Владислав Выставной - Кандидат в маги

Уговаривать любителей не пришлось, и они гуськом полезли на заднее сиденье.

Внутри «в ноль» затонированного лимузина было темно, душно, пахло ладаном и прочими благовониями. Скудное освещение давали чадящие на стенках масляные светильники. Потолок лимузина поддерживали декоративные колонны, а внутренне убранство поражало совершенно безвкусной роскошью.

Когда глаза друзей привыкли к полумраку, они рассмотрели сидящего напротив полного человека в белой складчатой тоге, с золотым венком на круглой лысоватой голове. Выглядел он, как какой-нибудь недобитый Спартаком патриций из старого голливудского «пеплума».

– Приветствую вас, о чужестранцы! – мягким голосом произнес человек. – Ну, что же, покалякаем о делах наших скорбных?

– Покалякаем… – растерянно произнес Богдан.

– Угощайтесь, – предложил крестный цезарь, указывая на низкий столик перед собой.

На столике, на большом серебряном блюде в груде экзотических фруктов лежал задумчивый жареный поросенок. Из спины его торчал предательски воткнутый кинжал, а изо рта – «Сникерс».

– Кола, содовая? – любезно предложил хозяин поднимая огромную золотую чашу.

– Спасибо, – вежливо сказал Эрик. – Может, сразу прейдем к делу? Зачем вы хотели нас видеть?

– Какие нетерпеливые эти нынешние молодые люди! – посетовал крестный цезарь, отрезая от бока поросенка изрядный кусок. – Разве так ведутся разговоры? Я предлагаю вам вначале закусить, испить вина… Кто знает, может, это последняя возможность в жизни, хе-хе? Ну, а потом мы продолжим разговор в сближающей и расслабляющей обстановке терм…

Крестный цезарь довольно выразительно уставился на Кристу. Та вспыхнула и сказала резко:

– И, все-таки, чего вы от нас хотите?

– Понимания, – проникновенно сказал хозяин, – всего лишь понимания интересов нашей империи в этом бурном и противоречивом мире…

– Вы хотите понимания, а вот нам ничего не понятно! – искренне заявил Богдан.

– Чего ж тут непонятного? – усмехнулся крестный цезарь, жуя поросенка и запивая его кока-колой из золотой чаши. – Когда речь идет о выборах, не интересоваться моим мнением, по крайней мере, невежливо. Все-таки, я не последний человек в этом городе. А значит – и во всем мире. Так что, давайте, поговорим о предстоящих выборах Мага…

Саша Шум, как ошпаренный, выскочил из вагона. Дело в том, что уснувший было Шум вдруг проснулся и визгливо прикрикнул на него: «А ну, выходи давай!»

И Саша вышел.

Нельзя сказать, что он был знатоком московского метрополитена. Но даже ему эта станция показалась странной. Хотя бы потому, что единственный выход с нее – широкая гранитная лестница – вела не вверх, как это полагается, а вниз. Некоторое время Саша стоял перед этой лестницей, пытаясь понять, что еще не так в представшей ему картине. Пока, наконец, не понял.

Лестница-то была на потолке! А изогнутый потолок, напротив, был под ногами, крутым желобом уходя в земные недра.

От вида этой архитектурной экзотики с Сашей приключился очередной приступ клаустрофобии. Неизвестно, сколько бы он стоял и мелко трясся перед этим строительным выкрутасам, но тут к перрону подкатил очередной поезд, из которого, пыхтя, выскочили ставшие уже родным гориллообразные санитары-телохранители.

С нечленораздельными возгласами они бросились к Саше, и тот, не долго думая, шагнул вперед.

Перед глазами все завертелось, закувыркалось, и Саша обнаружил себя стоящим на лестнице.

Его слегка подташнивало. Особенно от вида санитаров, вверх ногами стоящих на потолке.

– Как это? – удивился Саша.

– Как это? – не меньше удивились висящие вверх тормашками санитары.

Загудел и унеся по потолку поезд. Саша вдруг потерял интерес к чудесам гравитации, просто повернулся спиной к навязчивым опекунам и зашагал по ступенькам: с этой новой точки зрения лестница вела, как ей и полагалось, наверх.

Сзади раздалась ругань и удивленные вскрики, и следом за ними – топот двух пар ног: санитары тоже преодолели странный барьер между верхом и низом. Догнав Сашу, Чип и Дейл вдруг потеряли свой пыл погони: цель была достигнута, и общественность снова была ограждена от беспокойного Кандидата.

Теперь все трое могли просто наслаждаться прогулкой. И, по правде говоря, здесь было на что посмотреть.

Саша Шум никогда в Москве не бывал. Во всяком случае, не помнил об этом. И тем более, он никогда не видел московского Кремля. Разве что, на упаковке какой-то шоколадки. Здесь же главная достопримечательность бывшей столицы предстала перед ним в тишине и спокойствии громадного подземелья.

Как известно, в Волшебной Москве, по странной причуде Игры, Кремль хитрым образом опрокинулся вверх тормашками, направив свои башни вниз, в землю, словно громадные корнеплоды, и выставив на поверхность здоровенный холм с фундаментами и бывшими подземельями – безумной мечтой археологов. Выдвигались разные версии причин столь странного переворота, среди которых главенствовала одна: Игра стремилась упрятать подальше тех, кто обитал в Кремле от беззащитных горожан.

Хотя злые языки и утверждали, мол, все не так: это власть, прослышав про Игру и испугавшись ответственности за все происходящие чудеса и ужасы, просто-напросто засунула голову в песок, как какой-нибудь трусливый страус.

Всего этого Саша Шум не знал, да и знать не мог. Политикой он интересовался мало. Единственным представителем власти, которого он знал и уважал, был Генерал-Директор, командующий галактическим флотом. Да и то, являлся он Саше, в основном, в периоды его неожиданных впадений в сумеречное состояние.

И теперь Саша просто смотрел, разинув рот, на скупо подсвеченное великолепие, упрятанное глубоко под землю от превратностей волшебной Игры. Рядом в каком-то восхищенном отупении застыли санитары.

Наверное, эта троица еще долго стояла бы вот так и созерцала подземные красоты, но тут со стороны Боровицких ворот к ней неспешно подошел ничем не примечательный человек, однако же, в форме, которую сейчас можно увидеть разве что в фильмах про сталинские репрессии.

– Сержант Трошкин, – козырнул человек в форме НКВД. – Пройдемте, вас уже ждут.

– Кто ждет? – спросил Саша Шум, послушно следуя за сержантом Трошкиным.

– Кто надо, – коротко и веско ответил сержант.

Сашу такой ответ успокоил. Примерно так же отвечал Андрей Алексеевич на любые вопросы, которые другого человека просто поставили бы в тупик. А ведь так оно и есть, пожалуй: ждет его именно тот, кто надо, и вряд ли тот, кому судьба Саши Шума безразлична.

Санитарам же этот ответ не очень понравился. Однако же на них сильное впечатление произвела форма. Видимо, в этом устаревшем фасоне было что-то мистически-страшное, как в серых балахонах инквизиции.