Сергей Арно - Квадрат для покойников

– Ищи! – вдруг крикнул Казимир Платоныч и уставился на маленького человека.

Мне показалось, что он сейчас ударит его своей бамбуковой палкой. Карлик тут же смолк, ссутулился и пошел блуждать среди покойников дальше: переворачивая, приподнимая, заглядывая в лица.

Я обернулся, но негритенка не было. Аккуратно, чтобы не обнаружить своего присутствия, я спустился на твердую землю, в последний раз взглянул на окно, на ящик, на котором стоял.

– Господи! Это же гроб… – пробормотал я, глядя на гроб, поначалу принятый мною за ящик.

Я глядел на него, размышляя, есть там кто-нибудь или внутри пусто. У меня появилось странное желание заглянуть туда. Я подергал крышку, но она оказалась приколоченной, тогда я плюнул и полез в щель между гаражами.

Обратно я вылезал с огромным трудом, как будто за время подглядывания в покойницкую изрядно растолстел. Еле-еле выбравшись из щели на волю, я облегченно вздохнул и осмотрелся кругом. Джоржа нигде не было. Мне показалось, что это не тот двор, из которого я проникал в смотровую комнату. Хотя и стены такие же облупившиеся, и дерево единственное прямо из асфальта растет. Уже смеркалось. До моих ушей донесся мужской возглас и женский визг. В окне второго этажа мужик в майке трепал за волосы блондинку.

"Наверное, я не в ту щель выбрался, – подумал я. – Чего же теперь делать?"

Вообразив, что предстоит лезть обратно, я содрогнулся. Мне совсем не хотелось опять попадать в этот закуток с гробом, тем более, что имелась опасность застрять в щели. А уж тогда…

"Должен же быть другой выход из этого двора".

Я направился в подворотню, надеясь, что там обнаружится выход на какую-нибудь улицу. Через подворотню я проник в другой двор, потом в другой – дальше хода не было. Я повернул обратно. Спросить было не у кого. Вероятно, в сумерки люди не покидали своих жилищ.

Правда, мне на пути попалась глухая старуха, но она не ответила, так как не услышала моего вопроса.

Проблуждав около часа, подальше обходя группы пьяниц, торопясь мимо компаний подозрительных подростков, я, наконец, выбрался в переулок, где повстречал с виду нестрашного человека, объяснившего дальнейший мой путь.

Подглядывание в окно запутывало все дело еще больше. Кого искал Казимир Платоныч? Родственника? Человека с моноклем?..

Теперь мне было совсем ничего не понятно. Проще было, конечно, не ходить домой. Черт с ним со всем. Пожить недельку на вокзале, а там видно будет. Это было, возможно, самое правильное решение. Но у меня появился нездоровый азарт. Мне захотелось самому докопаться до корней истории с мертвяками.

Когда я подошел к дому, зажглись фонари. Стало прохладно – августовские ночи холодные.

Во дворе ко мне подошел Джорж.

– Куда же вы делись? Я волновался.

– Да я, наверное, не в ту щель вылез, – сказал я, пожав плечами.

– Уезжать вам нужно, – угрюмо сказал негритенок. – Вы что не заметили, что ваша комната на гроб похожа?

– Кажется, есть что-то, – признался я, содрогнувшись. – Но при чем здесь…

– У нас в доме всех поселившихся в ней так и называют "гробосъемщики", а тетя Катя, – он кивнул в сторону трудящейся дворничихи, – говорит, что комната эта заговоренная.

– Что же в ней ужасного такого? – спросил я, через силу улыбнувшись. Весело мне не было.

– А вы что, не знали, что в ней все умирают? – вдруг сказал он, выпучив на меня глаза.

– Как это умирают? – я вытер мгновенно проступивший на лбу пот.

– Очень просто. Все.

– Ты говори толком. Когда, отчего умирали?

– Да я и говорю: все умирают… И вы умрете. У кого хотите во дворе спросите. Всякий скажет. Как кто в гроб поселится, недельку поживет – и нет его, тащат его в дом с голубой каемочкой… А вы слышали, Ленинца-Ваньку-то в коммунистическую партию приняли. Раньше никак не хотели, говорили, что дураков им не надо. А теперь вот приняли и партбилет выдали. Он загордился – жуть. Вона, как марширует… Дун-дук!

– Да погоди ты про билет, – перебил я Джоржа. – Почему умирают-то? Что, их убивает кто-нибудь? Мне было нехорошо.

– Может и убивает. Я-то почем знаю? Но как кто поселится, так через неделю в дом с голубой каемочкой переезжает. Тетя Катя говорит, что заговор на ней…

– А что это за дом с каемочкой какой-то?

– Вы что, не знаете? – вскинул брови негритенок. – Это морг, он на нашей улице находится, на другой стороне через дорогу. Морг – это дом с голубой каемочкой. Мертвяков всех в этот дом свозят… Вы же сегодня смотрели в окошко… Ну я пошел, а то мамка заругает.

– Погоди. А что же мне теперь делать? – развел я руками.

– Не знаю. Я вас предупредил. Вы сколько дней гроб-то снимаете?

– Да третий… вроде. А что?

– Ну раз три дня, то ничего. Мрут через неделю.

– Подожди, а может их этот… Казимир Эсстерлис… того, убивает?

– Насчет того, что убивает, не знаю. А вот оживляет, точно.

– Как оживляет?!! – воскликнул я, наклоняясь к негритенку.

– Джорж!! А ну, иди сюда сию секунду!

Из окна махала Мария Петровна.

– Иду, мама!!

Джорж повернулся:

– Ну я пойду, а то влетит.

– Так как он покойников-то оживляет? – схватил я его за руку.

– Пойду я.

– Так как оживляет-то?

– Влетит мне. Пойду я.

Джорж вырвал руку и побежал к своей парадной. "Оживляет покойников, оживляет покойников… – крутилось у меня в мозгу, когда я поднимался по лестнице. – Да ну, ерунда какая-то, мистика. Как можно покойников оживлять? Чушь!.. Но все равно, теперь нужно быть осмотрительнее. Мало ли что".

Я открыл дверь и, не зажигая света, прошел к своей комнате, по пути никого не встретив. Постоял недолго, прислушиваясь к тишине квартиры: в кухне из крана капала вода, где-то прокуковала механическая кукушка… как можно тише я открыл ключом замок, вошел в комнату и, затворив дверь, зажег свет.

"Теперь нужно быть начеку, – размышлял я, обводя комнату взглядом. – Оживляет он покойников или людей в покойников обращает, это уже не имеет значения. Главное – докопаться до истины". Мне показалось, что в прихожей хлопнула дверь, я опустился на колени и прильнул к скважине ухом. Но нет, там было тихо.

Я встал, выключил свет и на цыпочках подошел к окну. Проведя несколько минут в созерцании безлюдной улицы, я включил настольную лампу и сел на диван. Некоторое время я просидел без движения, прислушиваясь, и вдруг ощутил легкое беспокойство. Так у меня бывало всегда перед тем, как я брался писать. Мне вдруг непреодолимо захотелось продолжить свой роман. Написать хотя бы немного, хоть главку, хоть полглавки…

Я прикрыл настольную лампу папкой для бумаг, так, чтобы свет не падал на дверь, и сел писать роман.

Владимир Иванович жил замкнуто. Единственный его друг Собиратель после заутреннего посещения со старинной золотой монетой не показывался, а сам Владимир Иванович в гости к нему не ходил. Опасаясь грабителей, Собиратель даже его не пускал на порог, а только подозрительно следил за ним в глазок и беседу вел через дверь. Поэтому дружили они только в квартире Владимира Ивановича.