Таня Хафф - Договор крови

Майк нахмурился. Его взгляд остановился на лежащей перед ней куртке, затем снова поднялся к лицу доктора Брайт.

— Вы сказали, что Дональд всегда был очаровательным. Почему в прошедшем времени? Что произошло с Дональдом Ли?

Доктор Брайт схватила бутылку, которую Селуччи отставил в сторону, стараясь сдержать Вики, и еще раз наполнила свой стакан.

— Я предполагаю, что Кэтрин убила его.

— Кэтрин — это ваша вторая аспирантка?

— Сначала покончим с налитым. — Женщина сделала большой глоток и вздохнула с облечением; восприятие страшной действительности удалось на время оттянуть. — Возможно, лучше всего начать с самого начала.

— Нет, — вспылила Вики и ударила обеими ладонями по письменному столу. — Сначала вы вернете Генри.

Доктор Брайт встретилась с ней взглядом и снова вздохнула.

— Я понимаю. Вы стремитесь спасти его, потому что вам не удалось спасти свою мать. — Ее голос выражал столь искреннее сочувствие, что Вики на какое-то время даже растерялась. — Я думаю, что вам лучше узнать все о Кэтрин.

Селуччи, переводя взгляд с одной женщины на другую, счел за лучшее придержать пока язык. Это была партия Вики.

— Хорошо, — наконец сказала та, выпрямившись. — Расскажите нам, что происходит.

Доктор Брайт еще раз приложилась к стакану, а затем в ней явно возобладал профессиональный лектор.

— Я — неплохой ученый, но, знаете ли, не из гениев. Мне, к сожалению, не дарована способность строить собственные концепции, а именно это требуется от великих ученых. Зато я — великий администратор. Быть может, лучший в мире. Что означает умение совладать с любой ситуацией. Я зарабатываю немалые деньги, но вы, ручаюсь, даже представить себе не можете, что может случиться, если у вас в руках окажется парочка биологических патентов, которыми могут заинтересоваться военные. Или что-нибудь такое, во что вцепятся зубами фармацевтические компании. Не можете, конечно. И здесь на сцене появляется Кэтрин.

Она — истинный гений. Я уже упоминала об этом? Так вот, это на самом деле так. Еще студенткой последнего курса она запатентовала бактериальный штамм, который в условиях дальнейшего развития способен был восстанавливать поврежденные клетки тела. Вскоре после того, как меня назначили ее куратором, мне стало ясно, с кем я имею дело. Как и многие гениальные люди, девица эта была чрезвычайно нестабильна психически. Когда я поняла, что она нуждается в профессиональной психиатрической помощи, то осознала, что мне представляется настоящий шанс. Ее исследования были единственным содержанием ее жизни, а я — единственным критерием проверки истинности ее идей и единственным ее контактом с внешним миром. Сложившаяся ситуация буквально взывала к дальнейшему развитию.

Доктор Брайт снова приложилась к стакану.

— Довольно скоро я осознала, что мы не только приближаемся к невероятному финансовому успеху, но перед нами реально предстала возможность получения Нобелевской премии. Как только мы по-настоящему начнем побеждать смерть, разумеется. Звучит безумно, не так ли? — Она сделала еще один большой глоток. — Давайте не будем исключать такой возможности; это обстоятельство может стать веским соображением в мою пользу. Так или иначе, Кэтрин достигла потрясающих результатов, и мы приступили к разработке экспериментальных параметров.

— Разве ваша братия обычно не работает с крысами? — холодно осведомился Селуччи.

— Работают, конечно, — кивнула доктор Брайт. — Но лучше меня сейчас не перебивать, а то я собьюсь с мысли. Вам знакома теория совпадения? Как только Кэтрин закончила разработку теоретических обоснований, какой-то тип из Бразилии опубликовал статью, включающую, говоря приблизительно, те же самые идеи. У нас оставался единственный способ выиграть гонку. Мы решились перейти к непосредственным экспериментам на человеческих трупах. Я создала лабораторию и направляла в нее самые свежие тела из медицинского морга, вы простите меня, если я не стану входить в скучные бюрократические подробности этого процесса, о которых теперь все равно никто не узнает, но, если вы помните, я говорила, что была великим администратором... — Смешавшись, она уставилась в свой стакан, где виски уже плескался на самом донышке. — На чем я остановилась?

— На человеческих трупах, — процедила Вики.

— Ну да. Я тогда пришла к выводу, что нам понадобится еще один сотрудник. У Дональда возникли некоторые неприятности на медицинском факультете, которые я без труда уладила. Главным образом потому, что он мне нравился. Он тоже был гениален, но притом очарователен и особо не отягощен этическими проблемами. — С подчеркнутой заботой она расправила морщинки на его куртке. — Спустя некоторое время мы достигли определенного успеха. Мы начали использовать неспецифические бактерии и энцефалограммы, но, если хотели успешно продвигаться вперед, нам было необходимо тело, всю необходимую информацию о котором мы должны были бы записать еще до смерти этого человека. Таковым удобнее всего было стать Марджори Нельсон. Когда я убедилась в том, что жить ей осталось недолго, под предлогом анализов, необходимых для определения состояния ее здоровья, мы взяли пробы тканей и записали ее энцефалограммы.

— После чего снова вернули ее к жизни.

— Можно сказать и так, конечно. Но по существу мы вернули механику жизненного процесса, и только. Органические роботы, если вам угодно. Бактерии живут весьма недолго, и у нас появилась проблема, связанная с гниением. В связи с чем я захотела, чтобы тело вашей матери было частично забальзамировано. — Она покончила с остатками виски и в пародийном салюте подняла пустой стакан в сторону Вики. — Если бы вам не приспичило открыть ее гроб, все прошло бы нормально.

— Похоже, вы забываете, что убили мою мать!

Доктор Брайт пожала плечами, словно не решаясь настаивать на своем мнении.

— Итак, теперь вам известна вся эта история, или, по меньшей мере, отредактированное содержание ее телевизионной версии. Текст будет опубликован утром. Еще вопросы имеются?

— Да. Оставляя пока в стороне гибель подростка, в смерти которого вы также непосредственно виновны, хочу задать вам два вопроса. — Вики поправила сползшие на нос очки. — Почему вы рассказываете нам обо всем этом?

— Видите ли, существует теория, что человек подвержен непреодолимому влечению к признанию в содеянном, но главным образом потому, что наше скромное исследование теперь полностью вышло из-под моего контроля. У Кэтрин окончательно съехала крыша, и мне не хотелось последовать ее примеру. — Хотя на краткий миг, с рукой на задвижке его гроба, она была близка к этому. Насколько далеко им бы удалось продвинуться с этим по-настоящему свежим телом? А затем Дональд выговорил... Но это, в конце концов, касается только ее и никого другого. — И потому что Дональд мертв.