Константин Николаев - Брачный сезон или Эксперименты с женой

Длинноногая с готовностью улыбнулась.

– А как насчет пляжа?

Она развела руками.

– Нет, мальчики, мне тут до десяти вечера пухнуть.

Через полчаса Тимирязьев извлек из холодильника бутылку вина. Буфетчица, покоренная моим другом, даже поставила перед нами миску со льдом.

– Жарковато становится, – вздохнул Тимирязьев и посмотрел на часы. – Мы, старик, еще на пляж успеем смотаться. Вино, песок, девки голые, – мечтательно протянул он. – А? Как ты? У тебя деньги есть? На тачку?

Я слегка разомлел. Действительно, а почему бы не смотаться на пляж? Искупнуться, выпить вина и домой.

– Есть, – ответил я и вспомнил: – Только мне в кулинарию…

– Не видал ты этих синих кур! Поехали! – сказал Ленька и взмахнул рукой.

«Ладно, – подумал я. – В конце концов, живем один раз, а у меня дома есть заначка. На нее и куплю этих самых синих кур».

Я бросил полиэтиленовый пакет в урну и – в майке и тапочках – залез в машину, где уже сидел мой неугомонный друг.

– Водный стадион! – прохрипел Тимирязьев.

И как я буду купаться в семейных трусах до колена? Слава богу, что, словно специально для этих случаев, кем-то придумано вино!

Ленька не вытерпел и откупорил вино уже в машине. Он вытряхнул из пакетика кусочек льда – заботливая буфетчица дала нам в дорогу изрядную порцию – и со скрежетом просунул его в бутылочное горлышко. Затем Тимирязьев подверг такому же заточению еще несколько льдинок и припал к бутылке. Белое вино, булькая, уходило в Ленькино горло, как вода в раковину.

– Уф, жарища! – пробормотал он, оставив ровно половину, и протянул мне бутылку. Я замотал головой. – Пей! – приказал Тимирязьев. – Этим все немцы спасаются, я сам видел.

– Но я же не немец!

– Извини, старик, портвейна я не захватил.

Машина подъехала к пляжу, обтянутому сеткой. Я вышел и скромно поставил пустую бутылку на бортик тротуара.

– Ты завтракал? – спросил меня Тимирязьев. – Вот и я тоже. Надо!

Протестовать у меня уже не было сил. Ленька подошел к ларьку, выхватил бумажку из моей пачки денег и купил два пирожка с мясом.

– Мясо свежее? – поинтересовался я у мордастого продавца. Раньше мне бы и в голову не пришло задать такой вопрос, но теперь – школа мадам Еписеевой, ничего не поделаешь.

Мордастый удивленно уставился на меня в амбразуру зарешеченного окошечка и буркнул:

– Жареное.

Тимирязьев все не отходил от ларька. В конце концов он купил еще пару бутылок пива и пол-литра водки.

– Ты что, с ума сошел?! – завопил я. – Нас же развезет! А мне еще в кулинарию!

– Старик, – Ленька выглядел как лектор приснопамятного общества «Знание», – ты мне веришь? Спасение в ерше! – Он опять задумался. – Только вот из чего ее пить, водку?

Хлопнув себя по лбу, Тимирязьев подошел к тетке, которая продавала яйца рядом с ларьком, и замер.

– Вам сколько десятков? Один? Два? – спросила она, видя, что Ленька колеблется.

– Нам… одно, – очнулся он. – В смысле – яйцо.

Мы с теткой выпучили глаза. Тимирязьев сунул ей в руку какую-то мелочь и выбрал одно яйцо, покрупнее.

– Ну, кажется, все.

Мы побрели на пляж. Глаза мои тут же разбежались от обилия полуобнаженных нимф, но накачанных молодцов было не меньше. Я вздохнул. Тимирязьев выбрал место, стянул джинсы и футболку, разложил их на песке и жестом пригласил меня устраиваться. Я грустно посмотрел на бутылку водки, которая уже, кажется, начала нагреваться, снял очки и положил их в карман тренировочных брюк. Потом, подумав, снял и тренировочные и аккуратно сложил их рядом с Ленькиной одеждой. Мне показалось, что весь пляж в модных купальниках и плавках уставился на мои трусы подушечной расцветки. Я быстро опустился на песок.

