Роберт Стайн - Тайна пишущей машинки

Папа разочарованно вздохнул. Думаю, что на самом деле он просто искал повод, чтобы купить мороженого.

Как только за ним закрылась дверь, я плюхнулся на стул, вставил чистый лист белой бумаги в каретку.

Алекс придвинула другой стул и примостилась рядом.

– А можно мне тоже что-нибудь напечатать? – спросила она.

– Пожалуйста. Но только после меня, – нетерпеливо ответил я.

Мне хотелось поскорее напечатать свой рассказ.

Я поводил глазами по клавишам, сел поудобнее и приступил к работе.

Печатать на машинке – это совсем не то, что набирать текст на компьютере. Главное – запомнить, что по клавишам нужно ударять сильнее.

Чтобы приноровиться к машинке, сначала я просто понажимал на клавиши.

Потом я напечатал первое предложение своего рассказа:

БЫЛА ТЕМНАЯ ДОЖДЛИВАЯ НОЧЬ.

За окном сверкнула молния. От неожиданности я даже вскрикнул.

По стеклу забарабанил дождь.

От сильного раската грома затрясся дом.

Электричество отключилось, и меня окутала тьма.

– Зэкки! – пропищала Алекс. – Зэкки! Зэкки! Ты в порядке?

Я судорожно сглотнул.

– Да, со мной все в порядке, – спокойно произнес я.

Алекс – единственный человек на свете, кто знает, что я боюсь темноты.

Я боюсь мышей. Я боюсь темноты.

Признаю.

Я много чего боюсь.

Например, больших собак. Боюсь спускаться в подвал, когда дома никого нет. Боюсь прыгать в бассейн на глубину.

Я рассказывал Алекс о некоторых своих страхах. Но не обо всех.

Потому что мне стыдно.

Почему же я сочиняю ужастики, если сам всего боюсь?

Не знаю. Наверное, у меня это неплохо получается, потому что я на собственной шкуре испытал, что значит страх.

– Свет погас так неожиданно, – сказала Алекс. Она стояла рядом, оперевшись о письменный стол, и вглядывалась в окно. – Обычно лампочки сначала мигают.

По стеклу струились потоки воды. Небо рассекали зигзагообразные молнии.

Я сидел на стуле, вцепившись в подлокотники.

– Хорошо еще, что здесь нет Адама, – прошептал я. – Он бы не преминул посмеяться надо мной.

– Но ты ведь не очень испугался, правда? – спросила Алекс.

Снова прогремел гром, и я чуть не сполз на пол.

– Немного, – признался я.

И тут раздались шаги. Тяжелые шаги гулко отдавались в тишине дома.

Снова послышался раскат грома.

Я отвернулся от окна. И прислушался: кто-то шел по ковру.

– Кто там? – крикнул я в темноту.

В дверном проеме мелькнул отблеск желтого света. На обои в коридоре легла чья-то тень.

В комнату вошел папа.

– Все это очень странно, – сказал он. Папа держал две свечки в подсвечниках. Пламя едва теплилось, и свечки чуть не погасли, пока он шел к столу. – Буря налетела так внезапно. – Папа поставил свечки позади машинки. – Как ты, Зэкки?

Я и забыл: папа тоже в курсе, что я боюсь темноты.

– Все нормально, – ответил я. – Спасибо за свечки.

Папа посмотрел в окно. Но ничего нельзя было разглядеть: дождь был слишком сильным.

– Всего несколько секунд назад на небе не было ни облачка. – Папа пожал плечами, вглядываясь в темноту за окном. – Невероятно, чтобы такой ураган налетел в мгновение ока.

Некоторое время мы молча смотрели на дождь. Под вспышками молний двор мерцал серебром.

– Нужно позвонить маме, – сказал папа. – Лучше бы ей переждать непогоду у соседки.

Он похлопал меня по спине и направился к двери.

– Возьми свечку! – крикнул я ему вслед.

