Владислав Выставной - Кандидат в маги

Сашу вместе с санитарами провели по каменным кремлевским мостовым, по иссиня-черному расчерченному белыми полосами асфальту, пока они не оказались перед небезызвестной Грановитой палатой. Здесь Трошкин неожиданно рухнул на колени и, обернувшись на Успенский собор, трижды истово перекрестился. Глядя на Трошкина, украдкой перекрестились санитары – на всякий случай.

Саша Шум, будучи агностиком и просто не в себе, креститься не стал, а лишь плотнее натянул на уши свой пакет.

– Пошли! – решительно сказал НКВДшник.

И все четверо поднялись по ступенькам в святая святых российской власти.

Как и следовало ожидать, крутые своды Грановитой палаты начали давить на неустойчивую психику Саши. И еще меньше ему понравились сотни свечей, торчащих повсюду и удушливый запах ладана. Дальняя половина зала была отгорожена нескольким рядами железных цепей, на которых гроздьями висели крестики и всевозможные амулеты.

Санитары переглянулись: им такие вещи были знакомы. Здесь явно присутствовала нечистая сила.

– А нам бы тоже… Оберег бы какой-нибудь, – неуверенно произнес Чип.

– Оберег? – задумчиво произнес Трошкин. – Ты говоришь про пистолет?

– Не, он про амулет или там крестик, – осторожно вставил Дейл.

– Не поможет, покачал головой Трошкин.

После чего вздохнул, встал на колени и принялся белым мелком очерчивать вокруг присутствующих корявый круг. Закончив это дело, он отряхнул руки и пожал плечами:

– Иногда помогает…

Только он это сказал, как резким порывом ледяного ветра задуло свечи. Палата погрузилась во мрак.

Санитары вскрикнули от неожиданности. Ноги у Саши подкосились, и он уселся прямо на пол, спрятав голову в верный пакет.

– Спокойно! – дрогнувшим голосом сказал Трошкин.

В руке его вспыхнул мощный армейский фонарь. Его он положил на пол, направив луч света вертикально вверх. В пыльном задымленном воздухе образовалась блеклая световая колонна.

И тут же заколебалась, словно насмехаясь над законами физики.

– Пришел… – пророкотал низкий, пробирающий до глубины души голос.

– Таблетку… – пробормотал Саша Шум. – Таблетку бы мне…

Санитары в ужасе озирались, и только крепкие руки сержанта Трошкина не давали им выскочить из магического круга.

– Зачем тебе таблетку, Игрок? – проговорил голос. – Нет, тебе нужно совсем другое…

– Что, что мне нужно? – плаксиво спросил Саша.

Голос тихо рассмеялся. Однако веселья в гнетущую мрачную атмосферу это не добавило.

– Власть, – сладостно произнес голос. – Тебе нужна власть – вот, что поможет тебе. Власть – она излечит тебя от любых болезней, от любых страхов. Потому что наделенного Властью никто не посмеет назвать больным или трусом…

Голос, казалось, бродил по кругу, словно пытаясь нашарить спрятавшихся в глубине круга людей. Как ведьма в гоголевском «Вие». Голос этот обволакивал, холодил не только душу, но и из тела норовил высосать тепло и силы.

Даже Трошкин, очевидно, привыкший к подобным вещам, нервничал. Что уж говорить про санитаров и несчастного Сашу!

– Кто вы? – из глубины пакета поинтересовался Саша.

– Я есть воплощение Власти, – несколько самодовольно проговорил голос. – Я тот, кого боятся и перед кем трепещут…

– А что же вы тогда здесь, за цепями сидите, если перед вами все трепещут? – неожиданно для самого, самым непосредственным тоном поинтересовался Саша.

Любопытство в нем иногда брало верх над здравым смыслом.

Голос взревел.

Стены заходили ходуном, волосы у присутствующих встали дыбом от ужаса, а незримый некто все бесновался, бился в какой-то бессильной истерике.

И вдруг утих.

– Да, ты прав, – прохрипел голос, – я сижу на цепи. И именно поэтому ты мне понадобился. Через тебя я хочу вернуть себе власть.

– Я ничего не понимаю! – захныкал Саша.

– Власть не требует понимания, – назидательно сказал голос. – Власть требует подчинения…

Металлически звякнув, что-то упало под ноги Саши.

– Возьми знак Власти, – приказал голос.

«Возьми, возьми, возьми!» – забормотал Шум в голове у Саши.

– Для чего мне это? – проговорил Саша, поднимая с пола небольшой металлический предмет.

– Ты должен взять власть! – прохрипел голос. – Ты поможешь мне, я помогу тебе.

– Мне ничего не нужно! – робко сказал Саша.

– Нужно! – властно возразил голос.

«Нужно, нужно, нужно!» – настойчиво твердил Шум.

– Ты должен выиграть выборы и стать Магом, – сказал голос. – И ты излечишься от своей болезни…

– Я совершенно здоров! – запальчиво заявил Саша, и санитары на всякий случай положили руки ему на плечи.

– Ну, да… – рассмеялся голос. – Став Магом, ты излечишься, и начнешь творить свои магические дела. И первым делом ты освободишь меня.

– Как это? – непонимающе произнес Саша.

– Став Магом, ты поймешь как. Итак, это будет наш с тобой договор: ты становишься Магом, а взамен – освобождаешь меня. Идет?

– Я не знаю… – заплакал Саша. – Я даже не знаю, кто вы…

– Я… – произнес голос совсем другим тоном. – А ты подумай. Хорошенько подумай!

Саша подумал.

– Ты понял, кто я? – таинственно произнес голос.

– Генерал-Директор?! – воскликнул Саша и вскочил на ноги, стаскивая с головы пакет.

– Тс-с! Только никому не рассказывай!

– Конечно! Конечно же – никому! Ни единой живой душе!

– И неживой – тоже!

– Да! Да!

– Так мы договорились? По рукам?

– По рукам!

Саша ойкнул: он почувствовал в своей руке холод и странную тяжесть.

Чип откашлялся и негромко произнес:

– Я, конечно, не юрист, но вообще-то, договоры, заключенные недееспособным, считаются недействительными…

– А у него справка есть, – добавил Дейл.

– Только не в нашем ведомстве! – веско сказал НКВДшник. – У нас недееспособных нет. Есть только тунеядцы, прикидывающиеся недееспособными. А это уже статья…

В воздухе что-то громко хлопнуло – и свечи все, как одна, вспыхнули.

– Ну, вот, кажется обошлось, – не очень уверенно произнес Трошкин.

А Саша смотрел на предмет в своей руке. Это была старинная золотая монета с профилем бородатого человека в нелепой шапке, весьма похожего на черта. Человек косился на Сашу, и взгляд его не сулил ничего хорошего.

Игра принимала совершенно неожиданный оборот, и Архивариус находился в полнейшей растерянности.

Была нарушена привычная схема, когда за дело брались Игроки и принимались выяснять между собой отношения. Теперь же в Игру через эти странные выборы было втянуто практически все население Волшебной Москвы. Никакие нормальные человеческие законы в Игре толком не действовали, а потому процедура предстоящих выборов представлялась Архивариусу в весьма туманном и тревожном свете.