нанести.

— Это действительно было, Джек. Мы это пережили — с большим трудом — и поэтому знаем.

— Правда? Действительно пережили, но что запомнили? Воспоминания — главное для самосознания. А то, что я читал о памяти в последнее время, свидетельствует о ее ненадежности.

— Перестань, ты меня пугаешь.

— Я сам себя пугаю.

— В конце концов, мы же не утверждаем, что ракшасы намерены завладеть миром, не сваливаем на них вину за все беды.

— Пока нет...

— Ну и хватит об этом. — Она легонько толкнула его в грудь. — Мы отличаемся от твоих чокнутых именно тем, что не зацикливаемся на подобных проблемах. Произошло нечто ужасное, мы его пережили и, поверь мне, забыли. Я изо всех сил стараюсь забыть. А у них вся жизнь на этом сосредоточена, они на мир смотрят с такой точки зрения.

— Угу. Зачем это кому-нибудь надо? Реальная жизнь недостаточно сложная?

— Может быть, дело именно в этом, — заметила Джиа. — Я почти всегда вижу в реальной жизни чересчур много сложностей. Иногда что-то случается из-за того, иногда из-за этого, иногда из-за того и этого плюс еще чего-нибудь.

— И очень часто, — добавил Джек, — что-то случается, черт побери, вообще безо всякой причины.

— Вот именно. А теория всеобъемлющего заговора все упрощает. Больше нечему удивляться. Незачем по кусочкам складывать головоломку — дело и так уже ясное. Кто-то, возможно, блуждает в потемках, а тебе все известно.

— Если подумать, в этом самом СИСУПе немало болванов, — вздохнул Джек. — Однако, несмотря ни на что, они очень на меня похожи...

— Да ну тебя.

— Правда. Постоянно поглядывают через плечо, и я тоже без конца поглядываю.

— Не напрасно.

— Дай закончить. Они одиночки, и я до нашей встречи был в основном одиночкой. Такие же изгои, как я.

— Поди ты.

— В нормальном обществе считаются ненормальными, и я попаду в ту же самую категорию, если общество обо мне когда-нибудь узнает. За исключением того факта, что я держу язык за зубами, можно ли утверждать, что хоть настолечко отличаюсь от них? — Джек чуть расставил большой и указательный пальцы.

— Ничего подобного, говорю я тебе, — заявила Джиа и поцеловала его.

Если бы этого было достаточно, думал он, закрыв глаза, крепко прижав ее к себе, нуждаясь в тепле, в присутствии, в самом существовании Джиа на свете. Это якорь, привязывающий его к реальности, к здравомыслию. Кто знает, в какую пучину безумия канул бы он без нее и без Вики.

Джек снова бросил взгляд на косые покрасневшие шрамы, и вдруг перед глазами встал Рома на вчерашнем приеме с коктейлями, скрючивший три средних пальца на манер трехпалой лапы ракшасы, которые процарапали в воздухе точно такие же диагональные линии.