Джим Батчер - Барабаны зомби

Рядом с нами приземлился на четвереньки зомби и повернулся в мою сторону. Мертвые глаза его смотрели, казалось, сквозь меня, но он занес кулак и устремил его точно в мою голову.

Прежде, чем я ощутил удар, в ночи свистнула сабля одного из призрачных кавалеристов и отсекла зомби голову. Из обрубка шеи брызнула черная жижа; голова покатилась по гравию и застыла, продолжая глядеть на меня пустыми глазами.

— Пригнись! – рявкнул Томас. Я перестал сопротивляться Пятнам и вжался спиной и затылком в землю.

Водительская дверь Жучка распахнулась, едва не задела мне по носу и с размаху врезала Пятнам по физиономии. Тот отлетел от меня.

Томас высунулся, чтобы втащить меня в машину, и тут второй наскакавший кавалерист замахнулся на него саблей. Томас дернулся, так что удар пришелся не по шее, а по голове. Лицо и плечо его мгновенно залило кровью, слишком светлой, чтобы спутать ее с человеческой.

Не обращая внимания на рану, Томас схватил меня за шиворот и, стиснув зубы, втащил в машину. Я выудил из кармана ключи и сунул их в замок зажигания, вдавив ногой в пол педаль газа. Двигатель провернулся раз, чихнул и стих.

— Черт! – в ярости вскричал Томас. Воздух над крышкой багажника Жучка прочертила тонкая зеленая линия. Мгновением спустя вторая такая же уткнулась в крышку. Лязгнул металл, и в крышке появилась пулевая пробоина.

Я попытался завести мотор еще раз, и на этот раз он ожил.

— Слава великому Жучку! – заорал я и врубил задний ход. Разбрызгивая колесами гравий, мы тронулись с места и врезались хвостом вперед в самую гущу зомби. Я крутанул руль, нацелив округлую крышку багажника в сторону улицы, и переключил передачу. Краем глаза я успел увидеть, как Собиратель Трупов с занесенным над головой ятаганом налетает на Гривейна. Не отступив ни на шаг, тот извлек откуда-то из карманов своей шинели длинную стальную цепь, которой он перехватил опускавшийся на него клинок и отбил его в сторону.

Алисия взвыла от злости и развернула жеребца для новой атаки, снеся мимоходом голову подвернувшемуся зомби.

Я вдавил в пол педаль газа, и Жук ринулся вперед – прямо на троицу призрачных кавалеристов. Те повернули нам навстречу.

— Ненавижу праздновать труса, — буркнул я и врубил вторую передачу.

Когда столкновение казалось неизбежным, полупрозрачные всадники послали своих призрачных лошадей в прыжок, и они перемахнули через машину и приземлились за ее хвостом. Я не стал давать им шанса развернуться и напасть на нас сзади. Я врубил третью, выскочил на улицу, повернул налево и на полной скорости погнал машину прочь. Только отъехав на несколько кварталов, я сбавил ход настолько, что смог опустить окно.

Ни криков, ни шума боя сюда не доносилось. Дождь глушил звуки, и в сгустившейся позади темноте я не видел никого и ничего. Единственным слышным звуком оставалось далекое уханье сабвуфера, гнавшего в бой Гривейновых зомби, а еще дальше, тихо, но с каждой секундой все громче и громче – сирены.

— Все в порядке? – спросил я.

— Выживу, — буркнул Томас. Он стащил куртку и рубашку, и теперь прижимал последнюю к окровавленной голове.

— Мыш? – спросил я.

Холодный нос с шумом выдохнул мне прямо в ухо, а горячий язык лизнул щеку.

— Хорошо, — вздохнул я. – Баттерс?

Последовало молчание.

Томас, хмурясь, оглянулся на задний диван.

— Баттерс? – повторил я. – Эй, дружище. Земля вызывает Баттерса.

Тишина.

— Баттерс? – встревожился я.

