Энн Райс - Черная камея

– Ничего не вышло? – Лестат по-прежнему сохранял спокойствие. – Получается, мои записки вас не удовлетворили? А ведь там в подробностях приведены все разговоры. Но вам и вашим старшинам захотелось увидеть все собственными глазами, встретиться с нами, так сказать, лицом к лицу.

– Вы правы, ничего не вышло, – ответил Стирлинг. Казалось, к нему вернулись прежние силы и достоинство. Взгляд серых глаз стал ясным. – Мы добились лишь одного: спровоцировали с вашей стороны еще большую дерзость. Вы посмели опубликовать ту часть Хроник, в которой упоминается имя Меррик Мэйфейр. Вы решились так поступить, хотя по сей день в этом городе и его окрестностях проживает великое семейство, носящее имя Мэйфейр. Но вам было все равно.

Меня словно ткнули ножом в сердце. Перед глазами промелькнул дорогой мне образ возлюбленной Мэйфейр. Но главной моей заботой был Стирлинг, вновь потерявший всякую осторожность.

– Дерзость! – с улыбкой воскликнул Лестат, не сводя глаз со Стирлинга. – Вы обвиняете меня в дерзости?! Да вы продолжаете сейчас дышать только потому, что я так хочу.

– Не сомневаюсь. И тем не менее вы крайне дерзки, – настаивал на своем Стирлинт.

Я едва не потерял сознание.

– Пусть так, я дерзок, и горжусь этим, – парировал Лестат. – Но давайте проясним вот что. Я не единственный автор Хроник. Вините в том своего собственного агента, Дэвида Тальбота, обладающего великим множеством талантов. Это он автор записок о Меррик Мэйфейр. Именно он рассказал ее историю. Меррик хотела получить Темный дар. До того как стать Той, Кто Пьет Кровь, Меррик Мэйфейр была ведьмой. Кому, как не вам, это знать? Так что никакой лжи здесь нет. И я мог бы добавить, что Дэвид сам решил не прибегать к вымыслу, оставив Меррик ее настоящее имя и сохранив название "Таламаска". Так при чем здесь я?

– Он бы так не поступил без вашего благословения, – с поразительной уверенностью заявил Стерлинг.

– Вы так думаете? – строго спросил Лестат. – А с какой стати мне заботиться о каких-то смертных, семействе ведьм? Мэйфейры – что они мне? И что такое, скажите на милость, "великое семейство"? Богатое семейство? Вампиры презирают ведьм, и им все равно – богатые эти ведьмы или бедные. Любой, кто прочтет историю Меррик Мэйфейр, поймет почему. Хотя теперь, конечно, Меррик среди нас настоящая принцесса. Кроме того, наши пытливые читатели полагают, что все это беллетристика. Да и как знать, где идет речь о настоящем, а где выдумка?

Я мысленно оплакивал свою рыжеволосую Мэйфейр, а разговор тем временем продолжался.

– Слава богу, что ваши читатели считают этот труд беллетристикой, – чуть распаляясь, говорил Стирлинг, – и семейство Мэйфейров не подозревает о тех истинах, которые вы раскрыли публике. Что касается "великого семейства", то для меня это та семья, которая живет на свете несколько веков и больше всего дорожит любовью. Что еще? Вы всегда и повсюду ищете семью. Я понял это по вашим Хроникам.

– Хватит, не желаю больше слушать, – резко, но не повышая голоса, оборвал его Лестат. – Я пришел сюда не на суд. Ваших рядов коснулось разложение. И мы с вами это прекрасно знаем. А теперь оказывается, что и вы не избежали этой участи, ибо явились сюда вопреки воле старшин. Наверное, надеетесь, что я поделюсь с вами Темной Кровью?

– Мне не нужна Темная Кровь, – стараясь подавить изумление, ответил Стирлинг. – Я не стремлюсь получить этот дар. Мне лишь хотелось увидеть вас, услышать ваш голос.

– И теперь, добившись своего, как вы намерены поступить?

– Я уже говорил. Напишу об этом. Исповедуюсь старшинам. Расскажу все, как было.

– Нет, не все, – сказал Лестат. – Один ключевой момент вы опустите.

– Какой именно?

– Нет, вы все-таки поразительная компания. – Лестат покачал головой. – Неужели сами не догадываетесь, о чем я?

– Мы стараемся быть достойными восхищения, – ответил Стирлинг. – Скорее всего, старшины меня осудят. Возможно, даже отзовут из Луизианы, хотя в этом я сомневаюсь, ибо под моей ответственностью здесь много других важных дел.

И вновь у меня кольнуло сердце. Я подумал о "великом семействе Мэйфейров". Вспомнил свою рыжеволосую возлюбленную, Мэйфейрскую ведьму, которую больше никогда не увижу. Неужели они и есть "важные дела" Стирлинга? Ах, если бы только я осмелился спросить его об этом!

Лестат, как мне показалось, внимательно изучал Стирлинга.

А тот замолчал и пристально смотрел на Лестата, видимо пытаясь запомнить все детали, чтобы впоследствии отразить их в своем отчете. Агенты Таламаски проходили специальную подготовку, включавшую и тренировку зрительной памяти.

Я попытался прочесть мысли Стирлинга, но не смог, а проникнуть в разум Лестата не посмел, уверенный, что он сразу же разгадает мой трюк.

Лестат первым нарушил тишину:

– Отзовите Декларацию вражды.

Стирлинг вздрогнул и на какое-то время задумался.

– Не могу, – после недолгого молчания ответил он. – Я ведь не посвящен в старшины. Но я могу передать им вашу просьбу. Это все, что в моих силах.

Взгляд Лестата смягчился, медленно скользнул по Стирлингу и остановился на мне. Мы долго смотрели друг на друга, а потом я смутился и вежливо отвел глаза.

Однако все же успел кое-что заметить. До сих пор в Вампирских хрониках мне не попадалась эта деталь: у Лестата оказались разные глаза. Один был неуловимо больше другого и чуть окрашен кровью. Будь я смертным, то, скорее всего, вообще не заметил бы столь маленькую деталь. Теперь же, увидев это, я смутился. Если Лестат считал это недостатком, то он мог возненавидеть меня за то, что я обратил на него внимание.

Лестат уставился на Стирлинга.

– Мы с вами заключим сделку, – заявил он.

– Счастлив слышать это, – откликнулся Стирлинг с прежним легким высокомерием.

– Сделка весьма проста, – продолжал Лестат, – но если вы мне откажете или пойдете против меня, то я отвечу соответствующим образом. Полагаю, вы не сомневаетесь, что я мог бы давно вас уничтожить.

– Дэвид Тальбот не позволит вам сделать это, – с тихой решимостью произнес Стирлинг. – А кроме того, судя по вашим рассказам, есть кое-кто еще: та, которая пользуется среди вас великим авторитетом, самая древняя и почтенная. Она тоже не даст нас в обиду – разве не так?

– Стирлинг! – не удержался я от испуганного возгласа.

Однако Лестат, похоже, меня не услышал – казалось, он что-то взвешивает и размышляет. Однако его молчание длилось буквально секунду.

– И все же я для вас опасен, – через секунду заговорил он. – Ибо не играю по чужим правилам – только по своим собственным. Что касается древних, не будьте так уверены, что они жаждут власти. Думаю, им нужны только уединение и полный покой.