Джеймс Херберт - Оставшийся в живых

– Ну, что случилось? Ты потеряла свою маму... мамочку?

Она ответила не сразу. Потом кивнула головой и едва слышно сказала:

– Мамочку...

"Глупышка, – подумал он, – ходит-бродит тут одна. Господи, да она, должно быть, совсем замерзла в этом тоненьком платьице". Он огляделся вокруг в надежде, что увидит спешащую к ним взволнованную мать, но наполе никого, кроме них двоих, не было.

– Где... где ты потеряла свою мамочку? – в отчаянии спросил он, и когда она снова принялась плакать, подошел ближе.

– Эй, а как зовут твою куклу? – с глупым видом спросил он, потянув куклу за ногу.

Девочка еще крепче прижала куклу к себе, но мальчик успел заметить на пластмассовой щечке куклы какой-то изъян.

– Твоя кукла ушибла головку, дай-ка я посмотрю. Вдруг девочка попятилась от него, пряча куклу за спину.

– Я хочу к мамочке, – наконец выговорила ока и заплакала еще громче.

– Ну хорошо, хорошо, – нервно сказал он. – Мы найдем ее. Где ты видела ее в последний раз?

Девочка нерешительно оглянулась вокруг. Потом показала дрожащим пальчиком в сторону дороги между Итоном и Виком. Мальчик проследил за направлением ее руки.

– Тогда пойдем. Покажи мне место, где ты видела ее в последний раз. Она заколебалась, и ему показалось, что на ее печальном лице промелькнула едва заметная тень улыбки. Затем, слегка подпрыгнув, она устремилась туда, куда показывала своим пальчиком. Он пошел за ней более спокойным шагом. Девочка летела впереди него, время от времени останавливаясь и оглядываясь назад, как бы желая убедиться, что он идет следом. Иногда она останавливалась и ждала, пока он почти поравняется с ней, и затем снова убегала вперед. Они вышли на небольшую тропинку; он уже запыхался, стараясь не отставать от бегущей вприпрыжку девчушки. Она прошмыгнула в узкую калитку и он последовал за ней, не задумываясь, куда она ведет. И вдруг остановился как вкопанный, увидев надгробия.

Кладбище. Должно быть, мать с девочкой пришли к кому-то на могилу, а потом девочка отошла и заблудилась. Скорее всего, у нее здесь похоронен кто-нибудь из родственников, может, даже отец. Да, но куда же она меня привела? Вокруг больше никого не было видно – должно быть, мать уже отправилась на ее поиски. Затем он заметил, что бледно-голубое платьице мелькнуло между старыми серыми надгробиями. Девочка остановилась и обернулась к нему, оставаясь совершенно неподвижной, как бы дожидаясь, когда он приблизится. Увидев, что он стоит на месте, она махнула ему рукой, приглашая следовать за ней. Вздохнув, мальчик нехотя поплелся вперед, обходя могилы.

– Подожди, – окликнул он ее. – Я не думаю, что твоя мама здесь.

Но девочка уже снова побежала.

Он увидел обширную, недавно вскопанную площадку и удивился. На ней виднелось, наверное, более двух сотен холмиков черной земли, несомненно это были совсем свежие могилы. И тут он сообразил – это же общее захоронение жертв авиакатастрофы! "Да, кошмар, – подумал он. – У бедняжки, наверное, кто-то погиб в катастрофе". В центре площадки Колин заметил свободное место, где планировалось поставить большой надгробный камень с именами всех погибших. Ребята в его общежитии пугали друг друга страшными рассказами о том, как тела погибших хоронили вперемежку, потому что никто не мог поручиться, что в могиле рядом с изувеченным телом лежат принадлежащие именно этому телу голова или руки. От этих воспоминаний Колина даже передернуло, и все тело покрылось мурашками.

Он хотел было окликнуть девочку и позвать ее обратно на дорогу, прочь от этой могильной тишины, когда увидел ее снова. Она стояла среди холмиков взрыхленной земли – крохотная, одинокая фигурка, – прижимая к себе куклу и глядя на одну из могил. Мальчику показалось неудобным громко кричать на кладбище, как будто звук его голоса мог нарушить мирный покой мертвых; поэтому, осторожно обходя могилы, он двинулся к ней.

Она стояла к нему спиной и, казалось, не слышала, как он подошел. Он увидел, что она стоит между двух могил, расположенных чуть-чуть особняком. Одна могила была нормального размера, а другая – гораздо меньше. Как для ребенка.

Она все еще стояла к нему спиной, и он подумал, что она плачет из-за потери куда большей, чем кратковременная разлука с матерью. И вдруг его осенило: а может, это и есть могила ее матери? Может, ее мать была одной их жертв авиакатастрофы? Его сердце наполнилось жалостью к ней. Он хорошо знал, что такое одиночество.

Медленно он приподнял руку, намереваясь обнять ребенка за плечи; впервые в своей юной жизни он почувствовал сострадание. Но его поднятая рука почему-то так и замерла на полпути. У него было такое ощущение, будто его пальцы прикоснулись к чему-то холодному. Как будто погрузились в некую ледяную субстанцию. Он испуганно отдернул руку, но, как ни странно, ощущение холода потянулось за ней, как будто потянув за невидимые нити, он подтащил к себе огромную массу холода. Эта масса, казалось, окутала его всего с ног до головы, сначала коснувшись лица, затем опустившись на плечи и, наконец, заключив в свои холодные объятия все его грузное тело.

Заметив краем глаза какое-то движение на земле, он, наконец, оторвал свой взгляд от опущенной головы девочки. Он посмотрел вниз и вдруг почувствовал, как окутавший его холод ледяной рукой сжал его тело, вызывая ощущение паралича. Глаза его от ужаса готовы были выскочить из орбит.

Земля у ног девочки начала шевелиться, как будто кто-то внизу выталкивал ее вверх! Она маленьким ручейками ссыпалась вниз по сторонам возникшего бугорка. Мальчик почувствовал, что нечто, выбирающееся снизу, вот-вот покажется наружу, но не мог даже пошевелиться! Казалось, его пригвоздил к земле собственный же вес.

Внезапно кукла, которую держала девочка, упала на землю, и это отвлекло его на минуту от зрелища шевелившейся почвы. Протяжный стон сорвался с его губ, когда он увидел лицо куклы. Половина его была обуглена, покрыта шрамами и волдырями, местам и оплавлена, как будто ее опалил страшный жар. Но глаза куклы были живыми! Темные, ищущие, они смотрели прямо на него. Ее губы, казалось, кривились в улыбке.

Он сделал шаг назад, споткнулся и тяжело упал; его полнота несколько смягчила его падение, но это движение освободило его от ледяного объятия, сковавшего его. Земля все еще шевелилась, и он увидел, как на поверхность вылезло нечто, напоминающее белого червяка, за ним еще один, и еще! И тут он сообразил, что это из-под земли пробивается рука. Девочка шагнула в сторону и закрыла от него происходящее, потом медленно повернулась к нему. Волосы спадали ей на лицо. Потом она подняла голову и он услышал низкий хриплый смех, но этот смех никак не мог принадлежать ребенку. Это был смех грубого и мерзкого старика.