Терри Пратчетт - Движущиеся картинки

— Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы я взял на себя обязанности проводника, — важно проговорил голос у его колена.

— Какое тихое, нежное утро! — проговорил Виктор как можно более беспечно. — Этот туман скрывает все острые углы…

— Вот это точно! — с готовностью подхватил Гаспод. — А еще кажется, что со дна морского явились ужасные чудища и истребили все живое, только мы с тобой остались.

— Закрой пасть!

В эту секунду в тумане вдруг проступили чьи-то огромные очертания. Однако по мере приближения они уменьшились, и щупальца и антенны, на которые услужливо намекало расшалившееся воображение Виктора, сменились относительно стандартными конечностями, принадлежавшими Соллу Достаблю.

— Виктор? — произнес он, чуть помешкав.

— Солл!

Солл не скрывал своего облегчения.

— Дальше кончика носа ничего не разглядишь, — сказал он. — Мы думали, ты куда-то исчез. Пошли, скоро полдень. Мы почти собрались.

— Я тоже.

— Отлично. — Бисерины тумана покрывали одежду и волосы Солла. — Гм… А где мы сейчас, интересно?

Виктор огляделся по сторонам. Минуту назад его дверь была точно сзади.

— В тумане чувствуешь себя как-то не по-людски, — озабоченно проговорил Солл. — Гм… Слушай, может, твоя псина доведет нас до студии?… Вид у нее вроде смышленый.

— Гав, гав, — внятно проговорил Гаспод и встал на задние лапы, выказывая, очевидно, свой сарказм.

— Ты смотри-ка! — сказал Солл. — Слушай, он как будто понял, что я сказал.

Гаспод отрывисто гавкнул. Через секунду-другую на них обрушилась лавина счастливого лая.

— Ага, вот и Лэдди откликнулся. Умнейший пес!

Гаспод был откровенно польщен.

— Говорю тебе, этот Лэдди — невероятно умный пес, — повторил Солл, когда все трое двинулись на лай. — Может, он и твою псину чему-нибудь путному научит…

У Виктора не хватило духу взглянуть вниз.

Не раз и не два они сбились с дороги, но в конце концов вывеска «Мышиный Век Пикчерз», как некий летучий призрак, проплыла у них над головами. На площадке толпилось множество народу; казалось, она стала прибежищем для заблудившихся путников, которые не знали, куда им идти.

У ворот конторы Достабля стоял конный экипаж. Здесь же был сам Достабль. Он нервно выбивал пыль каблуком башмака.

— Ну, живее, живее! — говорил он. — Я уже послал вперед Бригадира с лентой. Давайте, залезайте сюда. Только вы двое.

— По-твоему, — спросил Виктор, — мы сможем добраться туда, куда хотим?

— А что такого? — огрызнулся Достабль. — В Анк-Морпорк ведет одна-единственная дорога. Потом, когда мы отъедем немного от взморья, эта дрянь рассеется. Не понимаю, почему сегодня все такие взвинченные. Туман как туман…

— Вот и я говорю, — сказал Виктор, залезая в экипаж.

— Это просто счастье, что мы успели дорисовать «Поднятых ураганом»! — сказал Достабль. — Наверное, какое-нибудь сезонное явление. И нечего так психовать.

— Ты это уже говорил, — заметил Солл. — Причем раз пять за сегодняшнее утро.

На одном из сидений, свернувшись клубочком, устроилась Джинджер. Под сиденьем нашел себе место Лэдди. Осторожно переместившись вбок, Виктор придвинулся к Джинджер.

— Ты сумела хоть немного поспать? — шепотом спросил он.

— Час-другой, не больше, — сказала она. — На сей раз все обошлось. Даже снов подозрительных не видела.

Виктор облегченно вздохнул:

— Ну, тогда действительно бояться больше нечего. А то я вдруг засомневался…

— Ты видишь, какой туман? — резко спросила она.

— А что туман? — затравленно промолвил Виктор.

— Из-за чего, по-твоему, случился такой туман?

— Ну, как тебе сказать… Насколько я знаю, туман выпадает тогда, когда холодный воздух, соприкасаясь с прогретой поверхностью Диска…

— Не притворяйся! Ты знаешь, о чем я говорю! Этот туман какой-то ненормальный. Он это… как-то непонятно оседает, — немного сомневаясь, продолжила она. — И потом… кажется, из него какие-то голоса возникают.

— Ничего из него не возникает, — отрезал Виктор, отчаянно надеясь, что разумная составляющая его головного мозга сумеет подтвердить это. — Голоса либо слышны, либо нет, а возникать они не могут! Послушай, мы оба с тобой смертельно устали. И в этом все дело. Во-первых, мы работали как заведенные, потом… гм… толком не выспались, так что ничего удивительного, что мы видим и слышим то, чего на самом деле нет.

— Ага, значит, ты видишь что-то, чего на самом деле нет? — торжествующе воскликнула Джинджер. — И перестань говорить со мной таким спокойным, урезонивающим тоном! Терпеть не могу людей, которые все такие спокойные, разумные…

— Ну что, голубки, опять ссоритесь?

Виктор и Джинджер поджали губы. Достабль вскарабкался на противоположное сиденье и уставился на них с откровенным любованием. Следом в экипаж влез Солл. С грохотом захлопнулась дверца, и кучер отправился к козлам.

— На полпути сделаем остановку, перекусим, — сказал Достабль, когда экипаж тронулся.

Внезапно смутившись, он с подозрительным видом шмыгнул носом.

— А это что еще за запах? — спросил он.

— Боюсь, он исходит от моей собаки, которая лежит под твоим сиденьем, — сказал Виктор.

— Она что, болеет?

— Так уж случилось, что по-другому она не пахнет.

— А что тебе мешает взять эту псину и хорошенько ее выстирать?

— А что мне мешает хорошенько цапнуть тебя за ногу? — последовал еле слышный ответ из-под сиденья.

Тем временем над Голывудом сгущался туман.

Плакаты «Поднятых ураганом», развешанные за последние несколько дней по всему Анк-Морпорку, успели создать вокруг картины настоящий ажиотаж.

В определенный день и в определенный час эти плакаты добрались до Университета. Один из них был приколот к зловонному, напоминающему формой книгу шалашу, который библиотекарь называл своим «домом» [23]. Прочие плакаты негласно распространялись среди самих волшебников.

Художник сотворил небольшой шедевр. Джинджер в объятиях Виктора на фоне охваченного пожарищем города была изображена столь ловко, что являла миру обзор всего, чем наделила ее природа, и даже того, чем она ее никогда не наделяла.

Эффект, который плакаты произвели на волшебников, не мог присниться Достаблю даже в самых дерзких снах. В Магической зале плакат переходил из рук в руки. Причем руки тряслись так, словно держали нечто невероятно драгоценное.

— У девчонки все на месте, — промямлил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.

То был один из самых упитанных волшебников Университета; плоть его была столь обильна, что, казалось, пребывает в полном согласии с наименованием его должности. Когда он сидел, его зачастую путали с мягким огромным креслом. Многие с трудом подавляли в себе желание пошарить в складках его телес в поисках затерявшейся мелочи.