Последовала долгая пауза. Потом кто-то медленно перевел дух.

— Полька не умирает, — произнес он чуть слышно.

Рот мой против воли скривился в свирепой ухмылке.

— Черта с два умирает! – сказал я.

— Верно, — вздохнул Томас. – Куда мы едем?

— Возвращаться мы не можем, — вслух размышлял я. – И с разрядившимися оберегами в этом нет никакого смысла.

— Тогда куда же?

Я остановился на перекрестке и порылся в карманах. Одну из двух вещей, которые я искал, я нашел, вторую – нет.

— Гарри? – покосился на меня Томас. – Что случилось?

— Копия цифр, которую я написал для Гривейна, — ответил я. – Она исчезла. Должно быть, Трупные Пятна выдернул ее, пока мы возились.

— Черт, — буркнул Томас.

Я убрал ключ от дома Мёрфи обратно в карман.

— Ладно. Есть одно место, где мы можем занориться на некоторое время, пока не решим, что делать дальше. Тебя здорово порезали?

— Царапина, — фыркнул Томас. – Выглядит страшнее, чем есть на самом деле.

— Ты ее только продолжай зажимать, — посоветовал я.

— Спасибо, сам знаю, — отозвался Томас, правда, без раздражения.

Я тронул Жучка с места, хмуро глядя в окно.

— Эй, — произнес я. – Ребята, вы ничего не замечаете?

Томас огляделся по сторонам.

— Вроде, ничего. Слишком темно.

Баттерс судорожно втянул в себя воздух.

— Правильно, — произнес он продолжавшим еще немного дрожать голосом. – Слишком темно, — он махнул рукой в сторону окна. – Ведь дома должны быть видны.

Томас выглянул в окно.

— Темно.

— Огни не горят, — негромко сказал я. – Видишь хоть чего-нибудь?

Томас внимательно огляделся по сторонам, докладывая обо всем, что видит.

— Вон там, вроде, костер горит. Фары. Полицейская мигалка. А больше… — он мотнул головой.

— Что случилось? – прошептал Баттерс.

— То, о чем говорила Мэб. Они это сделали, — сказал я. – Наследники Кеммлера.

— Но зачем? – не понял Томас.

— Они думают, что один из них станет завтра вечером богом. Они сеют страх. Хаос. Неуверенность.

— Зачем?

— Мостят дорогу.

Томас ничего не сказал. Остальные тоже промолчали.

Ничего не могу сказать за остальных, но я изрядно струхнул.

Холодная, сырая темень погребальным саваном опустилась на Чикаго.

Дом, в котором жила Мёрфи, достался ей от бабушки — славный домик в районе, построенном еще до того, как в обиход вошли лампочки Эдисона, и в то время как некоторые подобные кварталы пришли в упадок, эта улочка производила впечатление исторического заповедника – гладенькие, аккуратно подстриженные газоны, ухоженные деревья, уютно окрашенные домики.

Я свернул Жучка с улицы, поколебался секунду и повел его дальше – по газону – за дом, к маленькой пристройке, похожую больше на сарайчик для инструментов, спроектированный Человеком – Имбирной Коврижкой. Я заглушил мотор и с минуту сидел, слушая, как тихонько шипит и пощелкивает остывающий агрегат. Стоило мне выключить фары, как вокруг сделалось очень темно. Нога болела как черт-те что. Я испытывал огромный соблазн закрыть глаза и отдохнуть немного, не сходя с места.

Вместо этого я полез в картонный ящик, который вожу с собой в машине рядом с ручником. Порывшись, я нашел рядом с двумя наполненными святой водой воздушными шарами, парой старых носок и тяжелой, проросшей картофелиной похрустывающую пластиковую упаковку. Я разорвал ее, достал пластмассовую трубку. Резко согнул ее и встряхнул. Две жидкости внутри смешались, и трубка засветилась золотисто-зеленым сиянием.