Тимирязьев повертел головой в бейсболке и наконец узрел толстое семейство – маму, папу и сына. Мамаша в сочинской соломенной шляпе плотоядно разрезала помидор.

– Вы не одолжите ножичек на секундочку? – галантно попросил Леонид.

Тетка подняла голову и без слов метнула в Леньку нож. Он воткнулся в нескольких сантиметрах от Ленькиной пятки. Тимирязьев поблагодарил, извлек откуда-то купленное яйцо, разбил его и предложил мне одну половинку, заполненную желтком. Я с ужасом отказался. Тогда Тимирязьев крякнул и махом проглотил содержимое яйца из обеих половинок, потом протянул мне пустую скорлупу.

– А пить-то ты из чего будешь, дурында? – изумился он, увидев, что я отшатнулся.

Пришлось взять скорлупку. Ленька ухватил пиво, как фокусник, повертел его в руках, через некоторое время оно зашипело – пробки Тимирязьев открывал тонким металлическим кольцом, которое красовалось на его среднем пальце. Потом Тимирязьев разлил водку по половинкам яйца и прошептал, мечтательно закрыв глаза:

– Кайф! Ну вот и встретились…

Проглотив тепловатую жидкость, он хлебнул пива, закусил все это пирожком, вскочил и с диким криком ринулся навстречу водной стихии.

Он долго резвился в воде, время от времени приглашая меня присоединиться. Но я, как приклеенный, сидел на песке и потягивал пиво. Купаться я стеснялся.

Сколько, интересно, времени? Вдруг Маша уже вернулась и рыщет по округе, разыскивая меня? Ну и черт с ней! – подумал я. Могу я немного расслабиться, в конце-то концов?! Вон Ленька плавает себе, словно рыбка беззаботная, ничто его не тревожит! Хочешь – водки с утра напейся, хочешь – купайся, хочешь – вообще никуда не вылезай, валяйся дома на диване. А я? Тьфу!

Я налил себе еще чуть-чуть и выпил. Стало немного полегче. Даже жара куда-то отступила. Зажав в руке пирожок, я продолжал размышлять о своей нелегкой судьбе.

От размышлений меня отвлек довольный визг. Из воды, словно Посейдон, только маленький, выходил Тимирязьев. На его руках повисли две мокрые девушки. Обрызгав меня водой, троица уселась на тимирязьевские джинсы.

– А это мой скромный друг Арсений, о котором я вам рассказывал. Поэт, романтик и вообще хороший человек, – отрекомендовал он меня. – А на его плавки обратите особое внимание! Сеня недавно из Калифорнии – там теперь такая пляжная мода. Забавно, не правда ли?

Все, кроме меня, засмеялись. Спасибо, Ленечка, удружил! Я уставился в песок и стал искоса разглядывать девушек, а Тимирязьев продолжал разглагольствовать:

– Это Инга, спортсменка, отличница и бывшая комсомолка, наверное…

Загорелые длинные ноги, розовое бикини, плоский живот, мокрые темные волосы, большой рот, огромные золотые кольца в ушах. Наверняка Ленька положил глаз именно на нее.

– А это, – Тимирязьев указал на вторую девушку, – Рита. Просто Рита и просто спортсменка. Вы ведь разрешите моему другу так вас называть?

Девушка заулыбалась. Так себе, обычная: если одна подруга красавица, то другая, как всегда… Ладно, не будем. Наверное, эти страшилки надеются подцепить себе мужичка, ослепленного красотой подруги. Купальник у Риты был сплошной, какого-то темного цвета. Может, она чемпионка по плаванию? Широкие плечи, короткие сильные ноги.