Джеймс Херберт - Копье

– А теперь объясни, зачем ты это сделал? – спросил он.

– Как будто ты не знаешь, что сделал сам? – с гневом задал встречный вопрос Стедмен.

Гольдблат покачал головой.

– Пожалуйста, лучше объясни.

– Вы использовали моего партнера, я имею в виду женщину, чтобы отыскать пропавшего агента, не так ли?

– Она сама пришла к нам.

– Но ведь я отказался работать на вас!

– Это был твой выбор, а не ее. Она хотела получить эту работу и сказала, что ты просто отговорился от нее, увидев, что это обычная работа, связанная с поисками человека.

– Обычная? В деле, связанном с Моссад? – Стедмен покачал головой, показывая отвращение.

– Но что случилось с вашим партнером, мистер Стедмен? – Это вступила в разговор женщина.

Теперь детектив перевел взгляд в ее сторону.

– Она была убита прошлой ночью. Я нашел ее прибитой гвоздями у дверей моего дома. У нее был отрезан язык. – Он произнес все это холодным тоном, почти задыхаясь от душивших его чувств.

Женщина закрыла глаза и, казалось, была готова упасть. Гольдблат протянул руку, чтобы поддержать ее, но при этом пистолет в другой его руке был по-прежнему направлен на детектива.

– Почему они сделали это с ней? – обратился он к Стедмену.

– А это скажешь мне ты сам, – прозвучала короткая реплика.

– Но разве они не оставили никакой записки? Они не пытались вступить с вами в контакт?

– Они? Кто они такие, Гольдблат?

– Это должен быть Гант.

– И почему он поступил таким образом с Мегги?

– Возможно, что она подобралась к нему очень близко, а, может быть, даже что-то нашла.

– Но зачем нужно было делать именно это?

– В качестве предупреждения, мистер Стедмен.

– Мне? Но я не хотел иметь ничего общего с этим делом!

– Гант мог знать о вашей прошлой работе в Моссад. Израильтянин быстро опустил глаза. – Ваш партнер мог рассказать ему об этом.

Такое предположение тяжело подействовало на детектива. Для этого Мегги должна была быть запугана или подвергнута пыткам. Он сжал кулак и уже готов был ударить Гольдблата, не думая о том, есть у того в руках пистолет или нет, если бы его компаньонка неожиданно не разрыдалась.

– Эта бедная женщина! О, Господи, прости нас! – Она, видимо обессилив, упала в одно из кресел. Гольдблат опустил оружие.

– Теперь вы видите, как велико зло, которое несут эти люди, мистер Стедмен? Вы видите, что они не остановятся ни перед чем, для достижения своих целей!

– А что вы можете сказать про себя, грязные подонки? Что вы делаете, чтобы достичь ваших?

– По крайней мере, не это. Мы не ведем войну с невиновными.

– Но они гибнут так или иначе, как только связываются с вами.

Гольдблат прошел к другому креслу и сел, нисколько не заботясь о том, что детектив попытается вновь напасть на него.

– Простите нас, мистер Стедмен. Мы никак не думали, что они будут наносить вред даже жителям этой страны, – сказал он.

Раздражение постепенно проходило. Стедмен знал людей, подобных двум этим агентам. Чаще всего это были добропорядочные и образованные люди, единственная общая ошибка которых, по его мнению, заключалась в фанатичной преданности идеям, которые провозглашали в Израиле на уровне государственной программы.

Он подошел к окну и взглянул вниз, на переполненную улицу. Мелкий дождь наконец прекратился, и запах отработанного бензина вновь чувствовался в воздухе.

– Скажите мне, что именно произошло, когда она связалась с вами, – медленно проговорил он.

Гольдблат взглянул на Ханну и, видимо, соглашение между ними было достигнуто.

– Она пришла сюда, в отель, и мы рассказали ей об исчезновении Баруха, – начал пояснять Гольдблат. – Мы, тем не менее, сомневались, стоит ли нам использовать ее агентство после нашего с вами разговора, мистер Стедмен. Но миссис Уэт убедила нас в том, что ваши сомнения касались только нелегальной стороны этого дела, а кроме того, она рассчитывала, что вы даже и не узнаете об этом, если Барух будет найден очень быстро. Она при этом пояснила, что вы будете заняты работой в Шотландии.

– Но я мог посмотреть записи в журнале, – возразил Стедмен.

– Но там бы ничего не оказалось.

Гольдблат замолчал, но выражение лица детектива подстегнуло его.

– Мы рассказали ей о контактах Баруха с Эдвардом Гантом и о его исчезновении сразу вслед за этим. Она сказала, что может начать поиски с расследования в лондонском офисе Ганта, чтобы выяснить, посещал ли его Барух в этот день. Кто-нибудь, кто находился в этом здании: секретари, дежурные, курьеры могли запомнить его и опознать по фотографии. Это был бы первый шаг в поисках. Затем она собиралась опросить персонал отеля, где останавливался Барух. Они могли видеть что-нибудь в этот день, а несколько фунтов, предложенных то здесь, то там, помогли бы им освежить свою память. Она ушла после того, как мы дали ей полное описание его внешности и основные факты, касающиеся пребывания в этой стране и составляющие примерный график его передвижений. Мы рассказали ей столько, сколько могли, но, разумеется, не все. В течение двадцати четырех часов мы должны были получить фотографию Баруха, которую предполагалось доставить на рейсовом самолете из Израиля. Мы вручили ей эту фотографию в среду. И с тех пор мы ничего не слышали.

– Как много вы рассказали ей, Гольдблат?

– Мы рассказали ей только о том, что миссия Баруха была целиком связана с переговорами о продаже оружия в Израиль.

– И, конечно, забыли сказать, что этот самый Гант находится в вашем списке людей, приговоренных к ликвидации!

– Но его там нет! Мы всего лишь расследуем его связи с террористами!

– Боже мой, – усмехнулся Стедмен, – должен вам поверить.

– Мистер Стедмен, – вступила в разговор Ханна. – Мы не хотели подвергать ваших друзей никакой опасности, но мы оказались в безнадежном положении. Работа агентом в вашей стране очень непростое дело, и поэтому мы использовали все мыслимые возможности, а кроме того, мы считали, что определенный нейтралитет этой женщины защитит ее от непредвиденных трудностей.

– Но вы оказались неправы!

– Да, и теперь мы сожалеем об этом. Но разве теперь это убийство не заставляет вас помочь нам?

– Помогать вам? – Стедмен покачал головой, выражая удивление. – Если, я говорю именно «если», Мегги была убита Гантом, а точнее его людьми, то это явное указание на то, чтобы я держал свой нос подальше от этих дел. И это, должен заметить, сработало!

– Но неужели в вас не просыпается чувство мести за эту смерть? – Гольдблат вскочил на ноги. – Ведь это неизбежно, что теперь вы будете помогать нам!

– О, нет. Я уже участвовал в этом кровавом месиве, называемом местью. Те дни навсегда кончились для меня.

Оба израильских агента смотрели на него с некоторым замешательством.