Джон Соул - Черная молния

Через несколько минут Энн решила подняться на второй этаж. Гленн все-таки чего-то недоговаривал. Что-то все-таки случилось, и случившееся, видимо, имело непосредственное отношение к Кевину. Однако по известной только ему одному причине муж не хотел об этом говорить.

Энн зашла в их с Гленном комнату и увидела на полу груду смятой одежды.

Одежда была мокрая.

Подняв ее с пола, Энн снова направилась на первый этаж, чтобы положить вещи в стиральную машину. Спускаясь по лестнице, она механически ощупывала все карманы и в правом кармане рубашки цвета хаки обнаружила некий предмет.

Это был нож.

Складной нож с серебряной рукояткой, украшенной орнаментом и бирюзой.

Тупая часть складного лезвия была покрыта ржавчиной и выглядела так, словно нож пролежал под открытым небом много месяцев, если не лет.

Итак, нож с серебряной рукояткой, украшенной бирюзой.

Наконец она вспомнила.

У Дэнни Херрара был нож вроде этого. Его мать утверждала, что такой нож он всегда носил с собой. Она заявила об этом на следствии, давая показания по поводу пропажи ее сына. Сказала она о ноже и Энн.

Вот незадача! Ведь этот нож ни в коем случае не мог быть тем самым. Или мог?

– Гленн! – позвала Энн, спустившись в подвал, где стояла стиральная машина. Гленн как раз занимался уборкой своего рабочего места. Он прекратил работу и вопросительно посмотрел на жену.

– Откуда у тебя эта штука?

Гленн посмотрел на нож, и в очередной раз в глазах его что-то промелькнуло. Тем не менее он лишь пожал плечами.

– Я нашел его у реки, – сообщил он. – Хотел отдать Кевину, но забыл.

Гленн вернулся к прерванному занятию, очищая верстак от ошметков рыбы, которую только что разделывал. Энн снова тщательно осмотрела нож.

Вместо того, чтобы отдать его Гленну, она сунула его себе в карман.

Энн провела за компьютером два часа, хотя когда она вернулась из подвала, ей хотелось одного – найти детальное описание ножа, который, по словам Шейлы Херрар, принадлежал ее пропавшему сыну. Когда сверка подтвердила ее опасения, она сразу же решила бежать на Пайонир-сквер, чтобы найти Шейлу Херрар, но воспоминание о странных взглядах Гленна остановило ее. Она никак не могла забыть мимолетное выражение, замеченное ею в глазах Гленна. Что промелькнуло в его взгляде? Страх? Недоумение?..

Ясно было одно – что-то и в самом деле случилось, когда Гленн и Кевин ловили рыбу. И случившееся заставило Гленна раньше времени вернуться. А может быть, его заставил вернуться домой Кевин?

Неужели что-то напугало Кевина до такой степени, что он потребовал от отца вернуться домой раньше времени?

И опять на Энн посыпались вопросы. Неприятные, немыслимые, но тем не менее требовавшие ответа. Вопросы, исходившие из немыслимой теории Марка Блэйкмура, которую он развернул перед Энн за ленчем. Энн старалась отвлечься от этих вопросов, но они копились, мешали ей сосредоточиться и не давали заняться назревшими делами – в частности, сбегать к матери Дэнни Херрара. Если между Кевином и Гленном в самом деле что-то произошло, Энн хотела быть дома и самолично все выяснить. Поэтому она заставила себя сосредоточить внимание на экране компьютера, на котором одно за другим шли интервью, записанные ею несколькими годами раньше.

Темы повторялись – биология, электроника и метафизика.

Чем дольше она читала досье, тем больше склонялась к одному-единственному выводу: Ричард Крэйвен интересовался сутью явления жизни. Но коли так, то отчего он убивал?

И когда она уже совсем отчаялась найти разгадку, перед ней на экране предстало интервью с бывшей соседкой Крэйвенов. Эту женщину звали Мейбл Свинни.

Э.Д.: Что вы можете сказать о Ричарде Крэйвене? О том времени, когда он учился в школе? Может быть, ваши воспоминания помогут нам взглянуть на него по-новому.

М.С.: Я, признаться, не люблю плохо говорить о людях. К тому же Эдна Крэйвен и я в течение долгого времени были подругами. Зато я помню, что отношение Ричарда к жизни всегда вызывало у меня своего рода ужас. Этот парень уж слишком интересовался, как функционирует все живое. Он никогда не мог наслаждаться жизнью как таковой. Ему постоянно хотелось разъять жизнь на составные части.

Э.Д.: А разве он не пытался собрать из этих частей что-нибудь стоящее?

М.С.: То-то и оно, что пытался. И в сборке, и в разборке он был одинаково хорош. За исключением, конечно, тех случаев... (Пауза.) Скажите, что можно собрать из животных, которых ученые режут в своих лабораториях?

Э.Д.: Вы имеете в виду вивисекцию?

М.С.: Именно. Боюсь, что в этом смысле ему не удалось никого собрать из разрозненных деталей. (Смеется.) Хотя, на мой взгляд, он старался. Ох как старался!

Энн снова и снова рассматривала на экране эту запись. Что, если Мейбл Свинни задолго до нее, да и всех прочих, догадалась, что Ричард Крэйвен пытался собрать воедино разъятых перед этим его же собственными руками несчастных животных? Интересно, знай Мейбл Свинни о его попытках, что-нибудь изменилось бы?

Возможно, да. А может быть, и нет.

Все это чрезвычайно мило. А что, если Ричард Крэйвен с самого начала пытался добиться именно этого соединения? В голове Энн невольно стала оформляться такая версия. Она выглядела настолько ужасно, что Энн тут же отказалась бы от нее, если бы не... А что, собственно, ей мешало?

– Мам?

Энн чуть не подпрыгнула, услышав голос сына, который стоял в дверях, отделявших кабинетик от гостиной.

– Это ты, Кев? Ты меня напугал!

– Чем это ты занимаешься? – спросил мальчик, подойдя поближе.

Энн убрала текст с монитора несколькими нажатиями на "мышь".

– Да ничем особенным, – сказала она. Потом, стараясь, чтобы ее голос не вызвал у сына беспокойства, она спросила: – Как прошла рыбалка? Ты хорошо провел время?

Лицо Кевина, до этого доверчивое и открытое, вдруг напряглось.

– Надеюсь, что хорошо, – сказал он.

– Надеешься? Что это, собственно, значит?

Кевин оглянулся, услышав вопрос матери. Энн поняла: его беспокоит, как бы не появился отец. Значит, она была права – между сыном и отцом в самом деле что-то произошло.

– Знаешь, – сказала она, – у меня есть одно дело на Пайонир-сквер. Если хочешь, поедем со мной, а по дороге расскажешь, как прошла рыбалка.

Выражение лица Кевина мгновенно изменилось.

– Может, заодно заедем в магазин, где продают воздушных змеев?

– Очень может быть, – сказала Энн. – Давай одевайся, а я скажу тем временем папе, что мы уезжаем.

Небо постепенно заволокло тучами, холодок стал пробираться под одежду.

– Мам, когда мы поедем домой? – спросил Кевин, прижимая к груди пакет с драгоценным змеем. Одновременно он пытался высвободиться из объятий матери.