Владислав Выставной - Кандидат в маги

– А я предупреждал! – вещал голос на все более повышенных тонах. – Я с самого начала говорил, кричал, пытаясь достучаться до ваших сердец! Но вы не хотели внять голосу разума и обойти кругом эту дыру в паркете и кучу старых агитационных материалов. Подождите, я протяну вам руку помощи! Потому что я никогда не оставляю в беде страждущих…

Саша Шум несколько пришел в себя, только сидя за огромным столом, на котором расстелена какая-то карта с многочисленными фишками и флажками, расставленными на ней. Рядом невозмутимо сидел крылатый подполковник, а во главе стола с желтым мегафоном в руках стоял Гарик. Разумеется, уже другой, новый Гарик – всклокоченный, беспокойный, в огромном козырьке на пластиковом обруче и странном трико, правая половина которого была белой, а левая – черной. Уже от его вида начинало рябить в глазах, а уж нелепая манера говорить в мегафон витиеватыми фразами вообще быстро вызывала острую головную боль. Но, что уж там кривить душой – специалиста было видно за километр!

– Итак, – опершись руками о карту, словно полководец, сказал Гарик в висящий на шее мегафон, – наше дело правое, оно победит. Особенно, если будет поддержано надлежащими финансовыми вливаниями…

– Наш казначей свяжется с вами, – важно сказал подполковник.

– Решено! – провозгласил Гарик. – Итак, возьмем за аксиому: успех Кандидата заключается в эффективности работы его пропагандистской машины. Что у нас есть? У нас есть идеальный Кандидат – Игрок, красавец, военный, отличный семьянин, целеустремленный и волевой борец за высшие идеалы и благо всех жителей Волшебной Москвы, идеальный Маг в случае, если благоразумие возьмет верх и граждане сделают правильный выбор…

Перебивая хрип мегафона, в ушах Саши раздался скрипучий саркастический смех. Это смеялся Шум.

– Чего это ты? – поинтересовался Саша.

– Да так, ничего, – сказал Шум. – Я просто представил себе, если бы с таким же пафосом Гарик прочитал сейчас твою историю болезни.

– А-а-а… – протянул Саша.

Он толком не понял, что хотел сказать Шум. Ему гораздо интереснее было слушать Гарика: ведь тот говорил про него столько хороших и приятных вещей, которые не портил даже противный звук мегафона.

– …тысяч агитаторов по всей Москве, – продолжал между тем Гарик. – Они будут расклеивать плакаты с портретом Кандидата и раздавать листовки…

– … и продуктовые пайки! – вставил подполковник.

– Согласен! – кивнул Гарик. – Воздействие на избирателя через желудок – очень действенный метод. Другой вопрос: как противодействовать вражеской контрпропаганде?

– А может, расстрелять для острастки несколько агитаторов противника? – предложил подполковник.

– Грубо! – сурово сказал Гарик. – Грубо, но действенно. Еще лучше использовать фонарные столбы для наглядности… Однако же, оставим этот вариант на крайний случай… Сколько у нас добровольцев-агитаторов?

– Три полка, как минимум, – прикинул подполковник. – Надо уточнить у руководства.

– Неплохо! – уважительно сказал Гарик. – Только вы уверены, что они – добровольцы?

– Добровольнее не бывает, – сказал подполковник. – Для солдата нет желания искреннее и сильнее, чем исполнение приказа любящего его командира.

– Отлично! – кивнул Гарик. – Значит, так: добровольцы в штатском собирают подписи в поддержку Кандидата. Желательно, чтобы добровольцы перемещались по трое и агитировали отдельно взятого избирателя в достаточно уединенном месте, вроде темного переулка или подворотни…

– Я понял вашу мысль, – кивнул подполковник.

– Организацию манифестаций, плакаты и транспаранты наша фирма берет на себя, – сказал Гарик и профессионально прищурился на Сашу. – Теперь обратимся к нашему Кандидату… Хм… Неплохо смотритесь… Такой смелый головной убор… У вас превосходный стилист!

– Да, именно так! – согласился Саша.

– Но одного внешнего вида мало, – веско сказал Гарик. – Чтобы победить на выборах, Кандидату необходимо показать себя непревзойденным оратором.

– А что надо делать? – осторожно поинтересовался Саша.

– Элементарно! – воскликнул Гарик. – Просто произносить пламенные речи и распалять толпу. Ну, например…

Гарик покрутил что-то в своем мегафоне, тот пискнул и загрохотал так, что у Саши немедленно заложило уши.

– Товарищи! – с надрывом возглашал Гарик. – Игра в опасности! Так больше не может продолжаться! Анархия и беззаконие тянут нас в пропасть хаоса! Еще немного – и привычный мир вокруг нас рухнет, рухнет и погребет всех нас под своими обломками! Имеем ли мы право допустить это, товарищи? Нет, говорю вам я, не имеем! Что мы скажем нашим потомкам, когда они спросят нас: почему, почему тогда, на выборах Мага, вы проголосовали за другого? Вы хотите краснеть и изворачиваться, глядя в глаза собственным детям?! Зачем, зачем, спрашиваю вас я? Зачем, если еще не поздно принять единственно правильное решение – и отдать свой голос за меня? Голосуйте за меня – и живите дальше с чистой совестью! Голосуйте за меня – и да прибудет с вами сила…

– А, может, вы будете нашим Кандидатом? – задумчиво заглядывая Гарика, произнес подполковник.

– Видите – работает! – гордо произнес Гарик. – Я бы с радостью, но корпоративная этика не позволяет…

– Что ж, поработайте с Кандидатом, – сказал подполковник. – Я буду ждать в машине…

Саше хотелось выть от бессилия: для него даже детский стишок выучить всегда было проблемой. А тут его заставляли что-то читать с листочка, запоминать и не просто говорить заученное, а выкрикивать – громко, с выражением и изо всех, что было сил. Саша то и дело запинался, и впадал в ступор.

– Ничего! – бодро твердил его новоявленный учитель. – Для политика даже говорить – это не самое главное. В конце-концов, можно и запись включить. А ну-ка, попробуем! Давай, изображай, будто это ты говоришь…

Гарик коснулся пальцем кнопки на пульте, и откуда-то раздался пафосный крик:

– Все на выборы! Проголосуем вместе – все, как один! Мы – единый кулак! Мы сила! Мы – великий и неделимый народ!…

Саша сначала робко, а затем все сильнее принялся невпопад раскрывать рот и размахивать руками. Однако запись странным образом подстраивалась под его гримасы.

– Неплохо, очень неплохо! – обрадовался Гарик. – А теперь изобрази злость – как будто все на свете тебе осточертели, и ты всех ненавидишь!

Пожалуй, это было лишним. Гарик, видимо, не был в курсе того обстоятельства, что Саше было строго-настрого противопоказано чрезмерное возбуждение. Андрей Алексеевич даже специальные таблетки всегда держал наготове. А когда таблетки не помогали – Сашу скручивали крепкие санитары, и он получал изрядную дозу успокоительного через иглу в надлежащее мягкое место.