Джон Соул - Черная молния

Вняв его словам, Энн послушно двинулась вслед за ним к водопаду, послушно сделала заказ, но ничего не съела.

Окончательно отказавшись от мысли перекусить, она отодвинула от себя тарелку.

– Эдна Крэйвен, – вздохнула она, вспомнив полноватую даму с волосами, сиявшими, словно хорошо начищенные туфли, и облаченную в платье, которое было ей явно не впору. Заодно она припомнила враждебность Эдны, с которой та всякий раз отвергала предложение поговорить о старшем сыне и обсудить причины его превращения в серийного убийцу. До самого конца Эдна верила в невиновность Ричарда Крэйвена – точно так же, как она ничуть не сомневалась во второсортности своего младшенького.

Даже сейчас, сидя в Сэлитл-лодж за обеденным столом с Марком Блэйкмуром, Энн вспоминала, с каким негодованием Эдна отвергла самую мысль о том, что Рори убил Шанель Дэвис и Джойс Коттрел.

"Вот ерунда-то! Рори и говорить с женщинами толком не умел, а уж их убивать... Вот Ричард – совсем другое дело. Он, что называется, знал, как ухаживать за дамами. Разумеется, ни одна из них так и не смогла заменить ему мать. Но Рори? Нет, это просто смешно. Хотя я его мать, но в этом деле даже я могу быть объективной. Рори, признаться, был полным ничтожеством. Стоило одной из этих женщин хотя бы повысить на него голос, так он убежал бы от нее сломя голову!"

Конечно, Эдна много чего наговорила, но Энн все остальное отмела – она и так уже устала от умствований этой женщины и от ее рассказов о том, как она, Эдна, воспринимает реальность. Зато Энн убедилась в одном: большинство проблем, с которыми столкнулись в жизни сыновья Эдны, восходили к их отношениям с матерью. Имей Энн возможность вести расследование самостоятельно с самого начала, сыновья Эдны, безусловно, возглавили бы список подозреваемых. Да, но теперь оба сына Эдны мертвы...

– Господи, – выдохнула Энн, пораженная внезапно пришедшей мыслью. – Послушай, Марк, а если она знала? То есть знала, кто убил Рори?

– Что ж, очень может быть, что перед смертью она и в самом деле узнала об этом, – заметил детектив.

Энн строго на него посмотрела.

– Мне не нравятся твои шутки.

– Чего уж тут. Юмор полицейского, – ответил Блэйкмур. – Такого рода юмор принимаешь вместе с работой как данность.

Он тоже отодвинул от себя тарелку с недоеденной пищей. В течение последнего часа Марк анализировал чувства, овладевшие им при прочтении послания, полученного Энн сегодня утром. Ему следовало бы рассматривать это письмо с холодным вниманием детектива, съевшего собаку на подобных штучках за годы работы в Отделе по расследованию убийств. Для него, детектива Блэйкмура, письмо должно было стать не более чем очередным свидетельством, уликой, недостающим элементом мозаики. Вместо этого оно вызвало у него вспышку неподдельной ярости. Ему хотелось схватить за шиворот подонка, сочинившего эту мерзость, прислонить его к стене и бить, бить, бить...

"Не бывает этой самой объективности, вот что", – думал устало Марк, чересчур долго изучая записку и пытаясь одновременно побороть приступ ярости. Эта двойственность не давала ему покоя все утро, и вот теперь он был взволнован куда больше, чем следовало волноваться профессионалу на его месте. Тем не менее когда он заговорил снова, профессиональные нотки по-прежнему звучали в его голосе.

– Послушай, Энн, у тебя есть место, куда ты могла бы удалиться вместе с детьми, пока не кончится весь этот ужас?

Энн отвела глаза, сделав вид, будто ее привлекли красоты за окном. Она, признаться, уже сама подумывала об этом. Более того, она почти уже решила переговорить с Гленном и обсудить с ним вариант временного переезда. С другой стороны, Марк Блэйкмур ни словом не обмолвился о Гленне, и она догадывалась почему. Решив расставить все точки над i, она впилась глазами в детектива.

