Владислав Выставной - Кандидат в маги

Раздались странные звуки, и над головой замелькали какие-то яркие предметы, повсюду начали вспыхивать ослепительные лучи, один из которых вдруг, как бы ненароком, срезал по диагонали жилой дом. Только дом почему-то не рассыпался, как подобает дому, а развалился на две части, словно картонная коробка.

И тут же сверху, на асфальт со звуком упавшей кастрюли грохнулся большой предмет, напоминающий приплюснутую игрушечную юлу. Чудо-аппарат задымился, и из него полезли злобного вида существа. Мимо, направляя ослепительные лучи на этих монстров, промчался диковинный агрегат на трех гусеницах. Он поливал монстров струями пламени из больших раструбов на носу, а беглецы отстреливались из нелепых длинноствольных пистолетов, изрыгающих едкую зеленую жидкость.

Вокруг творилась странная кутерьма наполненная все той же, не слишком натуральной, нелепой стрельбой и кутерьмой.

– Что за чертовщина? – пробормотал Эрик. – Что за дурацкие компьютерные игры?

– Это и есть Другое Будущее? – с сомнением произнесла Криста.

Но тут раздался бравурный гром труб – и стрельба немедленно прекратилась. К вновь прибывшим уверенной походкой приближался значительного вида господин – в невероятно пышной, видимо, парадной форме, увешанный орденами, с двумя саблями на обоих боках и шляпе с пером и со звездами.

– Это еще что за клоун? – усмехнулся Генерал.

– Стиляга! – желчно заметила Степанида.

Но тут всех удивили любители, которые в один голос пораженно воскликнули:

– Наставник?!

И, секундой позже, к любителям присоединился Толик:

– Мэр? Неужели это вы?

Подошедший снисходительно осмотрел пришельцев из Настоящего и сказал:

– В последнее время один юноша упорно величает меня Генерал-Директором. Я даже привык к этому странному титулу. Но вы все правы – каждый по своему. И я чертовски рад вас видеть, друзья!

Через некоторое время все они уже сидели у фонтана, неподалеку от памятника Пушкину. Пушкин был все такой же, и все так же, время от времени, что-то строчил в своем блокноте. Только голуби в этом времени вели себя несколько скромнее.

Людей же вокруг почти не было, и данный факт очень настораживал любителей. Наставник же четко и быстро объяснял, расставляя все по своим местам. Он снял свой чересчур вызывающий парадный мундир, и теперь, в обыкновенной рубашке, заправленной в джинсы, выглядел куда более демократично.

– Понимаете, – говорил он, – все, что вы видите вокруг это пока лишь наброски, черновик нового мира. Каким он станет – зависит от тех, кто будет готов жить в этом, другом будущем…

– А что же это за «летающие тарелки»? Дурацкие лазеры, как из игровой приставки «денди»? – спросил Толик. – Это чье будущее?

Мэр, он же Наставник печально развел руками:

– А что? И такое Будущее возможно. Таким его видит ваш Единый Кандидат. Тут уж ничего не поделаешь – у каждого свои фантазии. Скажите спасибо, что у него они довольно инфантильные и не слишком жестокие.

– А что же будет, если его изберут в Маги? – покачала головой Марина.

Наставник усмехнулся:

– Понимаете, Другое Будущее, оно на то и Другое, чтобы стать альтернативой единственному предложенному людям варианту. Оно может быть любым – злым и добрым, светлым и таким же мрачным. Все зависит только от тех, кто творит Будущее, от тех, кто делает свой выбор…

– И раз весь город пуст… – проговорил Эрик.

– …значит, никого в этом, Другом Будущем нет, – печально сказал Наставник. – Да, там, в Настоящем, все, как один готовы проголосовать за Независимого Кандидата, а потому всем им место в другом – Мрачном Будущем, которое этого Кандидата и породило…

– Так неужели ничего нельзя изменить? – тоскливо произнес Богдан.

И тут на ноги вскочил Толик. Выглядел он возмущенным, возбужденным – словно с него окончательно сошло все его многолетнее оцепенение.

– Как это – нельзя?! – воскликнул он. – Посмотрите вокруг: сколько свободного места! Это значит, что здесь есть место каждому, каждому, кто решит изменить свой выбор! Надо только дать возможность людям сделать этот единственный, самый важный в их жизни выбор! Может быть, именно ради этого выбора и начиналась Игра!

Мэр посмотрел на Толика долгим пронзительным взглядом и сказал:

– Я всегда верил, что ты поймешь истину. Видишь, как все просто…

Наступила тишина. Все пребывали в раздумье. Видимо, и эта тишина, и это раздумье были неслучайны, как и все в волшебной Игре.

А потому Архивариус не особо удивился, найдя неподалеку прислоненную к гранитному борту фонтана старенькую гитару. Он взял ее в руки, настроил, и тихонько, чтобы никому не мешать, запел:

– Вы чего это тут шумите? – поинтересовался насмешливый голос. – Если уж поете – пойте что-нибудь современное или хотя бы веселое! Что за пессимизм, в конце концов! Посмотрите, как здесь здорово!

К бывшим изгоям незаметно приблизилась большая компания подростков. И впереди были Светка и Тема.

Забавно: на лицах ребят не было ни тени сомнения в сказанном. Им действительно было хорошо! И они взаправду не понимали, о чем это призадумались эти зануды-взрослые!

– А чего вы удивляетесь? – сказал Наставник, увидев немой вопрос любителей. – Ведь Другое Будущее – это их мир! Мир, который принадлежит по праву им и только им! И все, что мы должны сделать – это всего лишь помочь нашим детям…

Марина, видя повеселевшие глаза сына, даже не решилась броситься к нему с традиционным возгласом: «Вот ты и нашелся! Я так долго тебя искала!» Этого очень хотелось. Но только ей, а не и без того счастливому Теме.

И при виде этих, совершенно необъяснимо, мистически счастливых лиц, Толика осенило.

– Идея, друзья мои! – сказал он, улыбаясь. – Есть одна маленькая идея…

Санитары-телохранители Чип и Дейл обнаружили Сашу, когда тот пребывал в состоянии приятной расслабленности. Правда, добраться до него было не так просто: он сидел, свесив ноги, в большом летающем кресле, метрах в тридцати над землей.

Надо полагать, Саша пребывал сейчас я в созданном им самим персональном раю: всюду мелькали странного вида летательные аппараты, по улицам бодро маршировали вооруженные до зубов звездонавты, время от времени к Саше подлетали на встроенной ракетной тяге суровые командиры с докладом. На все их реплики Саша лишь благодушно кивал и продолжал улыбаться.