Питер Страуб - Мистер Икс

– Что ты пытаешься мне сказать?

– Когда был сотворен твой отец, я решил развлечь себя тем, что лишил его рассудка. Он должен был стать орудием нашего уничтожения. К тому же, поскольку ты после нескольких попыток все-таки нашел меня, возможно, ты сам же его и уничтожишь. Финал игры больше мне не интересен.

Я обозвал его безнравственным и злым стариком – это главное, что я в нем понял. Он тихо рассмеялся.

– Мы вылетели из трещины золотой чаши. Нас украли из тела на поле боя. Мы – дым из пушечного жерла. Я лишил рассудка своего сына, чтобы ускорить наш конец. Их вера в нас умерла. Все повторяется снова и снова, однако каждый раз это значит все меньше.

– О чем ты? Я не в силах понять ни слова. Чья вера? Зачем я здесь?

– Во времена моего прадеда бог Пан творил поразительные чудеса. Во времена моего деда он был пианистом, приводившим женщин своими выступлениями в необъяснимый исступленный восторг. В мое время он – спившийся поэт, который пишет только о нисхождении в ад и об упадке. К твоему времени он станет безмозглым одержимым алкоголиком и наркоманом. Если увидишь его – скажешь себе: «Вот что осталось от Пана», – и поймешь, почему нам надо покинуть Землю.

– Да не было никогда никакого Пана, – возразил я. – Во всяком случае, в реальном мире.

– Того, что ты называешь реальным миром, тоже никогда не было. Его создала вера. А вера подвержена изменениям. Люди не могут жить без сказок и сочиняют их, дабы вложить какой-то смысл в свои ничтожные жизни. Но в этих сказках мы всегда в заточении, сказки не выпускают нас на свободу. Я устал от всего этого. Отчего-то каждый раз рассказывают лишь маленький фрагмент одной и той же длинной сказки – так никогда не постигнуть всей ее сути.

В темном окне возникла цепочка колеблющихся огней факелов, которые приближались к нам. Откуда-то сверху донеслось хлопанье множества крыл и скрежет когтей.

– Ты должен был явиться сюда с другим. Возможно, ты и он сейчас здесь, но где-то в другом измерении. Посмотрим – ты и я. Моя игрушка, моя игра – близятся к концу. Ошибка за ошибкой. Что погубило жизни, которые нам были даны.

В глазах вдруг потемнело. Суставы тела сковало болью, и кто-то ударил меня по голове деревянной колотушкой. Когда зрение прояснилось, я понял, что стою на коленях позади развалин дома и меня рвет в высокую траву.

Хелен Джанетт стояла перед дверью своей комнаты.

– Надеюсь, вы готовы выслушать то, что я обязана вам сказать, мистер Данстэн.

За моей спиной со щелчком открылась дверь. Подкрепление в лице мистера Тайта.

– Сегодня утром приходили два детектива и офицер в форме и стучали в мою дверь.

– А еще мистер Хэтч, – добавил я. – Прочувствовали, какая вам была оказана честь?

– Стюарт Хэтч пусть повесится на ближайшем дереве. – Она скрестила на груди руки. – У вас полчаса на то, чтобы уложить свои вещи. Возврата квартплаты не ждите.

Громко топая, я пошел наверх. Звучный храп доносился из-за двери Отто. Когда я опять спустился вниз, они продолжали стоять по обе стороны от входа, как швейцарские гвардейцы.

– Знать бы, отчего это вы так боитесь копов…

Хелен Джанетт протянула руку:

– Ключ.

Горькое удовлетворение, которое я прочел на ее лице, опуская в ее ладонь ключ, подсказало мне ответ.

– Простите меня, миссис Джанетт.

– Нам нечего сказать друг другу.

– Ваше прежнее имя было случаем не Хэйзел Янски?

Было слышно, как мистер Тайт задышал ртом.

– Вы отбывали срок в тюрьме, – продолжил я. – Поэтому ненавидите полицейских.

– Убирайтесь! – Мистер Тайт ткнул мне в плечо указательным пальцем, словно свинцовой трубкой.

Я отступил на шаг, выйдя из пределов досягаемости его пальца, но не отвел от хозяйки взгляда.

– Мое имя Хелен Джанетт.

– Вы были акушеркой, когда мать рожала меня – двадцать пятого июня пятьдесят восьмого года. В больницу Святой Анны попала молния. Здание было обесточено.

На ее лице отразилось зловещее удовольствие.

– Мистер Тайт, помогите джентльмену выйти вон.

Тайт ухватил меня за плечи. Меня окутало его гнилое дыхание. Я резко повернулся и толкнул его рюкзаком – он потерял равновесие, запнулся и, сделав полшага в сторону, занес правый кулак. Я поднял обе руки вверх:

– Все, ухожу.

Оба молча смотрели мне вслед.

Я повернул на Евангельскую улицу и отыскал отель «Медная голова» на Телячьем Дворе. Портье с багровыми мешками под глазами сообщил, что я могу разместиться в номере на втором этаже с ванной за шестьдесят пять долларов в сутки или в таком же, но с душем и уборной в конце коридора на четвертом этаже – за пятьдесят. Я взял номер на втором этаже. Портье ткнул пальцем в сторону лестницы.

– Лифт у нас едва ползает, – добавил он. – А иногда вообще встает.

Номер двести пятнадцать в «Медной голове», прямо напротив лестницы, был в два раза больше комнаты в пансионе Хелен Джанетт. Кровать выступала в направлении стола и двух деревянных кресел напротив пыльного окна, выходившего на Телячий Двор. Записка, прилепленная к зеркалу, рекомендовала постояльцам употреблять питьевую воду в бутылках из мини-бара и не пить водопроводную. Вода из бара была бесплатной.

Пока я пил воду из бутылки, я пытался осмыслить то, что произошло со мной. Неужели я слетал в тысяча девятьсот тридцать пятый год и навестил Говарда Данстэна?

Я не окончательно сошел с ума. С другой стороны, я ни на йоту не верил, что галлюцинировал. Да, конечно, Данстэны не были обыкновенной американской семьей, но и в необыкновенных семьях не обходится без склок и скандалов. Возможно, я был «поздним цветочком» и свойство путешествовать во времени унаследовал от работорговца, жившего в восемнадцатом веке на Род-Айленде. Может, у меня очередной приступ, и я проведу следующие несколько недель в «мягкой комнате» психушки. Нет, это совсем не было похоже на приступ. А если я в здравом уме, значит, я предпринял путешествие в тридцать пятый год и познакомился со своим прадедом.

Бог Пан продолжал жить как эджертонский изгой? Мы были сказками, чье время вышло? Я выкинул эту чушь из головы и задумался о Хелен Джанетт – Хэйзел Янски. Я был почти уверен, что это одно лицо, однако сомневался, что мне удастся заставить ее признаться в похищении младенца Роберта, если, конечно, она на самом деле похитила его. Затем я задумался о совпадении: я снял комнату у Хэйзел Янски, а Тоби Крафт направил меня к ней. Между Тоби и Хелен-Хэйзел была какая-то связь. Какая? Пристрастие Тоби к женщинам с хорошенькими личиками и большим бюстом исключало напрашивающийся ответ. Опять тупик.

Сделав большой глоток воды «Полар Спринг», я задумался о том, почему «Медная голова» не доверяла воде Хэтч-тауна. Потом завинтил пробку бутылки и направился в мэрию.