Таня Хафф - Договор крови

Подчиняясь закону всемирного тяготения, правая нога упала.

— Подними левую ногу. У меня появилось такое чувство, что номер десять будет той самой крошкой, что принесет нам богатство.

Кэтрин сдвинула брови — сейчас следовало проверить состояние номера девять.

— Слишком много болтовни о «богатстве». Открытие новой области знаний должно обладать ценностью само по себе; соображения насчет денежных аспектов затрудняют исследования. Безусловно, номер десять представляет гигантский шаг вперед, в той степени, насколько дело касается экспериментальных данных, однако это никоим образом не представляет пределов достижимого.

Ей нужно кое-что сделать.

Потребность начинала размывать ясность, переходящую в забытье.

— Честно говоря, Вики, я удивляюсь, почему мать не рассказала вам об этом. — Поправляя очки, доктор Фридман взглянула еще раз на историю болезни Марджори Нельсон. — Ведь диагноз был установлен примерно семь месяцев тому назад.

Выражение лица Вики не изменилось, хотя желваки на ее челюсти слегка дернулись.

— Знала ли она, насколько это было серьезно? — Они — это слово могло относиться к любой матери, не похоже, что такая иллюзия отстраненности помогала. — Знала ли она, что сердце могло подвести ее в любой момент?

— О да, фактически мы уже согласовали вопрос о попытке хирургического вмешательства, но, понимаете... — Доктор Фридман сокрушенно пожала плечами. — Вы никогда заранее не знаете, чем могут обернуться подобные операции, как поставлено дело в больнице с послеоперационным уходом за больными...

— Вы хотите сказать, что ее убило сокращение бюджетного финансирования? — Слова падали из ее рта, как дробленое стекло.

Доктор Фридман покачала головой и снова предприняла попытку вести разговор в успокаивающем тоне.

— Нет, конечно же. Вашу мать убил порок сердца Возможно, он был у нее с детства и не давал до поры до времени о себе знать, но когда стареющая мышца не смогла больше его компенсировать...

— Было ли это обычным явлением?

— Это не было обычным явлением...

— Было ли оно настолько необычным, что ее тело могли похитить в исследовательских целях? — бесстрастным голосом продолжала свой допрос Вики.

— Нет, смею вас заверить, таковым оно не являлось.

— Мне бы хотелось взглянуть на историю болезни.

Доктор Фридман бросила взгляд на лежащую перед ней папку. Разумеется, подобные документы имели конфиденциальный характер, но Марджори Нельсон была мертва, и ей все эти тонкости были уже безразличны. А ее дочь оставалась в живых, и, если содержимое документа могло бы способствовать выявлению недостатков предпринятых мер лечения, пропади она пропадом, эта конфиденциальность. Однако в деле не оставалось никаких подробностей, которые бы она утаила в течение последнего часа этого дознания — подробности были изъяты из ее памяти с хирургической точностью, сколь пугающей, столь и впечатляющей. Приняв решение, женщина подтолкнула папку через стол и спросила:

— Могу ли я быть еще чем-нибудь полезной?

— Благодарю вас, доктор. — Вики опустила папку в свою сумку и встала. — Я еще свяжусь с вами.

Словно это было вовсе не то, что она имела в виду, доктор Фридман предприняла еще одну неловкую попытку:

— Говорили ли вы с кем-нибудь еще о вашей утрате?

— Моей утрате? — Ее собеседница натянуто улыбнулась. — Я говорю об этом со всеми. — Она кивнула, скорее обозначая уход, чем прощание, и вышла из кабинета.

Доктор Фридман, как только дверь захлопнулась, пришла к выводу, что выбор слова «утрата» был не слишком удачным.

Ей почти удалось это. Она почти добралась до необходимого места в памяти. Определенно там было что-то, что ей необходимо сделать. Что она должна была сделать.

— Кэти. Там какой-то шум.

— Какого рода? Растягиваются ткани? Трещат суставы, что именно?

— Голосовой шум.

Кэтрин вздохнула.

— Дональд...

— Нет, в самом деле. — Он выпрямился, все еще собираясь натянуть спортивную фуфайку на руки, которые поднял вверх посредством подачи электронного сигнала. — Это что-то вроде стона.

— Ерунда. — Девушка слегка отстранила его и осторожно потянула фуфайку вниз. — Быть может, это просто выходили остатки воздуха. Ты неаккуратно с ними обращаешься.

— Возможно, но я также знаю разницу между отрыжкой и стоном. — Побледнев, молодой человек отошел к своему столу и упал на стул, срывая по пути обертку с мятной жевательной резинки. — Я начну сегодняшнюю серию биопсий. А ты закончишь наряжать своих Кена и Барби.

— Ваша мать была довольно обычной милой женщиной. — Миссис Шоу печально улыбнулась над краем кофейной кружки. — Вы, возможно, были самым экзотическим моментом в ее жизни.

Вики позволила себе ощутить сочувствие собеседницы как волну, накатившую на скалу, и подтолкнула сползшие очки на место.

— Вы уверены, что она не была вовлечена во что-либо... необычное за последние несколько месяцев?

— Ох, ну конечно же нет. Она рассказала бы мне об этом, если бы такое случилось. Мы болтали обо всем на свете, ваша мама и я.

— И вы знали о состоянии ее сердца.

— Разумеется... — Внезапно покраснев, пожилая женщина поспешила найти способ, чтобы отвлечь внимание собеседницы от своих последних слов. — Простите, может быть, еще кофе?

— Нет, благодарю вас. — С этими словами Вики поставила кружку, принадлежавшую ее матери, на ее же стол, затем наклонилась и осторожно положила лицом вниз свою фотографию, сделанную в день выпуска из академии.

«Расследование не должно становиться вашим личным делом. — Голос инструктора полицейской академии эхом отдавался у нее в голове. — Эмоции не дают осознать факты, и вы можете пройти мимо какого-нибудь с виду незначительного свидетельства, которое окажется необходимым для раскрытия дела».

— Вообще-то, если с вашей матерью произошло хоть что-то необычное, об этом могла бы знать доктор Брайт. — Миссис Шоу поставила на стол кружку и участливо наклонилась вперед. — Когда она узнала об этом сердечном заболевании, то убедила вашу мать, что необходимо провести множество исследований.

— Какого типа исследования?

— Я не знаю. Не думаю, что ваша мать...

"Прекратите так говорить! Ваша мать! Ваша мать!

У нее было имя".

— ...знала.

— Могу я увидеться с доктором Брайт?

— Боюсь, не сегодня днем. Сейчас она присутствует на заседании кафедры, но думаю, завтра утром она сможет найти время, чтобы встретиться с вами.

— Благодарю. — Вики встала. Губы ее изогнулись в безрадостной улыбке. Она чувствовала себя скорее патером Брауном, нежели Арнольдом Шварценеггером [3] Патер Браун — сыщик-любитель, персонаж детективных рассказов английского писателя Гилберта Кита Честертона (1874 — 1936); А. Шварценеггер — американский актер, в юности — культурист, австрийского происхождения (род. в 1947 г.); его героев, как правило, отличают великолепные мускулы, явно берущие верх над интеллектом. .