Джон Соул - Опекун

На следующее утро ей пришлось объяснять Алисон и Логану, что их отец на какое-то время ушел жить «в другое место». Она избегала отвечать на все их вопросы, объяснив только, что подобные случаи иногда происходят со взрослыми и что они не должны беспокоиться. Все образуется.

К концу недели она осознала, насколько была глупа. Алан не имел никакого иного способа получить продвижение по службе, кроме как вновь пойти учиться. Правда, он был очень хорошим чертежником — лучшим в компании, но для того чтобы получить приличное повышение, надо иметь ученую степень в области архитектуры. Почему эта мысль никогда не приходила ей в голову в течение долгих месяцев, когда он спал с Эйлин Чандлер?

Конечно, лишь потому, что она и сама этого не хотела. Поскольку не могла поверить, что мужчина, которому она полностью доверяла на протяжении пятнадцати лет совместной жизни, может быть способен на столь жестокое предательство. С тех пор как они впервые встретились, тепло его улыбки и ясные глаза убедили ее, что он никогда не обманет.

Сейчас он обманул.

Шли месяцы, а она все еще отказывалась до конца поверить в это, как-то ухитряясь убедить себя, что видит всего лишь дурной сон, который исчезнет, когда она проснется, и все оттягивала подачу документов на развод. Плохой сон превратился в реальность в тот вечер, когда она увидела наконец другую женщину, светловолосую, очень симпатичную, элегантно одетую, которую Ален крепко и надежно обнимал правой рукой.

Они выходили из ресторана. Очень дорогого ресторана, который был недоступен скромным средствам Алана Карпентера.

«Мог ли хоть кто-нибудь, — подумала Марианна, — представить себе мое ликование, когда в прошлом месяце заглянула Сьюзен Уайнстон, чтобы поведать потрясающую новость».

— Слышала? Мисс Малышка Блонди вышвырнула Алана вон! — Слова лились из Сьюзен потоком. — Думаешь, здесь замешан другой мужчина? Видно, милейшая мисс Чандлер решила, что Алан не совсем то, чего бы ей хотелось. Поэтому она обменяла его на объект побогаче. На какого-нибудь малого с двойным именем, римской цифрой в конце и с туго набитым кошельком! Потрясающе, не правда ли?

И это было для Марианны верхом блаженства. Ее охватило чувство сладкой мести, которое быстро испарилось, уступив место смятению, когда. Алан позвонил ей и сказал, что «ничего не получилось с Эйлин, и я съехал от нее».

— В самом деле? — откликнулась она, старательно скрывая, что это ей уже известно, надеясь, что безразличный тон не выдаст охвативших ее разноречивых чувств — желания простить, забыть и заполучить его назад и жгучей жажды наказать мужа за всю причиненную ей боль.

— Что произошло? — поинтересовалась она.

Алан, казалось, не решался ответить.

— Это... понимаешь, это из-за тебя, милая, — произнес он задушевным голосом, полным мальчишеского раскаяния. — Я... видишь ли, я не мог забыть тебя и в конце концов понял, что люблю тебя, а не Эйлин.

Еще одна ложь. Марианна, молча повесив телефонную трубку, почувствовала, что оптимизма у нее поубавилось.

Но Алан не отступал: ежедневно названивал ей, умолял простить его и дать ему еще один шанс, клялся, что любовная связь была страшной ошибкой и ничего подобного больше не повторится. Так продолжалось до тех пор, пока он не сознался, что Эйлин просто вышвырнула его вон, и тогда Марианна согласилась принять мужа.

С тех пор ее смятение лишь усилилось. Она больше не доверяла ему. Была слишком разгневана тем, что он натворил. Но ее тянуло к нему, как никогда раньше, и она настолько поддалась его обаянию, что снова влюбилась в Алана.

И, конечно, не последнюю роль играл материальный фактор.

Но, несмотря на отчаянное желание вновь обрести полноценную семью, она не была готова принять его.

Не сейчас.

А может быть, и никогда.

Но в конце концов она согласилась на это первое небольшое семейное торжество за неделю до Дня труда [2], а вопрос ее дочери так и повис в жарком влажном воздухе.

— Вы не собираетесь вновь сойтись с папой?

Пока Марианна подыскивала подходящие слова, чтобы ответить на вопрос Алисон, зазвенел дверной звонок, и секундой позже Логан влетел в дом через дверь заднего хода.

— Это папочка! — кричал десятилетний мальчуган. — Он пришел рано!

Марианна перевела взгляд на часы, и слабая усмешка тронула уголки ее рта. Опоздал всего лишь на полчаса, для Алана это рекорд пунктуальности.

Может быть, после всего, он действительно изменился, действительно сожалел о случившемся.

Или, может быть, он просто понял, что будет намного дешевле перебраться назад в семью.

Марианна встала, чтобы поздороваться с мужем, так и не будучи уверенной, рада она его видеть или нет.

Более чем в двух тысячах миль от душной атмосферы Канаана, Нью-Джерси, Тед Уилкенсон вышел на веранду своего дома в Сугарлоафе, Айдахо, и глубоко вдохнул бодрящий горный воздух. День был чудесный, летняя жара уже начинала спадать, высокое голубое небо напоминало огромную, без единого пятнышка чашу, опрокинутую над долиной в Сотуфских горах, где Сугарлоаф приютился, подобно забытой всеми деревушке из прошлого столетия. Собственный райский уголок.

Каждый день Тед выходил сюда, чтобы в полной мере насладиться выпавшим на его долю счастьем, когда четырнадцать лет назад открыл для себя эту долину. В то время она была всего лишь неизвестным пятнышком в горах к северу от Солнечной долины, и эмигранты из Лос-Анджелеса еще не осознали, что именно эта долина Эдема превосходила своим совершенством их представления о рае. Проблема сегодняшнего дня заключалась в том, чтобы сохранить ее в первозданном виде. В последние пять лет, с тех пор как сюда стали приезжать первые разработчики, чтобы проложить лыжные трассы в горах выше Сугарлоафа и понастроить здесь в рассрочку кирпичные, добротные кооперативные дома, Тед и несколько его друзей начали скупать, насколько позволяли им средства, как можно больше земель и принимать местные муниципальные постановления, чтобы защитить первозданную красоту этого края.

Ранчо Теда увеличилось с первоначальных трехсот акров до тысячи с лишним. Завтра он заключает сделку о присоединении еще двухсот акров земли к своим владениям. Двухсот акров, которые раскинулись вдоль Сугарлоафского ручья, соединявшего между собой истоки реки Салмон в десяти милях ниже по течению, где Сугарлоафская долина сливалась с необъятным открытым пространством Сотуфской долины. Это должно отбросить Чака Дивера — Хитреца Дивера, как называли его местные жители, — на шаг или два назад, — думал Тед, пересекая широкий двор, отделяющий беспорядочно выстроенный двухэтажный бревенчатый дом от истерзанного ветрами и осадками сарая, который оставался единственным подлинным строением, доставшимся ему в собственность. Это не только сорвет планы разработчика использовать участок под центр грандиозной новостройки, что и побудило Теда совершить покупку, но еще и понравится Одри и Джо. Жена и сын умоляли его об этом почти год, Одри — чтобы защитить землю от продолжающегося нашествия кооператоров вверх по долине, а Джо — потому что не мог дождаться, когда у него появится свой собственный ручей для рыбной ловли. В зависимости от результатов завтрашнего дня приличный участок ручья будет спасен от бульдозеров Дивера, и Тед с помощью Билла Сайкеса сможет перенести ограждение и присоединить новую землю к сохраняемой в первозданном виде дикой местности, которая и является его ранчо.