Майкл Скотт - Святыни

— Ну что? — спросил Саурин, сидевший в кресле с высокой спинкой возле стены. На востоке блеснули первые серебряные лучи рассвета, и в их свете его фигура выглядела мрачной и зловещей.

— Они едут в автобусе, который везет людей на фестиваль. Они будут здесь через час.

— Мы будем ждать их.

— Я видела очень странный сон, — сонным голосом пробормотала Элайн.

В ответ Грег только крепче сжал ее плечи. Он смотрел на восток, туда, где занималась заря. Он не мог вспомнить, когда в последний раз видел рассвет. Было похоже, что начинался день удач.

— Мне снилось, будто я стояла на какой-то платформе или на чем-то вроде сцены. На мне ничего не было, а вокруг меня...

— ...толпились мужчины и женщины в костюмах и платьях самых разных веков.

Элайн резким движением освободилась от руки Грега и с изумлением взглянула на него:

— И ты тоже?

— Мне еще снилось, будто демон пытался прорваться сквозь толпу, но они прогнали его.

Элайн быстро кивнула.

— Это были прежние Хранители Святынь, — решительно произнесла она.

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю, — твердо ответила девушка. Внезапно она перегнулась через Грега и показала на дорожный знак. — Мы почти на месте.

Ехавший в последнем автобусе старик почти не выделялся среди молодежи, не слишком следившей за своей одеждой. Его поношенные куртка и брюки, рваные спортивные туфли, и застарелый запах пота никого не удивляли.

Эмброуз видел, как в астрале над автобусом, от которого в пространство поднимались спирали энергии двух Святынь, собрались каса. Он видел, как приближалась яркая точка черно-голубого света, падая вниз с верхних астральных уровней, как из нее возник призрачный образ женщины с черными длинными волосами. Видел, как она кружила возле каса, как приняла облик чудовища, как затем снова вернулась в форму женского тела, видел, как каса повернулись к твари и прогнали ее прочь. Старик страстно желал использовать крохотную частичку своего могущества и разделаться с тварью, однако он знал и то, что до поры до времени должен скрываться и таиться.

А теперь они возвращались в Мэйдок. Его это совсем не удивляло. Все должно закончиться там, где началось почти два тысячелетия назад.

В Мэйдоке — небольшой деревне на границе между Англией и Уэльсом — обитало две с половиной тысячи человек. Деревня была очень древней, она описывалась в Книге Страшного Суда, упоминалась в некоторых легендах времен короля Артура. В местном музее можно было увидеть каменные рубила, относившиеся к далекой эпохе неолита, а в небольших пластах каменного угля, обнаруженных когда-то в близлежащих горах, время от времени находили кости ящеров, обитавших на земле в Юрский период. Когда в семидесятые и восьмидесятые годы шахты стали закрываться, молодежь покинула Мэйдок в поисках работы в Кардиффе, Ливерпуле, Манчестере и Лондоне. Вкусив городской жизни, лишь немногие возвращались в родную деревню.

В начале восьмидесятых Мэйдок последовал примеру некоторых деревень Северной Бретани, шотландских горных ферм, некоторых маленьких городков на западе Ирландии и осторожно попытался вернуть к жизни то, что было унаследовано от кельтов. Скромная попытка стать центром возрождения деревенской жизни Бронзового века оказалась на удивление удачной. Воспроизведение кельтских ремесел — работы с кожей, резьбы по дереву, ювелирного дела — положило начало становлению процветающих малых предприятий, и теперь изделия из серебра и из кожи, созданные в Мэйдоке, шли на экспорт во все страны мира.

Потому-то, когда учитель местной школы, принимавший активное участие в возрождении кельтских традиционных ремесел, предложил деревенскому совету организовать в Мэйдоке Кельтский фестиваль, эта идея была единодушно поддержана. И то, что фестиваль должен был состояться во время древнего кельтского праздника Лугнасада в конце июля, казалось всем вполне естественным.

Несмотря на раннее утро — не было еще и восьми, маленькая деревня кишела людьми, работали почти все лавки, а на главной улице, по которой обычно проезжали только коляски, запряженные лошадьми, сейчас было тесно от автомобилей и автобусов. Все они ехали в сторону полей за деревней, где вырос небольшой городок из разноцветных палаток. На одном из полей красовался десяток больших шатров, а в дальнем конце полей еще продолжался монтаж длинной сцены и акустического оборудования. Передвижная группа Би-Би-Си устанавливала на высоких платформах две камеры, обращенные к сцене.

Грег и Элайн медленно шли по запруженным людьми улочкам, лучи раннего утреннего солнца ласкали их лица, однако влажный сельский воздух уже пропитывался запахами жарившейся еды и всевозможных духов.

— Что мы делаем дальше? — спросил Грег.

В автобусе ему удалось поспать от силы часа два, поэтому сейчас молодой человек чувствовал себя обессиленным, его веки были тяжелыми и воспаленными, в ушах звенело. Не один раз он тревожно оборачивался, широко раскрыв глаза, оттого что ему слышались звуки охотничьего рога.

— Мы завтракаем, — решительно ответила Элайн, прислушиваясь к урчанию собственного желудка.

Она остановилась возле хлебной лавочки. В дверях стояла невысокая, крепко сбитая румяная женщина, скрестив руки на пышной груди. Она улыбнулась молодой парочке, и Элайн вежливо поклонилась в ответ.

— Прошу прощения, — произнесла девушка.

— Да, дорогая, — ответила женщина с легким мягким акцентом; ее голос никак не соответствовал ее внешности и напоминал голос маленькой девочки.

— Мы приехали сюда на фестиваль, — сказала Элайн, понизив голос до такой степени, что женщине пришлось шагнуть ей навстречу. Это был проверенный способ, которым девушка частенько пользовалась, чтобы завоевать доверие пожилых пациентов. — Мы ищем, где бы нам можно было остановиться; не могли бы вы нам что-нибудь посоветовать?

— Если вы ничего не заказывали заранее, то едва ли вы сможете что-нибудь найти. Отель переполнен, все дома для гостей заняты. Вы могли бы подыскать что-нибудь в Дантоне... — добавила она.

— Ну что же, так или иначе, большое вам спасибо, — сказала Элайн. — Может быть, вы продадите нам немного хлеба?

— С удовольствием.

Женщина и Элайн вошли в полутемный магазин. Девушка глубоко вдохнула прекрасный запах свежевыпеченного хлеба.

— Здесь пахнет в точности так же, как в кухне моей тетушки.

— Ваша тетушка любит печь?

Элайн кивнула, потеряв способность отвечать, ее горло перехватил спазм, а глаза наполнились слезами.

— Тетушка Джудит любила печь, — быстро произнес Грег. — На самом деле... — он запнулся и огляделся. — А во время войны, пятьдесят лет назад, ваш магазин тоже существовал?