– Значит, дети и я, – повторила она, намеренно стараясь говорить лишенным всяких эмоций голосом. – А как быть с Гленном?

Теперь настала очередь Марка смотреть в окно на красоты природы. Однако он быстро справился с собой.

– Да, как быть с Гленном?

– Мне кажется, я первой тебя спросила, – отрезала Энн. – Я не забыла о твоих намеках на то, что кошку убил он. Может быть, ты считаешь, что Рори Крэйвена тоже он убил? И Эдну?

"По крайней мере, он еще умеет краснеть", – подумала Энн, заметив, как на щеках Марка появился яркий румянец.

– То, что я думаю – мое дело, – ответил Марк. – Но я никак не могу вычеркнуть его из крута подозреваемых в деле с кошкой. Ты слишком опытный репортер, Энн, чтобы не понимать этого. И если ты не станешь кривить душой, то согласишься, что я прав.

Энн тоже покраснела, и Марк едва не принялся извиняться за свою резкость. Но сложность заключалась в том, что он, Марк, должен был говорить ей одну только правду, независимо от того, понравится ли ей эта правда.

– Что же касается прочих дел, то могу тебе сказать: я не верю в его виновность. И никогда не утверждал, будто он виноват.

Он заметил, что после его слов Энн несколько успокоилась, и почувствовал искушение удалиться, оставив женщину наедине с ее мыслями. Увы, профессиональный долг не позволил ему так поступить.

– С другой стороны, ни у меня, ни у вас нет доказательств, что эти убийства совершил не он. Не все, а, скажем, хотя бы одно из них.

Взгляд Энн потемнел, она сердито вздернула подбородок вверх, однако Блэйкмур упрямо гнул свою линию.

– Давай представим себе, что он не является твоим мужем, хорошо? Это всего лишь предположение – ничего больше. Итак, перед нами человек, сама личность которого странным образом изменилась за последние несколько недель.

Тут Блэйкмур поднял руку, пресекая возможные возражения.

– Только не спорь – ты же сама мне об этом говорила. Кроме того, ты также сообщила мне, что когда он лежал в госпитале, Кевин принес ему досье по делу Ричарда Крэйвена. А если уж перейти к области фантазий и всевозможных домыслов, то отчего не предположить, что когда он оставался дома, между ним и Коттрел произошло... Ну, ты понимаешь? И не смотри на меня волком – такого рода веши случаются каждый день... Итак, возможно, у них с Коттрел начался романчик; возможно, он вовсе не спал в ту ночь, когда эту женщину зарезали. Возможно, он даже подумывал как раз в ту ночь к ней заглянуть – так сказать, на огонек.

– Боже, как все это мерзко, – сказала Энн, чувствуя, как ее захлестывает волна гнева.

– А как же, – с готовностью согласился Марк. Он знал, что ему давно следовало бы замолчать, но остановиться уже не мог. – Убийство вообще мерзкая штука, но убийства случаются постоянно, и мы оба об этом знаем. Так вот, предположим – повторяю, лишь предположим, – что он обдумывал, как ему попасть к своей лапушке. Очень может быть, что он даже успел выйти во двор через черный ход. И вот представь себе, что в этот момент неожиданно открывается задняя дверь дома Коттрел и появляется Рори Крэйвен, который тащит, ее тело. Что, спрашивается, делать Гленну дальше? Звать полицию? Да, но тогда ему пришлось бы объяснять, зачем он сам шныряет вокруг дома соседки поздно ночью. Поэтому он просто решил подождать и выяснить, что будет дальше. Он наверняка узнал малыша Рори – его фотография должна храниться в вашем архиве. И вот в голове у Гленна созрел план. Он решил сам убить Рори. Ведь он уже убил кошку, так какая разница?