– Не нужно, как-нибудь дойду, – отказался папа. – А в подвале у меня есть фонарь.

Он растворился в темноте коридора.

– Что ты собираешься делать? – спросила Алекс. В свете свечи ее лицо казалось оранжевым, а глаза светились как у кошки.

Я повернулся к машинке.

– По-моему, свечи – это как раз то, что надо! – Я радостно потер руки. – Жуткие истории всегда нужно писать при свечах. Наверняка все знаменитые сочинители триллеров так и делают.

– Классно, – ответила Алекс. – Давай начинай.

Я придвинул подсвечники. На клавишах заиграли желтые блики.

Я подался вперед и прочитал первое предложение рассказа:

БЫЛА ТЕМНАЯ ДОЖДЛИВАЯ НОЧЬ.

Я сделал пробел и напечатал следующее предложение:

ЗАВЫЛ ВЕТЕР.

Я опять отступил и собирался уже печатать дальше.

Как вдруг что-то грохнуло. Я аж подскочил.

– Что это? – спросил я, едва дыша.

– Окно. – Алекс указала на него рукой. На улице поднялся такой сильный ветер, что задребезжали стекла.

Сквозь монотонный шум дождя я различил какой-то новый звук. Странный вой.

Я сжал подлокотники.

– Ты слышишь? – спросил я Алекс.

Она кивнула и покосилась в сторону окна.

– Это просто ветер, – тихо сказала она. – Ветер гудит в деревьях.

Завывание ветра становилось все громче. От сильных порывов трещали стекла во всех окнах.

Ветер выл так пронзительно, что казалось, будто где-то рядом громко стонет человек.

По спине пробежал холодок.

Вцепившись в подлокотники, я пытался побороть в себе страх.

«Это всего-навсего буря, – говорил я себе. – Обычный ливень. Просто сильный дождь и ветер».

Я взглянул на то, что успел напечатать. В мерцающем оранжевом свете передо мной плясали черные буквы:

ЗАВЫЛ ВЕТЕР.

Я прислушался к пронзительному вою за окном. Казалось, он окутывает меня, окружает дом со всех сторон.

– Чудно, – пробормотал я.

А потом события приняли и вовсе странный оборот.

– Не очень-то ты продвинулся со своим рассказом, – заметила Алекс.

– Видишь же, ураган…

Она положила мне руку на плечо.

– Ты весь дрожишь! – воскликнула она.

– Неправда! – соврал я.

– Нет, дрожишь, – стояла она на своем.

– Ничего подобного! Со мной все в порядке. Правда! – сказал я как можно спокойнее и тверже. – Я не боюсь, Алекс.

– Может быть, если ты займешься своим рассказом, то меньше будешь думать о буре, – предположила она.

– Ты права. Начинаю работать, – согласился я.

Страшный раскат грома сотряс дом. Я громко вскрикнул.

– Совсем рядом! – Я покачал головой. – Молния, гром… Кажется, будто ударяет прямо во двор!

Алекс взяла меня за плечи и развернула к пишущей машинке.

– Печатай, – распорядилась она. – Представь, что никакой бури нет. Спокойно печатай.

Я послушно занес пальцы над клавишами старой машинки. Свечи почти догорели, и страница оказалась в полумраке. Я напечатал следующее предложение:

ОДНИ В ТЕМНОМ ДОМЕ, АЛЕКС И ЗЭККИ ПРИСЛУШИВАЛИСЬ К ШУМУ БУРИ.

Дождь колотил по стеклу со страшной силой. Снова сверкнула молния, и я увидел, как под натиском завывающего ветра гнутся и дрожат деревья.

– Разве этот рассказ про нас? – спросила Алекс. Она нагнулась над моим плечом, чтобы получше разглядеть то, что я написал.

– Конечно, – ответил я. – Ты же знаешь, я всегда пишу о нас и о других ребятах из школы. Так проще.