Чарльз Уильямс - Иные миры

— Совершенно не понимаю, — пробормотал он, бросив быстрый взгляд на сэра Джайлса, — зачем нам еще кого-то привлекать? Неужели мы вдвоем не справимся?

— А с чего ты взял, что я собираюсь привлекать тебя? — поинтересовался сэр Джайлс.

— Как? — опешил Монтегю, — Но вы же говорили!

Вы же сами предложили мне участвовать в деле, если я побуду с вами этой ночью! Если вдруг принц будет плохо себя вести…

— А-а, да, было такое, — поморщился сэр Джайлс. — Ладно. Я готов взять тебя в дело… на определенных условиях. Если на этом можно сделать деньги, я не откажусь получить некоторую сумму. Деньги всегда полезны, а мне пришлось здорово потратиться, чтобы заполучить камень. Но до поры я бы не хотел поднимать лишнего шума.

— Конечно, — облегченно вздохнув, одобрил Монтегю. — Я вот думаю, не привлечь ли нам дядю Кристофера…

— Это еще зачем?

— Ну… на всякий случай. Вдруг возникнут проблемы с законом, — уклончиво ответил Монтегю. — К тому же он все равно заметит, если я начну тратить миллионы. А потом… всегда найдутся свиньи, готовые подстроить любую пакость, если запахнет деньгами. Верховный судья — это авторитет, и мог бы пригодиться… если вы не возражаете, конечно.

— Не возражаю, — согласился сэр Джайлс. — Мозги у Эргли примитивные, наверное поэтому он и оказался Верховным судьей, но тем лучше. Если они попытаются ссылаться на международное право… хотя, едва ли. Этот тип имел полное право продать, а я — купить. Ладно. Мне нужен Пеллишер, и чем быстрее, тем лучше.

— Интересно, сколько кусочков понадобится для начала? — задумался Монтегю. — Дюжины хватит? Надо ведь сделать дюжину золотых оправ… или не обязательно золотых?

Нет, лучше все-таки золотых, так оно солиднее выглядит. А потом проси хоть по миллиону за штуку, а ей цена-то — одна-две гинеи, — он задохнулся, не в силах охватить грандиозные перспективы. — Стоп! Принц ведь говорил, что кусочек может быть любой? А камень при этом вовсе не изменится? Тогда нужно оформить патент. Если кто-нибудь еще доберется до оригинала, он не заработает на нем ни пенса. Миллионы… подумать только — миллионы!

— Да заткнись ты, наконец! — рявкнул сэр Джайлс. — Я из-за тебя совсем забыл спросить, как эта штука действует во времени. Да, надо пробовать, надо проверять, — он уселся, взял венец и попытался разобрать письмена на камне.

— Не понял, что вы имеете в виду? — растерянно спросил Реджинальд. — Как это — во времени? Вы хотите сказать, что с ним можно попасть в прошлое? — Он поразмыслил, а потом с сомнением сказал:

— Вряд ли кому захочется возвращаться назад.

— Ну тогда вперед, — усмехнулся сэр Джайлс. — Неужели тебе не захочется попасть в будущее и получить свои миллионы готовенькими?

Реджинальд вытаращил глаза.

— Но… откуда же они у меня тогда возьмутся? — не понял он. — Ведь если я перепрыгну туда… ну, если смогу… как же я получу свои деньги? Я же не буду знать, на каком счету они лежат. Или я буду уже не я? — Задача явно оказалась не но силам Реджинальду.

Сэр Джайлс снова усмехнулся.

— Деньги свои ты получишь, да и голова твоя нынешняя при тебе останется… надеюсь. Мы пока не знаем, как это действует на сознание. Между прочим, прекрасный способ самоубийства. Представляешь: взять и перенестись во времени в момент мину г через десять после собственной смерти?

Реджинальд с беспокойством поглядел на венец.

— Надеюсь, он не испортится?

— Мы и этого не знаем, — откровенно забавляясь, ответил сэр Джайлс. — Вполне возможно, твой первый покупатель промахнется и его попросту втопчут в грязь дикие слоны в Африке. А уж узнать об этом и вовсе будет некому.

Реджинальд вздрогнул и поспешно вернулся к своим подсчетам.

Тем временем принц Али вел машину по лондонским улицам, направляясь к посольству и напряженно обдумывая ситуацию.

Впереди его ждали определенные сложности. Он вполне отдавал себе отчет в том, что привлечь на свою сторону посла будет нелегко. Посол слыл человеком рациональным и уравновешенным. Такой скептик едва ли способен проникнуться сочувствием к тому отчаянному положению, в котором оказалась священная реликвия. Но принц просто обязан был попытаться употребить вес и влияние посольства на пользу Верных. Не сделать этого — значит предать камень в руки нечестивых западных дельцов.

Принц Али с детства воспитывался в традициях Корана. Конечно, пришлось отдать дань новым веяниям в иранской политике. Он служил в армии, потом попал на дипломатическую службу, но сознание его продолжало пребывать в поэтическом русле национального мифа. Для принца Али царь Сулейман ибн Дауд всегда был реальным историческим персонажем, правителем небольшого народа, сумевшего прекрасно воспользоваться минутной слабостью соседей-гигантов — Ассирии и Египга, и даже достичь некоторого неустойчивого политического преимущества. Но, помимо этого, Сулейман был и оставался одним их четырех величайших потрясателей мира до Пророка, предводителем Верных, возлюбленных Аллахом. Да, по крови он принадлежал иудейскому народу, но в те дни не было на земле других свидетелей Единого. «Нет Бога, кроме Единого», — пробормотал про себя принц и с неприязнью взглянул на распятие на фронтоне церкви справа от него.

— «Скажи: „А неверных ждут муки ада, и страшен будет их путь!“« 1— пробормотал принц стих из Корана, останавливая машину у подъезда посольства.

Он отдал ключи слуге и отправился на розыски посла, коего и обнаружил задремавшим над рукописью очередного тома мемуаров. Принц остановился у двери, молча поклонился и замер. Вскоре посол заметил своего первого секретаря и встряхнулся.

— А-а, дорогой Али! — с воодушевлением воскликнул он. — Надеюсь, вечер был приятным?

— Нет, — холодно ответил молодой человек.

— Так-так-так, — забормотал посол. — Ничего другого я и не ожидал. Ох уж эти мне молодые ортодоксы! Конечно, если воду предпочитаешь вину, то мудрено получить удовольствие от ужина. А это и в самом деле был ужин?

— Сэр, я занимался короной Сулеймана, мир да пребудет с ним.

— Короной Сулеймана? — растерянно переспросил посол. — Вы что же, видели ее? Настоящую корону Сулеймана?

Здесь?

— Я видел корону Сулеймана и камень Сулеймана, — твердо ответил Али. Не обращая внимания на недоверчиво-изумленный взгляд посла, он продолжал:

— Святыня в руках неверных! Один из этих псов…

— Подождите, подождите, — посол нахмурился. — Даже когда мы одни, я попросил бы вас оставаться в рамках дипломатического протокола.

— Прошу меня простить, ваше превосходительство, — тут же ответил принц. — Я просто хотел сказать, что один из этих людей умеет пользоваться волшебными свойствами камня. На моих глазах он ушел, конечно по высшем) соизволению, и вернулся невредимым. Не может быть никаких сомнений — это корона.