Виктор Точинов - Корабль-призрак

— Добрый день, господин Вальдманн, — сказал человек. — Меня зовут Патрик Донелли.

Причем Донелли произнес эти слова, глядя прямо на Лесника, а не в сторону. Попытка Дианы «отвести глаза» — показать коллегу несколько в стороне от реального местоположения — не увенчалась успехом. Впрочем, ничего удивительного — есть люди, даже не проходившие специальных психологических тренингов — и, тем не менее, способные сопротивляться внушению на расстоянии.

Коммандер же прошел все мыслимые тренинги, повышающие психическую устойчивость, — в чем Лесник убедился в следующий же момент. Донелли повернулся вполоборота — движение вроде бы совершенно ненужное в данной ситуации, но позволившее разглядеть эмблему на верхней части рукава.

Эмблема изображала некое стилизованное морское животное — не то тюленя, не то морского котика. Дружелюбно улыбающееся ластоногое полулежало, опершись одним передним ластом на изображение земного шара, а в другом сжимало кортик, направленный опять же на планету.

Вот оно что…

Четвертая бригада SEAL. Элитное диверсионное подразделение флота США. «Тюлени», они же «морские дьяволы», они же «лягушки-убийцы» — немало прозвищ придумано бойкими щелкоперами…

Это многое объясняет — и многое делает непонятным. Естественно, что «тюлени» привыкли стрелять, взрывать, вести безжалостную подводную резню, но в деле наружного наблюдения они полные дилетанты… Но тогда кто и зачем поручил им слежку за Лесником и Дианой? А то и вообще за всеми пребывающими в Эсбьерг (если справедлив именно такой вариант)? Или имеется в наличии некая Великая Тайна Флота, и высшие чины ВМФ предпочитают держать в неведении всех — и чужих, и своих, в том числе специалистов невидимых войн из ЦРУ? Ага, а коммандер Патрик Донелли решил доверить Леснику пресловутую Тайну, не иначе как в приступе внезапного дружеского расположения…

Ну что ж, послушаем.

— Зачем вы настаивали на встрече со мной, коммандер?

— …Здешние эскулапы старались вывести его комы, — говорил Донелли, — и кое-каких успехов достигли, но очень трудно вылечить человека, чье сердце работает в одном временном потоке, а мозг, например, — в другом. В отличающемся совсем незначительно, на доли секунды, — но в другом… Конечно же, когда Харпер на третий день после спасения заговорил, никто про это не знал. Правильнее даже сказать — не заговорил, но начал бредить. Содержимого кратких периодов интенсивного бреда хватило, чтобы датчане приняли кое-какие меры: положили рядом с больным диктофон, включающийся от звука голоса, и назначали в его палату лишь персонал, не владеющий английским. И сообщили в Копенгаген, в посольство.

— В посольстве, как я понимаю, отнеслись поначалу к бреду Харпера именно как к бреду, — сказал Лесник полуутвердительно. И в самом деле, иначе трудно понять разрыв почти в неделю — между получением сообщения и бурной реакцией на него американцев.

— А как еще можно отнестись к бессвязным словам самозванца, никогда не числившегося в списках ВМФ? — пожал плечами коммандер. — Но диктофонные записи бреда человечек из посольства всё же забрал, и с большим запозданием их решили прослушать, прежде чем стереть… И вот, вперемешку с обращениями к любимой девушке и воспоминаниями о какой-то грандиозной пьянке в Норфолке, Говард Харпер произнес несколько слов, которые заставили изучать все им сказанное куда как тщательно. Каждую фразу, каждое слово сейчас толкуют на все лады — еще бы, послание из будущего! Сколько споров вызвало обрывочное упоминание о некоем «придурочном Дикки», выигравшем выборы 2036 года… Дружеский совет, мистер Вальдманн: если доживете до тридцать шестого, и в кармане заваляются какие-то деньги — поставьте их в политическом тотализаторе на кандидата в президенты по имени Ричард Милоски, каким бы придурком он не казался. Хотя, конечно, речь могла идти о выборах конгрессмена, сенатора или губернатора штата.

Лесника возможность разбогатеть на знании грядущих событий не привлекала. И спросил он о другом:

— Какие именно слова Харпера заставили отнестись к нему серьезно?

— Он назвал корабль, на котором служил… Эсминец «Тускарора».

Донелли сделал паузу, внимательно глядя на Лесника. Словно хотел понять, говорит ли что-либо собеседнику это название.

Название как название… Вполне в духе штатовцев — непонятно почему, но любят они увековечивать память о своих заклятых врагах. Имя индейского вождя Джеронимо, много лет успешно воевавшего с армией США, например, стало боевым кличем американских десантников. А восстание племени тускарора, насколько помнил Лесник, было одной из самых кровопролитных индейских войн…

— Этот корабль, — продолжил коммандер, — в 2042-м выведут из подчинения командующего Атлантическим флотом, переоборудуют в плавучий полигон-лабораторию и передадут NEADO — что означает эта аббревиатура, понятия не имею. Все дело в том, что «Тускарора» будет заложена на Бостонской верфи через год, сейчас в постройке находятся два ее систер-шипа. Название существующего в проекте судна знает лишь десяток человек в мире — и в это число никоим образом не входят самозванцы, болтающиеся в шлюпках по Северному морю в компании мертвецов…

— А теперь главный вопрос, коммандер: зачем вы все это рассказываете? Причем именно мне?

Донелли улыбнулся самыми кончиками губ.

— Ответ прост, проще не бывает: вы единственный знакомый мне шпион. К тому же мы полюбопытствовали — через провайдерскую фирму — чем вы интересовались в последние сутки в Интернете. И поняли, что объяснять все издалека, от Адама и Евы, — вернее, от Филадельфийского эксперимента сорок второго года, — не придется… Уж не знаю, на кого вы работаете: на «Моссад» или КГБ, на китайцев или немцев… В настоящий момент это совершенно неважно.

Лесник не совсем понял логику собеседника: важно лишь разгласить государственную тайну? И совершенно неважно — кому?

Донелли пояснил:

— Получилось так, что проблема в некотором роде стала собственностью флота. Парни из госдепа и Лэнгли поначалу абсолютно не заинтересовались лжелейтенантом лже-Харпером. Сейчас кое-какая информация к ним просочилась, но уже поздно — дело касается исключительно ВМФ, а флот подпускает чужаков — даже «наших» чужаков — к своим секретам не слишком-то охотно.

И при всем при этом американские моряки сливают информацию невиданной важности первому встречному, причем «чужому» чужаку, пользуясь терминологией коммандера Донелли… Чудеса.

«Морского дьявола» прямо поставленный вопрос не смутил.

— Дело в том, — объяснил он, — что и «Тускарора», и ее экипаж, и пассажиры-ученые, и сам Говард Харпер попали в заколдованный круг. Во временную петлю. Потому что решение расконсервировать филадельфийские наработки было принято, — вернее, вскоре будет принято, — именно вследствие обнаружения в Северном море шлюпки с «Тускароры». Огромные деньги в течение сорока лет будут выбрасываться на ветер, и Гренландский эксперимент 2046 года в случае неудачи подпишет окончательный приговор проекту.